Марти Бурнов - Орбитальный утилизатор Страница 11

       Арви устроился поудобнее в мягком и обволакивающем тело кресле. Тяжесть и усталость словно обездвижили его. Мысли скакали хаотично, перепрыгивая от реакторной, куда надо бы наведаться, на мерзких слизней. Внезапно возник образ Тореи, возвышающейся над ним с пистолетами. Он вздрогнул от отголоска тех чувств и ощущений. Да, а все же в этом что-то было... Глаза его слипались, голова клонилась набок, вскоре его мысли стали одним сплошным бредом, разобраться в котором не мог и он сам. Арви спал.

      - Лундер!

      Он резко подскочил в кресле, но это оказался всего лишь Брандт.

       - Лундер, ты представляешь, что она сейчас вытворила?!

       Арви откинулся обратно в кресло. Сердце бешено колотилось оттого, что его так грубо разбудили. Во рту пересохло, и очень хотелось снова уснуть, а не выслушивать, как все вокруг плохо. В том, что случилось что-то нехорошее, можно было не сомневаться. А если она и с Брандтом проделала то же, что с ним?! Арви удивился, заметив, что это было бы ему неприятно. И сочувствие к Брандту здесь не причем.

      "Вот, черт! Не хватало только ревновать эту психопатку!"

      - Не знаю и знать не хочу, что за гадость она еще придумала, - буркнул он.

      - Нет, ты только послушай! - глаза Брандта горели, желание с кем-то поделиться просто распирало его изнутри.

      - Ну что еще?

      - Стилз оттрахал Бастера!

      - Че-го?! А Ее Милость-то здесь причем? - Арви резко проснулся, но при этом заподозрил, что все это - лишь продолжение его бредового сна.

      - После того, как этот придурок прошепелявил "Ах, Ваша Милость, как вы прекрасны!", она заставила его трахнуть Бастера!

      - А как же Бастер?

      - Старик был настолько пьян, что, кажется, ничего не заметил, - Брандт уселся на низкий контейнер, стоявший рядом, и вытянул вперед ноги.

      - А Стилз? - картинка, описанная Брандтом, все еще не укладывалась у Арви в голове.

      - Ха-ха! А парнишка, вроде, вошел во вкус. Стояло-то у него как надо!

       6. Полковник Ту-Лак.

       Высокая полоса огня окружала небольшую, шагов десять в диаметре, арену. Два человека кружили по ней, без особой охоты делая ленивые выпады. В руках обоих сверкало по паре ножей. Потные полуобнаженные тела в подтеках крови, перепачканные налипшим песком, и никакого энтузиазма в глазах по отношения к тому, чем им приходится заниматься.

       Вокруг арены волнами покачивалась толпа разношерстно одетых людей, так же вяло подбадривая выкриками гладиаторов, как те сражались. На поясе у многих болтались пистолеты, а на некоторых - так вообще целые арсеналы. Стена огня - единственный источник освещения в этом темном, душном зале, над которым витал устойчивый запах алкоголя. Глаза некоторых из присутствующих поблескивали уж совсем маслянисто. В старые добрые времена, в таком виде они бы и по улице пройти не смогли, даже если снять все оружие, что на себя понавешали.

       На верхнем ярусе была оборудована одинокая ложа, откуда за представлением наблюдали всего два зрителя.

      - Что-то сегодня скучновато, - зевнув, произнес толстый, маленького роста человечек. - И зачем я тебя приютил?.. - лениво продолжил он, обращаясь к своему соседу.

       Сосед, испуганно забегав глазами из стороны в сторону, резко потерял и без того вялый интерес к происходящему на арене. Он избегал смотреть толстяку в глаза, а губы его слегка шевелились, словно тренируясь, чтобы ответить.

      - Ладно, можешь не напрягаться, - все также лениво проговорил толстяк.

      На верхней губе его собеседника выступили капельки пота, он судорожно провел языком по губам и ответил надтреснутым голосом:

      - Люди вялые, что я могу сделать? Пугать их бесполезно, они и так... долго не проживут.

      - А мне-то что? Немедленно сделай что-нибудь, или пойдешь туда сам, - голос толстяка по-прежнему был ленив и нетороплив. - Вот скажи мне, Ккерон, - продолжил он, - зачем они вообще туда выползли? Если пококетничать друг с другом, то для этого есть другое место. Кстати, мысль! - он поднял вверх палец, на секунду задумавшись. - Ну да об этом потом... Так зачем?

       Ккерон вытер выступившую на лысине испарину. В глазах толстяка не было ничего, кроме лени и невыразимой скуки, но Ккерон по опыту знал, что для Его Светлости Ульбера Ту-Лака - это самое страшное. Вернее для тех, кому не повезет находиться в этот момент рядом и навлечь на себя его неудовольствие.

