Роберт Хайнлайн - Небесный фермер. Среди планет. Космическое семейство Стоун (сборник) Страница 10

Мы поблагодарили их и ушли.

Я нашел отца, Молли и малявку на палубе дальше к корме.

– Где ты был, Билл? – спросил отец. – Я тебя по всему кораблю ищу.

– В рубке с капитаном, – ответил я.

Отец удивленно взглянул на меня, а малявка скорчила рожу и заявила:

– Тоже мне выдумщик. Туда никого не пускают.

На мой взгляд, девчонок следует растить на дне глубокого темного мешка, пока они не станут старше и не поумнеют. А потом можно либо их выпустить, либо завязать мешок и зашвырнуть подальше – не знаю, что лучше.

– Тихо, Пегги, – сказала Молли.

– Можете спросить Хэнка, – ответил я. – Он был со мной. Мы…

Я огляделся, но Хэнк исчез. Так что я сам рассказал им обо всем, кроме истории с пиратами.

– Я тоже хочу в рубку, – заявила малявка, когда я закончил.

Отец возразил, что вряд ли это удастся устроить.

– Почему? – возмутилась она. – Билл же там был.

Молли вновь велела ей замолчать.

– Билл – мальчик, и он старше тебя.

Малявка ответила, что это нечестно. Возможно, она была и права – но такова жизнь.

– Ты должен быть польщен, Билл, – продолжал отец, – что удостоился встречи со знаменитым капитаном Делонгпре.

– Ха!

– Возможно, ты слишком юн, чтобы помнить. Он дал себя запереть в автоматическом грузовике, доставлявшем ториевую руду с лунных рудников, и разоблачил банду похитителей, которую журналисты назвали «Рудными пиратами».

Я промолчал.

Мне хотелось увидеть «Мэйфлауэр» из космоса, но нас заставили пристегнуться еще до того, как я сумел его отыскать. Однако мне удалось как следует разглядеть станцию Супра-Нью-Йорк, а «Мэйфлауэр» находился на той же двадцатичетырехчасовой орбите, что и она. Мы приближались почти прямо к ней, когда поступила команда пристегнуться.

Капитан Делонгпре оказался классным пилотом. Он не стал осторожничать, прокладывая для корабля новую борозду, – лишь один раз включил двигатель, выбросив в нужное время нужное количество реактивной массы в нужном направлении. Как говорится в учебнике физики, «любая проблема корректировки орбиты в одной плоскости, если она вообще имеет решение, может быть решена однократным приложением ускорения» – при условии, что пилот достаточно опытен.

И он оказался достаточно опытен. Когда снова наступила невесомость, я взглянул через плечо в иллюминатор и увидел «Мэйфлауэр», сверкавший в лучах солнца. Он был невероятно огромен, и до него было совсем недалеко. Последовал мягкий толчок, и громкоговоритель пропел:

– Контакт завершен. Можете отстегнуть ремни.

Отстегнувшись, я подплыл к иллюминатору, в котором виднелся «Мэйфлауэр». Легко было понять, почему он никогда не сможет приземлиться. У него отсутствовали крылья и даже стабилизаторы и форма была совершенно неподходящей – почти шарообразная, не считая сходившегося с одной стороны конуса.

Корабль казался чересчур маленьким, пока я не сообразил, что крошечная выпуклость, торчавшая за его краем, – на самом деле нос «Икара», разгружавшегося с дальней стороны. Внезапно корабль обрел гигантские размеры, а маленькие мошки на его поверхности превратились в людей в скафандрах.

Один из них чем-то в нас выстрелил, и к нам, извиваясь, устремился трос. Когда шишка на его конце оказалась рядом с нами, из нее вырвался яркий пурпурный разряд, и волосы у меня встали дыбом, а по коже побежали мурашки. Несколько женщин в нашем отсеке взвизгнули, и я услышал, как мисс Эндрюс успокаивает их, говоря, что это всего лишь корректировка разницы потенциалов между двумя кораблями. Если бы она сказала, что это была молния, она оказалась бы столь же права, но вряд ли это бы их успокоило.

Я нисколько не испугался – подобного мог ожидать любой мальчишка, когда-либо возившийся с радио или любой другой электроникой.

Шишка на тросе с лязгом ударилась о борт корабля, и вскоре за тонким тросом последовал трос потолще, а затем корабли начали медленно сближаться, пока «Мэйфлауэр» не заполнил целиком иллюминатор.

Вскоре в ушах у меня щелкнуло и громкоговоритель произнес:

– Экипажу приготовиться к высадке.

Мисс Эндрюс велела нам ждать. Наконец подошла наша очередь, и мы двинулись в сторону палубы, через которую до этого сюда вошли. Миссис Тарбаттон задержалась – они с мужем о чем-то спорили с мисс Эндрюс.

