Дэн Симмонс - Восход Эндимиона Страница 11

– Значит, я плыву обратно? Тем же путем?

– Другим. Вниз по реке Тетис. Через другие миры. Через много других миров. Пока река не приведет тебя к кораблю.

– К кораблю? – Мы оставили поврежденный звездолет Консула на неизвестной планете.

Девочка кивнула, и на миг тени под глазами исчезли.

– Нам нужен корабль, Рауль. Если можешь, пожалуйста, выполни мою просьбу. Спустись на каяке по реке Тетис, отыщи корабль и прилети на нем туда, где будем ждать мы с А.Беттиком.

– В пространство Ордена? – Меня охватил ужас.

– Да.

– Почему я? – Я посмотрел на А.Беттика и тут же сам устыдился своих мыслей: «Зачем посылать человека… своего лучшего друга… когда есть андроид?» Я опустил глаза.

– Путешествие будет опасным. Я верю в тебя, Рауль, верю, что ты справишься. Верю, что ты найдешь корабль и вернешься к нам.

Я невольно расправил плечи.

– Ладно. Нам надо вернуться к тому порталу, через который мы сюда прилетели?

– Нет. Есть другой, ближе. На Миссисипи.

– Ладно, – повторил я. Над Миссисипи я летал. До нее отсюда около двух тысяч километров к востоку. – Когда выходим? Завтра?

Энея взяла меня за руку.

– Нет, – устало проговорила она. – Сегодня. Сейчас.

Я не возражал. Не спорил. Ни слова не говоря, я взялся за нос каяка. А.Беттик подхватил корму, Энея пристроилась посередине, и мы потащили треклятую лодку к катеру.

3

Великий Инквизитор задерживался. Ватиканский дорожный контроль провел ТМП Инквизитора через закрытую зону вблизи космопорта, перекрыв все движение в восточном секторе Ватикана и продержав тридцатитысячетонный грузовик на орбите до тех пор, пока машина Великого Инквизитора не пролетела над юго-восточной посадочной площадкой.

А в бронированном ТМП Великий Инквизитор – его преосвященство Джон Доменико кардинал Мустафа – не любовался дивными видами приближающегося Ватикана: ни вырастающими в рассветных лучах древними стенами, ни загруженным транспортом двадцатирядным шоссе Понте-Витторио-Эмануэле, переливающимся, как покрытая рябью река. Все внимание Великого Инквизитора был приковано к разведданным, выдаваемым на экран комлога.

Когда последний параграф, промелькнув на экране, был записан в память с запретом доступа, Великий Инквизитор спросил своего помощника, отца Фаррелла:

– И больше не было никаких встреч с торговцами?

Отец Фаррелл, худощавый мужчина с невыразительными серыми глазами, никогда не улыбался, но сейчас его лицо дернулось в ответ на шутку кардинала.

– Нет.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Великий Инквизитор откинулся в кресле и позволил себе мимолетную улыбку. Торговцы совершили только одну – преждевременную, неудачную попытку прощупать кандидата на Святой Престол, вышеупомянутого кардинала Лурдзамийского, и Инквизитор только что прослушал полную запись этой встречи. Кардинал позволил себе еще одну мимолетную улыбку: Лурдзамийский был прав, полагая, что его приемная полностью защищена от прослушивания. Любое записывающее устройство – даже имплантированное одному из посетителей – было бы немедленно обнаружено и удалено. Любая попытка направить сверхчувствительные микрофоны снаружи также была бы пресечена в зародыше. И сейчас настал звездный час Великого Инквизитора, получившего полную видео– и аудиозапись тайной встречи.

Два стандартных года назад монсеньор Лукас Одди лег в ватиканскую клинику на профилактическую пересадку сердца и замену слуховых и зрительных нервов. Отец Фаррелл имел беседу с хирургом и выказал готовность ознакомить его со всеми достопримечательностями Священной Канцелярии, если тот не имплантирует в тело монсеньора вполне определенное высокотехнологическое устройство. Хирург выполнил поручение и весьма скоро погиб истинной смертью без всякой надежды воскресения в автокатастрофе на Большой Северной Отмели.

У монсеньора Лукаса Одди не было ни электронных, ни механических жучков, просто к его зрительному нерву подсоединили семь бионанорекордеров. Еще четыре аудионанорекордера подключили к его слуховому нерву. Сами биорекордеры ничего не транслировали, они лишь сохраняли данные в химической форме и прогоняли их по кровеносной системе на импульсный передатчик – тоже полностью органический, – вживленный Одди в левый желудочек. Ровно через десять минут после того, как Одди покинул защищенный от прослушивания кабинет кардинала Лурдзамийского, передатчик выдал направленный импульс на один из близлежащих транспондеров. Информация из приемной кардинала Лурдзамийского поступала не в режиме реального времени – факт, по-прежнему печаливший Джона Доменико Мустафу, – но максимально быстро, настолько быстро, насколько позволяла современная технология.

