Линда Эванс - Приблуда Страница 10

Быстро-Бьющему нравилось это место, в котором бегущая вода пенилась и кружилась, образуя глубокие, темные заводи, полные загадок и затаившейся рыбы. Он выделялся умением замечать её сверху, тщательно её выслеживать, осторожно... прыжок! Бросок был точен, сантиметровые когти погрузились в извивающееся, мокрое тело, находящееся на глубине длины лапы под поверхностью воды. Замочивший мех Быстро-Бьющий, держась за ветку задними лапами и хвостом, передними и средними вытащил из воды тяжелую, бьющуюся рыбу и перекусил ей хребет, тем самым мгновенно прикончив. Мокрый трофей Быстро-Бьющего, оказавшийся длиной почти в две трети его собственного тела, будет желанной добавкой у трапезного костра сегодня вечером. Размотав с пояса сеть для переноски, он надежно спеленал рыбу и взгромоздил её на спину. Когда вода намочила мех у него на спине, он недовольно повел усами, однако приятный, нежный запах печеной рыбы в воображении дразнил обещанием восхитительного удовольствия.

Рыбачить проще — ухмыльнулся он про себя, направляясь по покрытым грубой корой ветвям к центральному гнездовью клана Смеющейся Реки, — когда это делается при помощи больших сетей и с участием множества тянущих их лап. Но скучная работа по вытаскиванию на берег полной бьющейся добычи сети никак не могла сравниться с удовольствием от молниеносного броска и восторгом от поимки захваченного врасплох хитроумного старого монстра и вытаскивания его на прочную ветку при помощи одних только когтей. Впрочем, Быстро-Бьющий не был единственным из Народа, кто думал подобным же образом; молодежь, достигшая возраста, когда впервые начинают учить охоте, умоляла его раскрыть свои секреты, и даже старики, лучшая часть жизни которых была далеко позади, улыбались, вспоминая о долгих часах, проведенных, скорчившись, над глубокой заводью, уставившись вниз, в пронизываемую солнечным светом зеленую глубь, терпеливо выжидая подходящего момента.

Стремление запустить лапу в изобилие, таящееся в глубине вод, было у него в крови. Это была страсть и радость, доступная лишь немногим избранным, которые сердцем понимали, что снова и снова тянет его на ветви, нависающие над заводями и омутами в струящейся, пенящейся реке. И именно эта радость, сияние которой было подобно яркому пламени очага в промороженный зимний день, заставила Быстро-Бьющего с внезапным трепетом остановиться на ветке, высоко нависшей над бурлящим речным перекатом, и наполнила его травянисто-зеленые глаза потрясением, когда он ощутил её с совершенно неожиданного направления. Обрушившийся на его чувства мыслесвет был горяч и силен, как свирепствующий лесной пожар, необъятен, полон треска и жизни. Он никогда не ощущал ничего подобного, однако тут же понял, что это такое, ибо певицы памяти его клана повторили песни памяти клана Яркой Воды о той невероятной, вызывающей благоговение связи, которая установилась между разведчиком клана и одним из двуногих пришельцев, спустившихся с небес.

Двуногие!

Когда мощь мыслесвета двуногого и его собственного изумления прокатилась по нему, Быстро-Бьющий содрогнулся от восхищения. Затем, встряхнувшись, как будто он намочил мех, погрузившись в воду с головой, Быстро-Бьющий медленно пополз вперед по ветви и осторожно взглянул вниз, сквозь просвет в густой листве, с головокружительной высоты на поток воды и заросли, покрывавшие усеянные валунами берега реки. Двуногие никогда раньше не заходили так глубоко в горы, их никогда не видели поблизости от земель клана Смеющейся Реки. Что они делают здесь? Пришли ли они, чтобы построить гнездовья из камня и не-дерева, вроде тех, что он видел в песнях памяти, полученных от других кланов?

Высунув мордочку в прореху между тёмно-зелёными листьями, Быстро-Бьющий оглядел каменистое русло реки и заметил яркое пятно огненного цвета, выделявшееся на фоне тёмно-зелёной листвы. Быстро-Бьющий в восторге уставился на находившееся внизу создание. Двуногий практически неподвижно стоял в тени, где основные ветви пересекали водный поток по направлению к ещё одному маленькому островку, расположенному посреди реки, на каменистой почве которого вырос ещё один узловой ствол, позволивший дереву перебраться на другой берег. Дрожь возбуждения сотрясала Быстро-Бьющего от кончика чуткого носа, до кончика пушистого, цепкого хвоста, который теперь, когда он впервые видел одного из пришедших в их мир, неудержимо подёргивался.

