Олег Авраменко - Галактики как песчинки Страница 10

— В каком смысле? — поинтересовался император.

— Заставить нас снова ввести в систему войска. Тогда чужаки спокойно уйдут отсюда, объявив, что передают контроль над Махаваршей людям. Тем самым они избавятся от ответственности за планету и, образно говоря, умоют руки.

— Скорее всего, так оно и есть, — задумчиво произнёс Поль Карно. — Из-за Махаварши пятидесятники вынуждены держать большие силы в локальном пространстве Суоми, а пользы им от этого никакой. Но с другой стороны, если окажется, что планете действительно угрожает вторжение габбаров, мы не сможем остаться в стороне — ведь здесь проживает сорок тысяч наших соплеменников.

В течение следующего часа в диспетчерской шёл жаркий спор о том, что делать дальше. В одном все были единодушны: нужно поскорее известить о происходящем бригаду, которая ожидала нас в дром-зоне системы Гаммы Индры. А вот в вопросе, кому лететь с сообщением, и на чём лететь, мнения разделились. Помимо моего крейсера, в ангарах космопорта находилось ещё два корабля, способных совершать межзвёздные переходы, — курьерский корвет и совсем уж небольшой, но очень быстроходный катер, рассчитанный всего на четыре человека. Оба эти судна были оставлены здесь на всякий случай, чтобы не лишать полностью Махаваршу контакта с внешним миром. По своим скоростным качествам и манёвренности они, пожалуй, превосходили «Зарю Свободы», но обладали гораздо меньшей боеспособностью и были куда более уязвимыми.

Я, как и другие члены моей команды, в этой дискуссии не участвовал, а лишь молча слушал и ожидал, когда присутствующие сойдутся на единственно правильном и логичном в данной ситуации решении. При других, не таких драматических обстоятельствах мне, наверное, было бы забавно наблюдать, как взрослые мужчины и женщины, занимающие высшие государственные посты, ведут себя подобно детям, боясь предстать в глазах друг друга трусами. Каждый из достопочтенных министров, предлагая тот или иной вариант действий, считал своим долгом ненавязчиво, но вполне определённой дать понять, что сам он предпочитает остаться на Махаварше и встретить опасность лицом к лицу.

Один только Клод Бриссо, который не раз участвовал в космических сражениях и часто рисковал собственной жизнью, не поддался всеобщей браваде. Как трезвомыслящий военный, он прекрасно понимал, что выбора у нас нет, но, несмотря на своё высокое звание, он не обладал никакими формальными полномочиями, а был лишь пассажиром корабля и не мог отдавать обязательных к исполнению приказов.

Император же, который располагал здесь реальной властью и имел полное право приказать нам убираться прочь с Махаварши, терзался сомнениями. Он никак не мог решить, где будет безопаснее его дочери — на планете или на борту «Зари Свободы». Всё зависело от истинных намерений чужаков — блефуют они или нет, а если нет, то насколько вероятна угроза вторжения габбаров...

Наконец мне надоела вся эта бессмысленная болтовня, я уже собирался встать и заговорить, как вдруг Анн-Мари Прэнтан, которая вместе с диспетчером Шанти следила за радиоперехватом из района дром-зоны, громко и взволнованно произнесла:

— Кажется, чужаки не солгали. Похоже, начинается.

Все присутствующие мигом вскочили со своих мест и бросились было к терминалу, но Анн-Мари, чтобы избежать столпотворения, немедленно включила внешние динамики и вывела на главный экран диспетчерской данные компьютерно-лингвистического анализа.

Помещение заполнил шум и треск, сквозь которые с трудом пробивались невнятные обрывки слов и фраз. И дром-зона, и даже летевшие к нам корабли находились ещё слишком далеко от нас, а чужаки, конечно же, не были столь любезны, чтобы транслировать свои разговоры по точно направленному на Махаваршу лучу. Вдобавок пятидесятники общались на своих, неземных языках, и лишь изредка среди всей этой галиматьи проскальзывали лающие реплики по-немецки — это переговаривались между собой вспомогательные части дварков.

Зато на большом экране выдавался английский текст — компьютер на ходу переводил всё, что только поддавалось переводу, и по возможности пытался реконструировать из отдельных слов и фраз цельные, наполненные смыслом предложения. Ему это не всегда удавалось, но даже из того, что мы получали, смысл происходящего был ясен: как минимум по трём каналам началось вторжение габбарских войск.

Буквально минуту спустя по узконаправленному лучу мы получили очередную радиограмму от чужаков. В ней они сообщали о начавшемся вторжении и советовали всему населению Махаварши скрыться в своих убежищах — сиречь в Катакомбах. По утверждению командования флота пятидесятников, силы габбаров невелики и атака будет отбита ещё в дром-зоне, но отдельные корабли могут прорваться сквозь оборонительный заслон и попытаться сбросить на планету бомбы.

