Андрей Ливадный - Башня Страница 10

Nebel следовал за хозяйкой, то превращаясь в сгусток тумана, то проявляя сталистый блеск вибрирующих мелкой дрожью лезвий.

Ссутулившаяся фигура в кресле подле камина.

Медленный поворот головы, блеск пристальных, проницательных глаз.

Нет …

Не судья я тебе …

– Клементина!..

Дрожь охватывает тело, и одновременно по лицу Клементия вдруг пробегает тень искажения.

Он встает и… невольно начинает пятиться.

– Клементина… Nebel узнал тебя. Я пришла, чтобы услышать правду. Ты можешь сбросить свое обличье.

– Это не обличье, госпожа…

Да, это ее голос…

Стоило позавидовать самообладанию бывшей кормилицы.

За истекшие века она сильно изменилась и не только внешне: научилась держать удары, набралась опыта и силы.

– Позволь мне остаться в прежнем облике. – Клементий твердо взглянул на Лану и добавил: – Хотя бы на время этого разговора.

– Зачем?

– Увидите, госпожа. Я предчувствую вопрос, на который смогу ответить, только будучи Клементием.

– Хорошо. – Лана пододвинула показавшееся тяжелым кресло, развернула его к камину и села.

– Расскажи мне о Вильгельмине. Я хочу знать все. В том числе, – откуда во мне ее память?!

Клементий склонил голову. В его глазах более не сквозило упрямство. Его сменило облегчение и… страх.

Словно сняв с плеч одну непосильную ношу, он понимал, что принимает другую, гораздо более тяжкую.

– Ну?

– Не знаю с чего начать…

– Круг. Тоннель. Нападение на город.

– Круг создала Вильгельмина. Она с детства изучала науку, которую сегодняшние поколения называют мистикой. Это был трудный путь познания истины, но к своему двадцатилетию она стала настоящим мастером. Клементина, – он почему-то начал рассказывать о себе в третьем лице, – могла наблюдать этот процесс шаг за шагом. Когда Вильгельмина сумела впервые выйти в астрал, то поняла: одной очень опасно и сложно находиться здесь. Ей нужна была защита, дружественные силы, которые смогут в нужный момент придти на помощь, или хотя бы вернуть заплутавший средь Бездны рассудок в телесную оболочку. Тогда она стала подбирать учениц. Так, собственно, и возник Круг.

– Контроль и обеспечение выходов в астрал были единственной функцией Круга? – Спросила Лана, прервав рассказ Клементия.

– По большому счету – да. Позже, создавая мир "Тоннеля" Вильгельмина по очереди выводила своих учениц в астрал. Мы все по очереди помогали ей.

– Зачем были нужны сущности? И почему они разные?

– То было иное время. – Голос Клементия внезапно осип. – Много дел земных удавалось совершать, применяя знания и силу, в том числе и силу сущностей. Хотя сама Вильгельмина мало интересовалась бренным миром, но ее ученицы успешно практиковали. – Добавил он.

– Хорошо. Теперь мне более или менее понятно, что такое Круг. – Лана подняла взгляд, поймав и уже не отпуская взор Клементия. – Я знаю, у меня был враг. Мужчина. Кто он, и почему так люто ненавидел меня?

– Он любил вас, госпожа. – Клементий склонил голову, отведя взгляд. – Любовь и жажда бессмертия свели его с ума. Мудрый человек сказал, что "от любви до ненависти один шаг". Вы не обращали внимания на мужчин, а его знания… Вы просто рассмеялись ему в лицо, когда он потребовал быть допущенным в Круг.

– Кем он был?

– Советником вашего отца.

– Он действительно обладал истинными знаниями?

– Нет. Но был готов на все, чтобы получить их, вместе с надеждой на бессмертие. Ваш отказ и уязвленное честолюбие заставили его обратиться к иным силам.

– Темным?

– Да, госпожа. – Клементий вдруг невесело усмехнулся. – В те времена существ, что сумели покорить астрал, еще можно было разделить на "темных" и "светлых". Сейчас все не так. Пространство пустеет, и цвета становятся серыми. Современные поколения поклоняются своим идолам. Для одних это деньги, для других власть, для третьих – чистая наука, отвергающая все знания древности.

Лана молча выслушала это отступление и произнесла:

– Вернемся к прошлому. Он получил силу и знания?