      - Гладиаторы выходят на арену, чтобы победить и получить свое вознаграждение.

      - Нет! - толстяк почти взвизгнул. - Они там, чтобы доставить мне удовольствие! - в его глазах зажегся огонек, не предвещавший ничего хорошего.

       Ккерона внезапно осенила мысль. Он потянулся к панели перед собой. В тот же миг огонь вокруг арены взвился вверх, полностью скрыв сражающихся от зрителей. Передние ряды шарахнулись назад. К смраду, царившему в зале, тонко приплелся запах паленого. По рядам прошло оживление, и ругань затмила собой прочие выкрики. Лишь парочка наверху могла и дальше наблюдать за происходящим на арене. Можно себе представить, какой там творился ад. Пламя мгновенно нагрело воздух внутри круга. Гладиаторы, ослепшие от яркого света и одуревшие от жара, хаотично размахивали ножами, стараясь не столько поразить соперника, как не подпустить его к себе. Наверное, в каком-то смысле, можно было сказать, что обстановка стала более накаленной, но...

      - Теперь, они пошевелятся! - довольно потер ладони Ккерон.

      - Это убого! - фыркнул толстяк. - Пронтор, сюда! - коротко приказал он в коммуникатор.

      - Ваша Светлость! - Ккерон рухнул на колени, цепляясь за ноги Его Светлости.

      - Фу! - Ульбер Ту-Лак, попробовал отодрать от себя вцепившиеся пальцы. - Ты бы хоть руки иногда мыл.

       От неожиданности Ккерон замер и взглянул на свои пальцы. Пожелтевшие от постоянного курения, с въевшейся копотью, с неровно обломанными ногтями и слегка пошелушившейся кожей, они действительно производили неприятное впечатление.

      - Знаешь, я мог бы тебя простить, будь ты просто недоумком, но ведь ты еще и не желаешь в этом признаваться. - Ульбер Ту-Лак даже не глядел на него, сосредоточенно рассматривая ногти.

       Тут его взгляд упал на арену, о которой он как-то и подзабыл. Гладиаторы уже вовсе перестали пытаться покалечить друг друга. Они просто стояли в центре арены, стараясь спрятаться от невыносимого жара. С такого расстояния сложно было рассмотреть их детально, но только что алевшая кровь застыла коричневой коркой, а сами бойцы прибрели ярко розовый цвет, говоривший, что их кожа сильно обожжена. Его Светлость ткнул пальцем в панель, выключая огненную завесу.

      - Потом подумаю, что с ними сделать. Но зажаривать их это... - он немного замялся, - глупо как-то.

      - Ваша Светлость! - снова заскулил Ккерон, норовя схватить руку Его Светлости и поцеловать ее. - Я исправлюсь! Завтра, завтра же я...

      - Вызывали? - в дверь просунулась квадратная физиономия.

      - А, Пронтор, очень вовремя! - толстяк повернулся к Ккерону. - Учись быть исполнительным.

       Тот лишь согласно и радостно кивнул, бросившись опять целовать руки.

      - Ой, прости, - Ульбер Ту-Лак, брезгливо спрятал руки за спину, - тебе уже поздно чему-либо учиться.

      - Завтра, завтра... - как заведенный повторял Ккерон.

      - Нет уж, сегодня, - отрезал толстяк. - Пронтор, отправь его на арену.

      - Нет! - взвизгнул Ккерон и сильнее уцепился за ноги Его Милости.

      - Фу! - произнес свое любимое слово толстяк и закатил поросячьи глазки.

      - Не мешай Его Светлости, - Пронтор отодрал бедолагу и поволок его прочь.

      - И пусти к нему парочку пиреганских червей.

       Послышался протестующий, наполненный ужасом вопль Ккерона. Пиреганские черви - самые отвратительные хищники, каких только можно было приспособить для арены. Длинной примерно с человека и в руку толщиной, он пожирали свои жертвы изнутри, забираясь туда через любые возможные отверстия. От этой извивающейся стремительной смерти практически не было спасения. Ккерон уже чувствовал как тысячи игл-зубов, впиваются в его внутренности. Еще никому на его памяти не удалось справиться с ними, но в то же время, каждый боролся до последнего, столь глубокий ужас и отвращение они вызывали одним своим видом.

      "Один, совсем один... - сокрушенно думал Ульбер Ту-Лак. - И в окружении идиотов!" Он печально вздохнул, в который раз вспомнив о своей утрате. С тех пор, как пропала Торея, все вокруг пошло не так. Словно исчезло то, что вносило жизнь в это застоявшееся болото. Он и не подозревал, что был так привязан к девчонке. "Да, и бои теперь совсем не те. И как только она заставляла этих обленившихся недоумков шевелиться?" - его Милость тоскливо посмотрел на арену.