Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО И ЗЕМЛЯ Страница 11

— Но ведь так не бывает. Все обитаемые планеты в Галактике преобразованы. Все они находились в состоянии, непригодном для обитания, и все впоследствии были максимально приспособлены к человеку. Я уверена, что Компореллон только потому холодная планета, что обитателям не по средствам утеплить ее. И, конечно, в помещениях у них тепло. Так что не стройте из себя защитника природы.

— Надо полагать, вы говорите от имени Геи? — спросил Тревиц.

— Я всегда говорю от имени Геи. Я Гея.

— Если Гея так уверена в своем превосходстве, зачем вам понадобилось мое решение? Почему вы не начали создавать Галаксию без меня?

Блисс помолчала, собираясь с мыслями.

— Потому, — сказала она, — что неразумно чересчур доверять себе. Мы, естественно, лучше видим свои добродетели, чем свои пороки. Мы стремимся поступать правильно. Не в собственных глазах, а объективно правильно, если это вообще возможно. Вы для нас самое лучшее приближение к правоте, какое нам удалось найти, поэтому мы приняли ваше руководство.

— К столь объективной правоте, — с горечью добавил Тревиц, — что я сам не понимаю своего решения и никак не найду ему оправдания.

— Еще найдете, — сказала Блисс.

— Надеюсь.

— Мне кажется, старина, — сказал Пелорат, — что этот спор выиграла Блисс. Почему вы не хотите признать ее аргументы в пользу того, что Гея образец для будущего человечества?

— Потому, — резко ответил Тревиц, — что в то время, когда я принимал решение, я не знал этих аргументов. Я ничего не знал о Гее. На меня повлияло что-то другое. И я должен выяснить что.

— Не сердитесь, Голан. — Пелорат примирительна поднял руку.

— Я не сержусь. Просто это меня невыносимо гнетет. Я не хочу находиться в фокусе Галактики.

— Я понимаю вас, Тревиц,- сказала Блисс. — Но, простите, на это место вас поставили ваши качества… Когда мы сядем на Компореллон?

— Через три дня, — ответил Тревиц, — и только после того, как пройдем таможенную станцию на орбите около Компореллона.

— Ну, с этим у нас проблем не будет? — спросил Пелорат.

Тревиц пожал плечами.

— Это, — сказал он, — зависит от количества прибывающих кораблей, числа таможенных станций и, главное, от местных правил: кого пропускать, а кому отказывать. Правила всюду разные.

— Что значит отказывать? — сердито спросил Пелорат. — Как они могут отказать гражданам Сообщества? Разве Компореллон не подчиняется Сообществу?

— И да и нет. В этом вопросе есть юридические тонкости, и я не знаю, как их трактует Компореллон. Скорее всего, нам не откажут, но наверняка утверждать нельзя.

— А если откажут, что тогда?

— Я ничего не знаю, — сказал Тревиц. — Будем действовать по обстоятельствам.

Они приблизились к Компореллону настолько, что он выглядел шаром уже без телескопического увеличения. А при увеличении стали видны и таможенные станции. Они располагались дальше от планеты, чем большая часть орбитальных конструкций, и были хорошо освещены.

"Далекая Звезда" приближалась со стороны южного полюса, поэтому половина Компореллона была видна в полном дневном свете. Над ночной стороной таможенные станции казались искорками света. Они выстроились равномерно по дуге над планетой — шесть из них были видны, еще шесть сливались с планетой на дневной стороне.

— Ближе к планете есть другие огоньки, — сказал Пелорат, с восхищением взирая на эту картину. — Что это такое?

— Таких подробностей я не знаю, — ответил Тревиц. — Может быть, это орбитальные фабрики, или лаборатории, или обсерватории, или даже населенные города-корабли. Некоторые планеты устанавливают затемнение на всех орбитальных станциях, кроме таможенных. Например, так поступает Терминус. Компореллон, очевидно, в этом вопросе более либерален.

— А на какую из таможенных станций мы направляемся, Голан?

— Зависит от них. Я послал запрос на посадку, и мы получим указание, когда и к какой станции нам причалить. Может быть, есть очередь, и нам придется запастись терпением.

— Я только два раза улетала от Геи на гиперпространственные расстояния, — сказала Блисс. — И оба раза была на Сейшелах или неподалеку от них. Никогда еще я не забиралась в такую даль.

— Это так важно? — Тревиц бросил на нее настороженный взгляд. — Вы ведь все равно не расстаетесь с Геей, верно?

Блисс нахмурилась, потом смущенно засмеялась.