В отличие от двуногих из песен памяти, воспроизведённых певицами клана, мех на голове этого был ярок как пылающее пламя и вился непредсказуемо, как лоза. Как и у виденных Быстро-Бьющим в песнях памяти двуногих, лицо его было лишено меха, покрыто только гладкой кожей. Бледной, но испещрённой россыпью точек и пятнышек золотистого цвета, из-за чего эта странная кожа выглядела не менее причудливо, чем узор на шубке Быстро-Бьющего.

У высокого, угловатого двуногого, казалось, не хватало конечностей, поскольку их было только четыре, однако была в нем некая сверхъестественная, чуждая красота. Он неподвижно стоял на валуне, пристально уставившись в глубину каменистой заводи, и столь же рад был быть здесь, и столь же был поглощен задачей поимки трофея, как сам Быстро-Бьющий всего несколько минут назад. У двуногого на похожих на обрубки пальцах не было когтей, чтобы удерживать бьющуюся добычу, а его задние лапы были заключены в тяжелые, нескладные чехлы, полностью закрывавшие ступни. Вообще-то всё тело двуногого было укутано в одежды из заманчиво чуждых материалов, разных цветов и фактуры.

Двуногий держал длинный, тонкий прут, сделанный из чего-то, на первый взгляд выглядевшего как древесина. Однако при более тщательно осмотре оказалось, что это не могло быть древесиной ни одного из тех деревьев, которые Быстро-Бьющий когда-либо видел. Не-дерево блестело белым, как зимний лед, его украшали странные, блестящие кусочки и колечки, серебристые, как броня рыбы. Длинная, чрезвычайно тонкая, практически бесцветная нить уходила от конца прута в воду заводи. Нить была тоньше, чем кончик когтя Быстро-Бьющего. Как двуногие спряли столь тонкую нить? Волокна какого растения они для этого использовали, и почему она так поблескивает, практически вообще не имея цвета?

Пока Быстро-Бьющий зачарованно наблюдал, рука создания — столь же испещрённая пятнышками, как и его лицо — шевельнулась, дотронулась до чего-то сбоку прута, и нить двинулась, расплываясь от движения, втягиваясь в кончик дрожащего прута. Движение запястья двуногого отправило нить обратно в воздух и блестящая, выглядевшая пушистой штучка на её конце шлепнулась в глубоком месте за валуном. Прицел был безупречен, несмотря на сложность, которую должен был представлять подобный бросок. Быстро-Бьющий не думал, что без множества часов практики был бы способен метнуть нить с прута в такую маленькую заводь так, чтобы не попасть ни в один из камней, и не запутать её в густом сплетении ветвей, и не отправить её нестись вниз по потоку там, где река пенилась между торчащими серыми валунами.

Быстро-Бьющий устроился на ветви поудобнее, не обращая внимания на воду, капавшую с его добычи и мочившую его мех, и принялся ждать, сложив передние лапы под подбородком, зачарованный находившимся внизу двуногим. Бросок за броском миновал шумно струящуюся воду и попадал в темную зелень глубокого места. После нескольких минут наблюдения за интересным ритуалом ему в голову пришло, что блестящая штучка на конце нити выглядела и издавала звук подобно толстому, сучащему лапками жуку, упавшему в воду. Эта мысль заставила его насторожить уши. Он видел, как донная рыба поднималась из мрачных глубин, чтобы ухватить подобный вкусный кусочек, когда жук неуклюже шлепался в воду. Идея, что рыболов может хитро подсунуть своей жертве фальшивого жука вместо настоящего, заставила его усы затрепетать от жгучего интереса.

Внизу нить снова просвистела в воздухе, и фальшивый жук плюхнулся в неподвижную, глубокую воду, — которая тут же вскипела, как будто что-то огромное рванулось вверх. Вспышка интенсивного возбуждения в мыслесвете двуногого поразила Быстро-Бьющего приятным потрясением. Его когти поползли наружу, вонзаясь в ветку так, словно он вонзал их в бьющуюся рыбу. Затем нить загудела, и прут согнулся, почти касаясь концом воды. Громадная рыба, больше самого Быстро-Бьющего, поднималась из глубины, каким-то образом пойманная на конце нити. Его пульс участился. Он осознал, что припал к ветви, а его задние и средние лапы подергиваются от возбуждения. Чудовищная рыба дергалась и билась на конце шнура как взбесившаяся клыкастая смерть. Брызги воды разлетались во все стороны от рывков громадной сверкающей рыбины на конце нити двуногого. Как мог такой тонкий шнур выдерживать лихорадочные усилия такого монстра? Двуногий взорвался движением, оставив своё укрытое в тени место на громадном валуне. Он плюхнулся прямо в реку, мгновенно намочив свои странные одежды, борясь, чтобы удержать конец прута над водой, медленно и непреклонно подтягивая нить и бьющуюся у неё на конце добычу.