Покинув корабль, мы прошли через суставчатый стальной барабан длиной футов в десять и ступили на борт «Мэйфлауэра».

Знаете, что самое худшее в космических кораблях? От них воняет.

Воняло даже на «Мэйфлауэре», хотя он был новеньким, с иголочки. От него пахло маслом, сваркой, растворителями и по́том рабочих, которые долго жили внутри него. Потом явились мы с трех кораблей, и от большинства несло той вонью, которая обычно исходит от людей, когда они напуганы или чересчур нервничают. Мой желудок все еще протестовал, и ему почти удалось одержать надо мной победу.

Хуже всего, что на корабле не может быть приличных душевых, так что ванна становится роскошью. После того как всех распределили по своим местам, нам выдали билеты на две помывки в неделю, но много ли это значит, особенно если помывка означает два галлона воды, чтобы обтереться губкой?

Тот, кто испытывал неодолимую потребность помыться, мог поспрашивать других и, возможно, купить билет у кого-нибудь, кто был готов пропустить очередное купание. В моем кубрике был один парень, который продавал все свои билеты в течение четырех недель, пока всех нас не начало тошнить и мы не устроили ему незапланированную баню, обработав его очень жесткой щеткой. Но я забегаю вперед.

Сжечь грязную одежду тоже было нельзя – ее приходилось стирать.

Когда мы впервые оказались на «Мэйфлауэре», потребовалось около получаса, чтобы рассортировать всех нас по противоперегрузочным койкам. Предполагалось, что людей с «Дедала» и «Икара» разместят раньше, но сделать этого не успели, и в коридорах возникли пробки. А когда все парят в воздухе и ты не знаешь, где какая сторона, пробка становится в восемь раз хуже обычной.

Никаких стюардесс, которые могли бы нас направлять, тоже не было – их роль играли эмигранты со значками с надписью «корабельный помощник» на груди. Многие из них, однако, сами нуждались в помощи, пребывая в не меньшей растерянности, чем остальные. Все это напоминало любительский театр, в котором служители не знают, как найти зарезервированные места.

К тому времени, когда я оказался в назначенном мне кубрике и пристегнулся, по всему кораблю уже звенели звонки и орали громкоговорители:

– Приготовиться к ускорению! Десять минут!

Мы стали ждать.

Казалось, будто прошло больше получаса. Наконец начался обратный отсчет.

«Вильям, – сказал я себе, – если уж старт с Земли столь тяжел, то тут тебе точно все зубы вышибет».

Я знал, что нам предстоит разогнаться до девяноста трех с лишним миль в секунду – трети миллиона миль в час! Если честно, мне было страшновато.

Шли секунды; затем последовал мягкий толчок, вдавивший меня в подушки, – и все. Я просто лежал, глядя в потолок, который опять стал потолком. Пол снова находился подо мной, но никакой чрезмерной тяжести я не ощущал. Я прекрасно себя чувствовал.

Я решил, что это только первый этап, а потом начнется настоящий ужас.

Экран под потолком кубрика засветился, и я увидел лицо мужчины с четырьмя полосками на воротнике; он был моложе капитана Делонгпре.

– Приветствую вас, друзья, – улыбнувшись, сказал он. – Говорит капитан Харкнесс. Корабль продолжит движение с ускорением в один «же» в течение четырех с небольшим часов. Пожалуй, пора подавать обед?

Он снова улыбнулся, и я понял, что желудок нисколько меня не беспокоит, если не считать чувства зверского голода. Видимо, он знал, что все мы, сухопутные крысы, страшно проголодаемся в ту же минуту, как только к нам вернется нормальный вес.

– Постараемся обслужить вас как можно быстрее, – продолжал капитан. – Можете отстегнуть ремни, сесть и расслабиться, но вынужден вас попросить соблюдать осторожность в одном: корабль правильно сбалансирован, так что тяга двигателя проходит в точности через наш центр масс. Иначе мы начали бы вращаться, вместо того чтобы двигаться по прямой, и могли бы закончить свой путь в ядре Солнца, а не на Ганимеде. Вряд ли кому-то хочется превратиться в импровизированное жаркое, так что прошу каждого из вас не покидать без необходимости окрестностей своей койки. Корабль снабжен автоматическим компенсатором импульса, но его не следует перегружать. Прежде чем отдалиться более чем на шесть дюймов от вашего нынешнего местонахождения, получите разрешение у своего корабельного помощника. – Он снова улыбнулся, и улыбка его вдруг стала крайне неприятной. – Любой нарушивший данное правило будет пристегнут силой, а когда мы перейдем в свободный полет, капитан назначит подобающее его проступку наказание.