Джин Кавелос - Тень, что внутри. Страница 10

Глава 5

Анна шагнула в ярко освещенный вагончик, мечтая о темных очках. В прошлую ночь она не смогла как следует выспаться на своей высокой кровати, хотя экспериментирование с ее настройками сделало вечер весьма познавательным.

Наученная общением с женевским общественным транспортом, она сумела опередить других входящих пассажиров и занять свободное место. Тучный центаврианин плюхнулся на сидение справа от нее, и теперь она почувствовала сильный запах от докера, сидевшего слева. Иногда она начинала мечтать о том, чтобы проводить все свое время среди мертвых цивилизаций.

Станция Прима представляла собой вращающееся кольцо с двумя коридорами, которые являлись взаимно перпендикулярными диаметрами этого кольца и связывали внешний контур с находившимся в центре стыковочным отсеком, предназначенным для малых и средних кораблей. Туннели метро пролегали по периметру и диаметрам кольца. Анне нужно было воспользоваться кольцевым маршрутом, ибо ее место назначения находилось менее чем в половине пути по кольцу.

Она была так возбуждена мыслями об экспедиции и тем, что ей не с кем этим поделиться, что прошлой ночью послала письмо Лиз. Панель пульта связи предлагала самое разнообразное оформление, включая виртуальный задний фон, который она могла бы использовать в различных сообщениях. Она некоторое время развлекалась, подбирая их, и, наконец, остановилась на относительно консервативной сцене тропического восхода. Ради такого случая она даже причесала волосы. Сообщив эту новость Лиз, она поверила в реальность происходящего.

Анну одолевали дурные предчувствия из–за того, что она не сказала Джону об экспедиции. Он выглядел таким виноватым, когда говорил о том, что отменил отпуск. Но время было неподходящее. Джон беспокоился о своей карьере, и Анна знала, как много это значит для него. Она сходила с ума, видя его переживания. Ей хотелось самой разобраться с каждым недовольным на „Агамемноне” и лично оторвать ему голову. Что же они делают в армии, если не желают выполнять приказы? Такие вещи бросали вызов всей философии Джона. Он относился к службе в армии совершенно по–другому, нежели она — к своей работе на IPX. Она знала, что, работая на корпорацию, она заключала сделку с дьяволом. Анна не ждала от них ничего, кроме стремления к наживе. Но Джон верил в Космофлот, так страстно верил, что любые изъяны в нем поражали капитана в самое сердце. Служение Земле — а значит, и служение Космофлоту, — было целью его жизни. Он чувствовал, что это его призвание. Если Джон обнаружит, что организация, которой он служит, недостойна такого служения, это убьет его. Анна молилась, чтобы Космофлот оказался достоен Джона.

Она открыла ноутбук и, чтобы прогнать мысли о Джоне, начала снова просматривать данные, присланные доктором Чангом. Экспедиция к Альфе Омеге 3 была рассчитана на шесть месяцев: приблизительно по месяцу на дорогу туда и обратно, и четыре месяца — на исследования и раскопки. „Икар” принадлежал IPX, командовал им капитан Идальго. Экипаж и исследовательская команда насчитывали сто тридцать человек. По сравнению с кораблями, на которых она летала прежде, „Икар” был необычно хорошо оснащен. Рабочие экспедиции оказались высокой квалификации: они одинаково хорошо обращались как с тяжелым оборудованием — краулерами, бульдозерами, буровыми установками, акустическими зондами и резонансными локаторами, так и с более сложным и уязвимым оборудованием для промывания и сортировки грунта.

Когда Анна в первый раз взглянула на список оборудования, то подумала, что, должно быть, ошиблась. Это был список ее самых заветных желаний об оборудовании и инструментах для раскопок. Там было даже несколько наименований, о которых она никогда не слышала. Анна не могла поверить, что они смогли все это достать и при этом уложиться в бюджет, поэтому просмотрела его постатейно. Бюджет в четыре раза превышал бюджет любой из ее предыдущих экспедиций. Чанг был прав: кто–то наверху был весьма заинтересован в экспедиции.

