Станционный хранитель (СИ) - Мадоши Варвара Страница 10

— Читайте, там есть, — вздыхает Нирс тоном человека, который давно привык, что начальство не читает отчетов.

Послушно прокручиваю страницу дальше.

Оказывается, сырьевая баржа легла на орбиту вокруг газового гиганта под охраной вооруженной группировки ацетиков. Охрана, впрочем, была скорее номинальной: пока грузовой корабль не приближался к станции, тораи его не трогали.

Тем не менее ущерб одному из малых истребителей группировки ацетиков был нанесен. К счастью, это была автоматизированная машина, так что обошлось без жертв. К несчастью, Экспансия Аце направила официальную ноту в Межзвездное содружество и такую же официальную ноту Альянсу тораи… ну и третью нам, потому что, очевидно, мне слишком легко живется. И все ноты, характерно, с лимитом времени на реагирование.

Не успеваю я погрузиться в эти тонкости, как мы добираемся до рубки.

Как и следовало ожидать, она сильно отличается от того, что изображалось в игре. Там рубка напоминала мостик космического корабля, как его любят изображать в игрушках и сериалах: капитанский помост и несколько рабочих станций вдоль стен, прямо под огромными окнами.

Здесь же окон нет вовсе, только экраны, и не высокотехнологические встроенные в стену, как те, к которым я привык в кораблике у Абдуркана, а обычные… в смысле, похожие на плазменные телевизоры на Земле. Только экраны опять же не прямоугольные, как клепает китайская промышленность, а частью квадратные, частью овальные. Что касается рабочих станций, то их много больше: не пять-шесть, а штук пятьдесят — рубка и сама куда крупнее игровой, размером с немаленький такой бальный зал или крупную лекционную аудиторию. Ряды станций расположены концентрическими кругами вокруг капитанского помоста, на котором, кстати, тоже не одна рабочая станция, а две. Правда, часть всех этих станций пустует.

Во-вторых, невероятное разнообразие этого всего. Квадратные и полукруглые экраны — это еще цветочки! Даже беглый взгляд дает понять, что многочисленные пульты управления тоже все разные. Некоторые усеяны кнопками, тумблерами и даже рычагами с разноцветными рукоятками а-ля двадцатый век, другие представляют собой сплошные стеклянные панели — сенсорные, наверное. Третьи вообще напоминают поддоны с каким-то киселем. Наблюдаю, как один из вахтенных специалистов опускает в этот кисель руки по локоть, и на экране перед ним приходят в движение манипуляторы, торчащие из какой-то хреновины на борту станции, прямо в открытом космосе.

А один товарищ вообще скармливает в слот на своем пульте карточки с прорезями! Если я правильно помню, это называется «перфокарты».

Нирс ловит мой шокированный взгляд:

— Полная эклектика, — повторяет он. — Разные интерфейсы предназначены для работы с разными системами станции.

Слов у меня нет.

Неудивительно, что наши игроделы не стали это повторять! Тут уже на стадии осознания мозги вскипают, а попробуй преврати такую сборную солянку в рабочие игровые механики — мигом кукухой поедешь.

Тем временем Бриа говорит:

— Всем внимание!

Работа замирает. Все смотрят на входную дверь — то есть на нас.

Лица в рубке совершенно интернациональные, как я и помню. В смысле, кого тут только нет. Кроме десяти-двенадцати основных рас, которых вполне можно узнать, несмотря на старания земных дизайнеров, есть и совершенно незнакомые образины. Старший вахты — та самая розовокожая сафектийка Ансули Раго.

— На станцию прибыл наш новый начальник, — говорит Бриа. — Многие уже наслушались самых потрясающих слухов, поэтому давайте развеем их раз и навсегда. Да, у нас теперь будет живой капитан вместо искина. Нет, это не потому, что он вызвал искин на дуэль в сафектийские шашки и выиграл. Его зовут Андрей Старостин, он с отдаленной планеты под названием Земля и обладает уникальными знаниями и навыками для этой работы. Нет, он не будет есть органы проштрафившихся сотрудников на завтрак, этих несчастных как и раньше буду есть я, на обед, целиком. Мы, старший командный состав, уже с капитаном знакомы и всячески его поддерживаем. Ожидаем того же и от вас. Всем все ясно?