— Признаю, что на этот раз вы меня поймали, Тревиц. У слова "Гея" двойной смысл. Его можно отнести и к планете, и к живому объекту. Строго говоря, мы должны были бы использовать два разных слова, но геяне из контекста всегда знают, о чем речь. Изолята это иногда должно затруднять.

— Скажите в таком случае, — спросил Тревиц, — остаетесь ли вы Геей-организмом здесь, на расстоянии многих миллионов километров от Геи-планеты?

— В этом отношении я всегда Гея.

— В полной мере?

— Практически в полной. Я уже говорила вам, что поддерживать контакт через гиперпространство труднее, но я все равно остаюсь Геей.

— Вам не приходит в голову, — сказал Тревиц, — что Гею можно рассматривать как галактического Кракена, легендарное морское чудовище, повсюду протянувшее свои щупальца? Достаточно разместить на каждой обитаемой планете по нескольку геян, и вы практически получаете свою Галаксию. Возможно, вы это уже сделали. Интересно, где размещены ваши геяне? Наверно, кто-то есть на Терминусе, да и на Транторе. Как далеко это зашло?

Блисс определенно смутилась. Она поджала губы.

— Я обещала не лгать вам, Тревиц, но это не значит, что я должна вам обо всем докладывать. Есть вещи, которые вас совершенно не касаются. Личности и местонахождение отдельных элементов Геи как раз принадлежат к таким вещам.

— Могу ли я узнать, Блисс, для чего нужны эти щупальца, даже если я не знаю, где они?

— По мнению Геи, не можете.

— Но я имею право догадаться. Вы считаете себя защитниками Галактики.

— Мы стремимся к тому, чтобы Галактика была стабильной, мирной и процветающей. План, который разработал Хари Селдон, предназначался для построения Второй Галактической Империи, более стабильной и эффективной, чем Первая. Этот План, который постоянно корректируется и улучшается Вторым Сообществом, пока выполнялся хорошо.

— Но ведь Гея не допустит Второй Галактической Империи, верно? Вам нужна Галаксия — живая Галактика.

— После вашего решения мы надеемся ее построить. Если бы вы не разрешили, мы помогали бы строить селдонскую Вторую Империю и постарались бы сделать ее прочной, насколько возможно.

— Но что плохого о…

Ухо Тревица уловило тихие настойчивые сигналы. Он сказал:

— Меня вызывает компьютер. Наверно, он получил указание насчет таможенной станции. Я ненадолго. — Он прошел в каюту пилота, сел за стол и положил руки на контуры, обозначавшие контакты компьютера. Оказалось, пришли указания, на какую из таможенных станций должен направиться корабль, ее координаты относительно линии, проходящей через центр Компореллона к его северному полюсу, и предписанная траектория сближения.

Тревиц отправил сообщение о своем согласии, снял руки с контактов и откинулся на спинку кресла.

План Селдона! Давно уже Тревиц не вспоминал о нем. Первая Галактическая Империя начала распадаться, и пять веков Сообщество росло, соперничая со слабеющей Империей, а после ее распада, на развалинах Империи, — в полном соответствии с Планом.

На некоторое время Галактику покорил Мул. План оказался перед угрозой срыва, но Сообщество выжило, возможно, с помощью вечно скрывавшегося Второго Сообщества, а возможно, с помощью еще лучше скрывавшихся геян.

Теперь План подвергся более серьезному испытанию, чем при Муле.

Вместо создания Империи замышлялось нечто совершенно небывалое в истории — Галаксия. И Тревиц сам согласился с этим!

Но почему? Может быть, в Плане есть просчет? Фундаментальный просчет?

На мгновение Тревицу показалось, что просчет действительно есть и что он понимает, в чем этот просчет заключается, и понимал уже давно, еще тогда, когда принимал решение: но это понимание, если оно и было, исчезло так же быстро, как появилось, оставив Тревица ни с чем.

Может быть, это была иллюзия — и тогда, когда он принял решение, и теперь? В конце концов, о Плане ему ничего не известно, кроме общих положений, на которых строилась психоистория. Притом он не знал никаких подробностей из психоисторической математики.

Он сидел, закрыв глаза, и думал…

Ничего не приходило в голову.

Может быть, ему тогда помог компьютер? Он положил ладони на контакты и почувствовал, как компьютер тепло и мягко взял его за руки. Он снова закрыл глаза.

Но из этого тоже ничего не вышло.

На груди у компореллонца, который, вошел в корабль, было прикреплено голографическое удостоверение личности. Оно поразительно точно воспроизводило круглое лицо с короткой бородкой, а под изображением стояло имя: "А.Кендрей".