Археологов было десять человек. В большинстве своих экспедиций Анна участвовала с доктором Чангом, и он, человек привычек, любил приглашать снова и снова одних и тех же людей. Поэтому Анна ожидала увидеть знакомые фамилии. Доктора Черлзстейн, Фаворито, Рейзер и Скотт — их всех она очень хорошо знала. С двумя другими археологами — Петровичем и Стендишем, — она встречалась в кабинетах IPX, но вместе они никогда раньше не работали. Их куратором был не Голович, как у Чанга и Анны, и ее это беспокоило. Все это было совсем не похоже на Чанга. Вероятно, люди, которых Чанг обычно предпочитал, сейчас были заняты в других проектах и не смогли освободиться. Но, помимо того, там было подставное лицо. Член археологической команды, который не имел ученой степени, и не был ни археологом вообще, ни даже сотрудником IPX. В личных данных мисс Донн значилась как сотрудник Пси–Корпуса. Как она умудрилась попасть в эту экспедицию? Беспрецедентно. Она абсолютно ничего не смыслила в археологии. Теперь Анна поняла, почему Чанг выглядел таким усталым. IPX предоставила Донн место на борту. Давление со стороны Пси–Корпуса, должно быть, было ужасным. Видимо, это связано с Терренсом: Пси–Корпус беспокоится из–за мыши, а тут IPX отправляет экспедицию к планете, которая, возможно, является родиной технологии, создавшей мышь. Теперь все встало на свои места.

Экспедицию, должно быть, рассматривают под микроскопом. Как говорил Чанг, это все политика. Вероятно, Петрович и Стендиш назначены для наблюдения за самим Чангом.

Последнего члена их археологической команды пригласили из Космофлота. При случае военные участвовали в экспедициях, организованных IPX, но корпорация предпочитала привлекать военных специалистов только в тех случаях, когда им было что продать, и IPX устраивала предложенная цена. Те немногие экспедиции, в которых, как слышала Анна, участвовали военные, были экспедициями к уже разведанным местам, где уже были проведены предварительные археологические исследования и полученные результаты заинтересовали военных.

По крайней мере, этот военный специалист имел ученую степень в области археологии и специализировался на археолингвистике. В экспедиции лингвист был необходим. Она прочитала его досье, также присланное Чангом. Оно оказалось малоинформативным. Ученую степень он получил в посредственном колледже и сразу после этого начал работать на правительство. Ни преподавания, ни научных исследований. Анна знала, что по большей части, ее отношение к нему было продиктовано обыкновенным снобизмом, но она, как и большинство ее коллег, свысока смотрела на ученых, не связанных с академической наукой, а в особенности на тех, кто работал на правительство. Доктор Чанг был единственным из знакомых ей ученых, кто постоянно работал на корпорацию и сумел сохранить свой научный уровень. Согласно личному делу, незнакомый археолог шесть месяцев тому назад ушел в отпуск и был вызван только в связи с этой экспедицией. Все это казалось подозрительным. Чанг, руководствуясь своими представлениями, никогда бы не выбрал этого лингвиста для участия в экспедиции. Анна сомневалась, что его способностей хватило бы на перевод Книги Г'Квана, не говоря уж о письменности совершенно новой, неизвестной прежде цивилизации.

В его досье почти ничего больше не было, за исключением его нынешнего адреса. Очень странно, но он жил здесь, на станции Прима.

От остановки метро нужно было идти всего минут пять, как он и описывал. Анна сообщила лингвисту, что хочет обсудить список необходимого ему оборудования, хотя, на самом деле, она хотела получить возможность присмотреться к нему до того, как они полетят к Пределу на одном корабле. По центаврианским стандартам, этот район станции был не самым лучшим. Коридоры более узкие и скромные, меньше декоративной отделки. Анна нашла дверь и позвонила. Дверь открылась, и она вошла.

Из темноты появился невысокий мужчина.

— Доктор Шеридан?

— Доктор Морден?

Она протянула руку, чувствуя при этом легкую неловкость.

— Приятно встретиться с вами, — он пожал ее руку. Его ладонь была мягкой и гладкой, совсем не похожей на руку археолога.

Дверь позади нее закрылась, и стало совсем темно.

— Свет, — произнес Морден и отвернулся, когда загорелось верхнее освещение. — Извините. Уже два часа? Боюсь, что я потерял чувство времени.

— Это вы меня извините. Вы отдыхали? В таком случае я могу придти позже.

Он снова повернулся к ней, изобразив улыбку, обнажившую ряд белых зубов.

— Нет, нет, что вы! Пожалуйста, останьтесь. Садитесь. Не хотите ли чаю? — голос Мордена был таким же гладким, как и его ладонь.

— Нет, спасибо, — Анна присела на велюровую кушетку с высокой спинкой, сделанную в центаврианском стиле. Вся обстановка смотрелась по–центавриански, просто была менее дорогой и не изукрашенной. Квартира производила впечатление номера в гостинице, в ней ощущалась нехватка личного отношения — лишь несколько полок с артефактами на одной из стен хоть что–то сообщали о своем владельце. Все это было хорошо знакомо Анне — ведь она сама по роду своей деятельности, будучи наемной служащей, переезжала примерно раз в год с места на место, и в каждой квартире была своя обстановка.