— И он по доброй воли согласился прилететь в этот бардак? — спрашивает кто-то.

— Дурак, они, наверное, ему смертный приговор капитанством заменили! — громким шепотом возражает другой. — Или пожизненное.

Нирс громко откашливается, и голоса смолкают.

— Вижу, отлично сработаемся, — говорю я. — Бриа, вы абсолютно искренни в том, что старшее руководство станции меня поддерживает?

На лице талесианки появляется удивление — если я правильно расшифровываю выражение этих страшноватых черт.

— Разумеется, — говорит она. — Вы, должно быть, не знали, но нам предложили оценить всех игроков, с которыми мы работали через аватары. Большинство выбрало вас.

Мне требуется колоссальное усилие воли, чтобы не спросить, кто входит в меньшинство.

— Тогда прошу собрать всех, включая Нор-Е, Вергааса и Томирла, в моем конференц-зале… я имею в виду, конференц-зал, который примыкает к рубке. Он ведь тут тоже есть, да?

Я смотрел планы, но точное расположение помещений уже успело вылететь у меня из головы — попробуй упихай в мозг столько важной информации в такие короткие сроки.

— Есть, — отвечает Бриа. — Будет сделано.

— Да и… где можно оставить кота?

— Я с удовольствием за ним послежу! — вызывается Ансули Раго. — Я много наслышана об этих удивительных животных. Они же похожи повадками на абсуррахов, верно? Мелкие сумеречные хищники?

— Только не в ущерб работе, — сверлит ее взглядом Бриа.

Ха, оказывается, ее оригинал — тот еще строгий командующий. Впрочем, учитывая, что Ансули принимает у меня кота без особого страха и тут же начинает с ним сюсюкать, реальным людоедством Бриа все же не занимается.

Мой конференц-зал тоже отличается от того, каким он был в игре: стены здесь не серо-голубые, а бежевые, и окон (или экранов) с видом на космическую ночь нет. Все остальное то же самое.

К счастью, руководство станции собирается быстро, и я не успеваю в очередной раз занервничать и засомневаться, сработает ли план, который я разработал за две недели полета сюда. «Блин, — думаю я, — что я делаю, нужно было сперва обсудить его с Бриа… или с этой Миа, раз она тут занимается дипломатическими вопросами, а уж потом выносить на суд широкой общественности!» Но что сделано то сделано.

Людей — в смысле, разумных — собирается куда больше, чем я думал. Томирл-Томирл выглядит очень странно: он похож на серого скособоченного снеговика, который уже начал подтаивать, и одежды при этом не носит. Лицо абсолютно невыразительное. Приснится в кошмаре — потом испугаешься снова засыпать.

Нор-Е же практически ничем не отличается от себя из игры (кроме того, что не мультяшка), только пропорции его двуногого и двурукого тела меньше напоминают человеческие. А еще он очень высок, почти два с половиной метра.

Он хлопает меня по плечу, от чего я чуть не падаю на пол, и говорит:

— Добрались, капитан? Молодец! Я в вас верил.

— Ваши документы помогли, — говорю я.

— Ну, нужно было, чтобы ты всерьез взялся их изучать, — пожимает плечами Нор-Е. — Я эти файлы много кому подкинул, но систематически начал с ними работать только ты.

Кроме того, среди собравшихся присутствует женщина три-четырнадцать в минималистичном костюме, подозрительно напоминающая Цуйшели, только лет на двадцать старше (если брать человеческие нормы). Но с ней я перекинуться парой слов до начала переговоров не успеваю, потому что вижу Миа.

Она и впрямь похожа на огненноволосую талесианку из игры — ту, что превратилась в дерево. Только выглядит еще более человечески, чем я ожидал! Абсолютно ничего от энта. Почти танцевальная пластика движений, кожа привычного цвета (смуглая, как у мулатки или метиски, но не эбонитово-черная, как у игровой Бриа, и не золотистая, как у игровой Миа), обычные карие глаза. В общем, не знай я, что она инопланетянка, решил бы, что на станцию каким-то чудом занесло мою соотечественницу.