– Он получил их подобие, и попал в зависимость. В ту пору существовали догмы, через которые не помогал перешагнуть даже личный опыт. Астрал полон нейтральных энергий, но те, кто попадал сюда, и избегал распадения личности, были при жизни разными… Очень разными. Если следовать сравнениям, то могу сказать, что наиболее древние существа, из числа населяющих астрал, одновременно и наиболее дикие. Они привыкли питать свои миры энергией человеческой, будь то страдания, либо счастье, чистая, идущая от души молитва, либо тяжкое проклятие. Большинство до сих пор придерживается прежних, устоявшихся правил, но светлого все меньше, люди утратили веру, одни разучились творить добро, другие потеряли страх перед заповедями, поклоняясь лишь земным, материальным силам.

– Что он надеялся получить? – Оборвала Клементия Лана, возвращаясь к животрепещущему для нее вопросу.

– Он рассчитывал силой удержать Вильгельмину и воспользоваться ее знаниями, ее миром, чтобы обрести власть и бессмертие. Но для осуществления своих замыслов, он должен был порвать Круг. К тому времени незримая связь между Вильгельминой и ее ученицами не прерывалась ни на мгновенье.

– Как он сумел это сделать?

– Слабое звено. Клементина. – По лицу Клементия вновь пробежала рябь искажений, и он внезапно преобразился, – перед Ланой теперь стояла кормилица Вильгельмины. – Он лишил меня той толики сил, что имелись, выбив первое звено Круга, разорвав энергетическую связь, а затем, по очереди начал уничтожать остальных. – Клементина говорила тяжело, с жутким надрывом в тихом голосе. – Когда я очнулась, город уже пылал. Я как безумная бросилась искать тебя. Но все было тщетно… – Голос Клементины стал похож на шепот. – Тебя не было нигде. – Тогда я бросилась к звоннице, чтобы ударить в колокол, и била в него, пока стрела не пронзила мне горло…

Взгляд Ланы на секунду затуманился, а когда он прояснился, то перед ней вновь стоял Клементий.

– Враг совершил ошибку, оставив бессознательную кормилицу лежать у дверей спальни. – Произнес он. – Остальных враг убивал, не давая вырваться астральному телу… Клементину он просто бросил лежать там, где оглушил, и это позволило… избежать смерти после смерти, но лишь затем, чтобы убедиться, – случилось самое страшное: мир Тоннеля был пуст, Вильгельмина погибла астрально и физически, не отдав этой мрази ни толики своих знаний.

– Тогда ты и стал Клементием?

Минута тишины.

Лицо Клементия белое, словно мел, седые волосы, седая борода…

– Да. – Наконец раздался его глухой голос. – Я знал, что враг жив и постарается исправить допущенную оплошность. Я был слаб, истерзан чувством вины и сомнениями, но во мне еще теплилась слабая, ничтожная надежда. Перед физической смертью я видел Хранителя, – принадлежавшую Вильгельмине боевую сущность. Хранитель разил врагов, защищая спину Самуэля.

– При чем здесь он? – Нахмурившись, спросила Лана.

– Каждая сущность несла в себе не только силу, но и слепок души и разума своей Хозяйки. – Ответил Клементий.

– Но Nebel не помнит ничего, что предшествовало бы его пробуждению на полу спальни! – Воскликнула Лана.

– Да, это так. – Он склонил голову. – Но обо всем по порядку, госпожа. Я потратил шестьсот земных лет, чтобы отыскать Хранителя. К тому времени уже существовала Башня, и я привык к облику Клементия, многое узнал, приобрел опыт и силу.

– Враг все еще здесь, в астрале?

– Да, госпожа.

Словно жаром и холодом одновременно окатило рассудок.

– Продолжай.

– Я знал, что он тут, но понимал: мне в одиночку не справиться с ним. Сейчас у врага свой мир, отлично защищенный, напитанный темной энергией. Более того, мне стало известно, что извращенный безумец не оставил своих притязаний, и так же ищет Хранителя. Потому я не решился забрать его, как забрал кольцо Фригайды и некоторые другие сущности, которые мне удалось отыскать. Я лишь снял с Хранителя всю информацию, касающуюся души и разума Вильгельмины, оставив его там, где он нашел себе идеальное убежище. Именно поэтому он помнит лишь самого себя.

– Неужели в мире погибла справедливость? – Тихо прошептала Лана, обращаясь скорее к своей душе, но та лишь отозвалась болью, а на тихий вопрос ответил Клементий:

– Истинный баланс и справедливость существовали до появления людей.

Лана лишь гневно сверкнула глазами.

Так не должно быть!.. – Говорил ее взгляд.

– Ты помнишь свое детство? – Клементий вдруг обратился к Лане на "ты", по непонятной причине отбросив условности.

– Смутно.

– Андрей прав – в тебе течет кровь Вильгельмины. – Но твое рождение сопровождалось плохими явлениями. За первый год своей жизни ты пять раз болела воспалением легких. Никто не уповал, что тебе суждено выжить. Последней надеждой являлось крещение.