Кэролайн Черри - Сайтин-1. Измена Страница 10

— Даже адмиралу не удавалось до сих пор привлечь меня к сотрудничеству. Я стою на страже государственных интересов. Все мои передвижения и остановки на новом месте подлежат согласованию с правительством Союза. Такова цена, которую приходится платить за право считаться Особым. Адмирал не даст мне соврать: Ресион понимает, что ему не обойтись без меня. А потому на пять голосов из девяти можно рассчитывать сразу — то есть дальнейшее пребывание в Ресионе мне обеспечено. А теперь, Советник, вкратце посвящу вас в свои дальнейшие шаги. Я намерен вручить адмиралу Городину прошение о переводе, как только Рубин в результате голосования обзаведется статусом Особого и накануне голосования по проекту «Надежда». Именно тогда все и произойдет — формально, разумеется.

— Ого! Неужели вы действительно цените себя так высоко?

— Советник, исход голосования по «Надежде» будет не в вашу пользу. Де Франко — марионетка Арианы. И получает от нее деньги через компанию «Хейз». У них уже все оговорено: Де Франко просто воздержится при голосовании, дабы по меньшей мере продемонстрировать избирателям собственную непреклонность. Только уговор: я ничего вам не рассказывал. Но если вы станете сидеть сложа руки и не передадите дело в Генеральный Совет, все случится именно так. Как только вы выкупите меня и моего сына из Ресиона, я начну говорить. Уверяю, что окажусь для вас куда ценнее на Фаргоне, вдали от ищеек Эмори. Возможно, она протолкнет проект «Надежда». Но предупреждаю — ее не остановить. Если вам нужен свой человек в Комитете по науке, рассчитывайте на меня.

Кореин лишился дара речи. Он взглянул на Лу, на Городина, судорожно пытаясь припомнить, каким образом Лу заманил его на эту встречу, и подозревая единомышленников в двойной игре.

— Вам следует заняться политикой, — наконец посоветовал Михаил и, к своей великой досаде, вспомнил, с кем имеет дело: с ресионским мастером психологии, одним из двенадцати гениев, столь высоко ценимых Союзом.

— Моя стихия — психология, — заметил Уоррик, глядя собеседнику прямо в глаза и снова повергая того в беспокойство, причем взгляд доктора уже не казался спокойным, безобидным или не заслуживавшим внимания. — И я хочу заниматься ею в свое удовольствие. И в политике тоже разбираюсь. Уверяю вас: в Ресионе нам от нее некуда деться. Как, впрочем, и ей от нас. Помогите мне, и я помогу вам. Все очень просто.

— Нет, не все так просто, — возразил Кореин, понимая, что переубедить собеседника все равно не удастся. «Кто бы ни устроил эту встречу, — подумал Михаил, — Лу, Городин или даже сам Уоррик…»

Неожиданно Кореин заподозрил, что здесь не обошлось без Эмори. И тотчас посетовал в душе, что общение с Особыми способно свести нормального человека с ума — особенно с теми из них, кто занимается проблемами восприятия.

Однако не доверять никому тоже нельзя. Ибо в таком случае на успех нечего и надеяться.

3

— Первым пунктом повестки дня значится законопроект 2405, представленный Комитетом по науке. Законопроект представлен одной Арианой Эмори. Исходя из графика выделения ассигнований для Комитета по науке и руководствуясь положениями статута Союза за номером 2595, перечисленными во втором разделе…

Ариана устремила взгляд на Кореина. «Ну? — спрашивали ее полузакрытые глаза. — Неужели ты станешь мешать мне даже в такой чепухе?»

Кореин улыбнулся: поволнуйся, стерва!

Молоточек председательствующего звонко опустился на стол. «Ничего не попишешь — кризис!» — Богданович развел руками. Ропот в палате Советников утих.

Наконец Ариана позволила себе вздох облегчения: первая часть представленного проекта получила одобрение. Рубин получил свой статус, вето Совета Миров потеряло силу, и беспокоиться было уже не о чем. Конечно, Кореин мог устроить нечто вроде перекрестного допроса, однако Ариана была уверена, что недруг побережет силы для более значительной схватки. Для поединка, который Кореин сочтет намного более важным. Проект «Надежда» мог послужить чем-то вроде приманки. Де Франко, возможно, предпочтет воздержаться при голосовании. Но вряд ли станет молчать, когда начнется склока…

Помощники волной хлынули к двери за Советниками. Хорошо еще, что журналистов держали внизу вплоть до объявления об отсрочке заседания. Теперь предстоял двухчасовой перерыв на обед, затем — кадровые вопросы Комитета по науке. С последними было особенно тяжко, ибо процедура была на редкость затяжной и утомительной. Такие вопросы начали решаться в правительстве давно, однако в те годы Совет Девяти был небольшим исполнительным органом и работал куда оперативнее. Затем на протяжении всего одной человеческой жизни штат «Девятки» неимоверно разросся — со всеми вытекающими последствиями. Так что правительству приходилось заниматься вопросами, которые могли решить простые Секретари. Впрочем, одобрение требовалось чисто формальное.