– Исодзаки напуган, – сказал отец Фаррелл. – Он думает…

Великий Инквизитор поднял указательный палец. Фаррелл умолк на полуслове.

– Вы не знаете, напуган он или нет, – проговорил кардинал. – Вы не знаете, о чем он думает. Вы знаете только, что он говорит и что он делает, и на основе этого делаете выводы о его мыслях и чувствах. Никогда не стройте необоснованных предположений относительно ваших врагов, Мартин. Ошибка может оказаться фатальной.

Отец Фаррелл склонил голову в знак покорности и согласия.

ТМП приземлился на крыше замка Святого Ангела. Великий Инквизитор столь стремительно шагнул к люку и спустился по трапу, что Фарреллу пришлось совершить небольшую пробежку, чтобы догнать своего наставника. Коммандос из безопасности, одетые в алые доспехи Священной Канцелярии, тут же выстроились в эскорт, но Великий Инквизитор небрежным взмахом руки отослал их прочь. Он хотел закончить разговор с отцом Фарреллом. Кардинал взял своего помощника за руку – не из нежных чувств, но чтобы замкнуть цепь, – и перешел на субзвуковую речь.

Исодзаки и лидеры торговцев не напуганы. Если бы кардинал Лурдзамийский пожелал от них избавиться, они были бы уже мертвы. Исодзаки нужно было сообщить, что торговцы его поддержат. И он это сообщил. Кто на самом деле напуган – это военные.

Отец Фаррелл нахмурился и передал по субзвуковой костной цепи:

Военные? Но они еще не разыграли свою карту. Они не совершили никакого предательства.

Именно,– отозвался Великий Инквизитор. – Торговцы свой ход сделали и знают, что, когда придет время, кардинал Лурдзамийский обратится за помощью к ним. А командование Флота слишком долго боялось сделать неверный шаг. Сейчас они боятся, что ждали слишком долго.

Фаррелл кивнул. Они спустились по гравиколодцу в каменные недра замка Святого Ангела и теперь шли темными коридорами мимо облаченных в броню гвардейцев, сквозь смертоносные силовые поля. У неприметной стальной двери несли караул двое коммандос в алых доспехах, с энергетическими ружьями на изготовку.

– Свободны, – бросил Великий Инквизитор и приложил ладонь к идентификационной пластине. Стальная дверь неслышно скользнула в сторону.

Каменный коридор был мрачным и темным. В комнате ослепительно яркий свет играл на стерильных поверхностях и приборных панелях. Техники, оторвавшись от работы, посмотрели на Великого Инквизитора. Одну стену целиком занимали квадратные дверцы, более всего напоминавшие торцы выдвижных гробов в древнем морге. Одна из этих дверок была открыта, и на выдвинутой из ледяного хранилища плите лежал обнаженный мужчина.

Великий Инквизитор и отец Фаррелл подошли поближе.

– Он быстро восстанавливается, – сообщил техник, стоявший у пульта. – Мы держим его на грани сознания. Можем привести в чувство за несколько секунд.

– Как долго продолжался последний холодный сон? – спросил отец Фаррелл.

– Шестнадцать локальных месяцев. Тринадцать с половиной стандартных.

– Разбудите его, – приказал Великий Инквизитор.

Секунда – и веки мужчины дрогнули. Он был невысок, подтянут и мускулист, на теле – ни шрамов, ни кровоподтеков. Руки и ноги крепко связаны. За левым ухом был вживлен нейрошунт, от которого почти невидимые оптоволоконные провода тянулись к консоли.

Человек застонал.

– Капрал Бассин Ки, – позвал Великий Инквизитор. – Вы меня слышите?

Капрал Ки издал какой-то нечленораздельный звук.

Великий Инквизитор кивнул и продолжил тоном светской беседы:

– Ну что, капрал, начнем с того, на чем мы остановились?

– Долго… – с трудом шевеля сухими, застывшими губами, проговорил капрал Ки. – Долго я…

Отец Фаррелл, подойдя к пульту управления, кивнул Мустафе.

Оставив вопрос капрала без ответа, Джон Доменико кардинал Мустафа ласково поинтересовался:

– Почему вы с капитаном де Сойей отпустили девочку?

Капрал Ки открыл глаза, моргнул – словно свет причинял ему боль – и снова закрыл. Он ничего не сказал.

Великий Инквизитор кивнул своему помощнику. Отец Фаррелл пробежался пальцами по пиктограммам сенсорной панели, но не стал пока активизировать ни одну из них.