— Если только они не разыгрывают перед нами спектакль...— начал Поль Карно, но умолк, так и не докончив свою мысль.

— Не вижу в этом смысла, — произнёс адмирал Бриссо. — Отсюда связаться с нашими мы всё равно не сможем, нужно лететь к дром-зоне. А там уже нас не обманешь.

— Перехвачены первые переговоры габбаров, — сообщила Анн-Мари, указывая на экран. — Нет, это не спектакль.

— Значит, вам нужно улетать, — отозвался император. — И немедленно.

Достопочтенные министры вновь заспорили, кому из них лететь, а кому оставаться, но дальше терпеть это я не собирался. Поднявшись с кресла, я прошёл в центр зала и твёрдо произнёс:

— Господа, внимание!

Галдёж мгновенно прекратился, и взгляды всех присутствующих устремились на меня. Убедившись, что меня готовы слушать, я заговорил подчёркнуто официальным тоном:

— Я Стефан Матусевич, капитан ВКС Земной Конфедерации, командир крейсера «Заря Свободы», который в данный момент находится в процессе выполнения боевой задачи. Мне поручено доставить на Махаваршу пассажиров в количестве восемнадцати человек, а после похорон господина Шанкара доставить всех обратно в целости и сохранности. Я намерен выполнить возложенную на меня миссию без оглядки на ваши мнения и пожелания, а если потребуется — то и с применением силы. В настоящее время все вы, независимо от званий и занимаемых должностей, подчиняетесь мне и обязаны следовать моим приказаниям. Отсюда, из главной диспетчерской, вы в моём сопровождении отправитесь к первому посадочному терминалу и перейдёте на борт корабля. Все ваши личные вещи, которые остались в императорском дворце, доставят на «Зарю Свободы», пока будет идти предстартовая подготовка. — Я посмотрел на Поля Карно: — Господин председатель, вы являетесь верховным главнокомандующим Вооружённых Сил Земли и Солнечной системы и вправе отменить мои полномочия. Однако вы можете это сделать только через Генеральный Штаб, который здесь отсутствует. А до тех пор, пока полученный мной приказ остаётся в силе, вы обязаны наравне с остальными выполнять мои распоряжения. — Затем я обвёл взглядом присутствующих: — Надеюсь, я ясно выражаюсь, господа?

Вопреки моим опасениям, никаких протестов не последовало. Все министры, включая Карно, выглядели ошеломлёнными моим натиском, адмирал Бриссо и император смотрели на меня с одобрением, а принцесса Сатьявати — с неким подобием восхищения. Рашель же слегка улыбалась, словно говоря: «Вот так! Покажи им, кто здесь главный!»

Император первым нарушил молчание:

— Ну что ж, решение принято. — Он констатировал это, как неоспоримый факт. — А насчёт личных вещей можете не беспокоиться. Ещё в самом начале я распорядился собрать их и доставить в космопорт — просто так, на всякий случай. Упакованные чемоданы уже ожидают вас у посадочного терминала.

— Отец, ты должен лететь с нами, — сказала принцесса. — Ты нужен в Мире Барнарда.

Падма покачал головой:

— Это невозможно, дочка. Я не могу покинуть Махаваршу. Тем более сейчас, когда ей угрожают габбары.

Сатьявати подошла ко мне и легко прикоснулась к моей руке.

— Пожалуйста, капитан, убедите его... Сделайте что-нибудь!

Как завороженный, я глядел ей в глаза. Её красота, в чём-то зрелая, а в чём-то ещё девичья, действовала на мужчин безотказно, и здесь я не был исключением. На какое-то мгновение мной овладел соблазн действительно «сделать что-нибудь», например, взять и подстрелить Падму из парализатора, а затем перенести его бесчувственного на борт корабля. Я был уверен, что присутствующие не станут возражать, а наоборот — поддержат меня. Но всё-таки...

— Извините, принцесса, я ничем не могу вам помочь. Я с уважением отношусь к выбору вашего отца, даже если считаю его неверным.

Явно разочаровавшись во мне, Сатьявати вновь повернулась к императору и устремила на него полный мольбы взгляд.

— Ну, пойми же, отец...

— Я понимаю, Сати, — перебил её он. — Ты сама знаешь, как мне тяжело. Я устал, смертельно устал от этого добровольного заточения, от долгих лет бездеятельности, оторванности от внешнего мира, где происходят такие эпохальные события... Но у меня есть долг. Я не могу всё бросить и уйти. Особенно сейчас. Обещаю тебе, что если... когда разрешится кризис с габбарами, я постараюсь убедить своих стариков переселиться в Мир Барнарда или на Землю, в Индию. Думаю, они уже созрели для этого, их тоска по родным и близким постепенно пересиливает желание умереть на родине.