Тем не менее Ариана не могла позволить себе почить на лаврах, пока коллеги не одобрили ее инициативу. Пока Совет Девяти не санкционировал, наряду с прочими осуществляемыми в Ресионе проектами, использование генотипа кого-нибудь из здравствующих Особых.

Каждый год делались попытки протащить в Генеральном Совете запрет на осуществление проектов под эгидой Комитета по науке. Каждый год изоляционисты или им подобные группки сумасшедших старались поставить вне закона практику разведения ази и прочие эксперименты с человеческим материалом. И каждый год Совет Миров пресекал подобную инициативу. Однако не исключалось, что центристы могли на сей раз использовать в своих целях кого-нибудь из этих безумцев и помешать осуществлению проекта «Надежда», провалив соответствующий законопроект. Если радикалы сойдутся в этом вопросе с центристами, уныло рассуждала Эмори, то их объединенные голоса станут устойчивым противовесом партии экспансионистов.

Ариана переживала. Переживала с тех самых пор, как осведомители сообщили, будто центристы решили покинуть зал во время голосования. Беспокоила женщину и внезапная покладистость Кореина.

Доктор Эмори охотно попросила бы председательствующего вынести законопроект Комитета по науке на рассмотрение в первой половине дня, если бы такая мера не показалась остальным подозрительно поспешной. Теперь же складывалась поистине парадоксальная ситуация: препятствия рушились одно за другим, задуманное стремительно воплощалось в жизнь — словом, все было на мази. Даже грозившая поначалу затянуться надолго сессия Совета Девяти должна была завершиться за какие-то три дня, чего раньше не бывало. Покончив с формальностями, члены «Девятки» могли наслаждаться спокойной жизнью обычных граждан по меньшей мере полгода.

Суть задумки сводилась к намерению подстегнуть работу правительства. Участники «Совета девяти» планировали собраться и урегулировать все вопросы, так или иначе затрагивавшие сферы их интересов, дабы потом предоставить «канцелярщину» заботам многочисленных служащих комитетов, выборным представителям Совета Миров, сенатов и иных советов.

Но члены «Девятки» не зря ели свой хлеб: каждый был профессионалом высочайшего класса. Собираясь на короткие заседания, они стремительно решали все дела, после чего столь же стремительно разлетались, дабы заняться своей основной деятельностью. Кое-кто из советников контролировал работу подведомственных комитетов так ретиво и скрупулезно, как конституция не предусматривала. Впрочем, создатели конституции не могли предугадать ту важную роль, которую сыграли в последней войне ресионские разработки, не знали, в каком направлении пойдет развитие человечества. И уж конечно авторам основного закона и в голову не приходило, что Пелла порвет с Солом и Союзом, породив череду громких событий. Комитет по иностранным делам мыслился создателям как своего рода «тихая заводь», управляемая принятыми на дипломатическую службу профессионалами. Однако со временем Комитет по иностранным делам становился все более зависим от докладов Комитета по обороне, ибо непредсказуемые ситуации возникали одна за другой.

Комитет же по науке в свете недавнего открытия другой цивилизации на более важном, нежели звезда Пеллы, небесном теле попросту был вынужден принять на себя дипломатические функции и начать подготовку специалистов, которым, возможно, предстояло общаться с представителями загадочной цивилизации.

Комитет по гражданским делам неимоверно разросся и стал представлять непропорционально крупный избирательный округ. Ко всему прочему тамошние избиратели выдвинули кандидатом человека прыткого и опасного, словно бы обладавшего способностью угадывать, где именно его подстерегает ловушка.

Возможно, Кореин не знал, что Де Франко безоговорочно поддерживала Эмори. Это объясняло бы желание Михаила рискнуть своим политическим будущим, покинув зал при голосовании. Он наверняка не тешил себя надеждой благополучно выбраться из передряги в отношении торговли, которую устроил Пан-Париж с подачи Лао. Кореин не был способен ни на что, кроме как тратить казенные деньги — что, без сомнения, могло вызвать раздражение в определенных кругах. И потому, рассуждала Ариана, Кореин вряд ли осмелится мешать прохождению ее законопроекта на голосовании.