Илья Стальнов - ГИЛЬОТИНА ДЛЯ ГОСПИТАЛЬЕРА Страница 11

– А в кровать ко мне залезть не хочешь? – обрезала его Пенелопа.

– Но я отвечаю за вашу безопасность.

– Позаботься о своей заднице, сынок. «Сынок» был на несколько лет старше Пенелопы, но возражать не стал. Он прекрасно знал, что такое фурия. А способы контролировать передвижения по Ниагаре гостьи у него имелись, и для этого не требовалось ее согласия.

В глайдере был полицейский кодировщик. Поэтому когда через сорок минут машина зависла над поселком Олимп, после трехминутной проверки охранные системы пропустили ее.

Глайдер мягко приземлился на стоянке рядом с трехместным дорогим «Харлеем» и древней колымагой «Стрела-677», которая если и летала, то недалеко и недолго.

Подойдя к информационному столбу в углу стоянки, Пенелопа выяснила, как пройти к дому Динозавра, и огляделась.

Место было приятным и патриархальным настолько, что у Пенелопы ноздри расширились от отвращения. В зелени утопали причудливых форм домики. За небольшим парком возвышались башенки феодального замка, а еще дальше – крыши китайской пагоды. Жители этого скучного места были совершенно не склонны к архитектурным экспериментам и смелым решениям.

– Импотенты, – пробурчала Пенелопа.

Действительно, в ее представлении именно таким должен быть рай у ни на что не годных, выпавших из жизни импотентов. Ей казалось странным, что Динозавр выбрал такое место. С другой стороны, после истории с Черным шаманом он вряд ли остался тем же твердокаменным майором Форстом, которого она знала, и даже немножко любила и ненавидела, которому не раз желала сдохнуть и с которым не один изумительный час провела в постели под аккомпанемент сенсору с илителей.

Быстро сгущалась тьма. На Монтане ночь овладевает миром в считанные минуты. Пенелопа знала, что скоро небо станет черным, как в Космосе, и на нем выступят россыпи голубых мерцающих звезд.

– Идиллия, – презрительно повторила она и направилась к дому майора Форста.

В поселке было пусто. Жители прятались по своим домам, и их, похоже, совершенно не интересовало, что творится в окружающем мире. По дороге Пенелопе встретилась высокая, белокурая женщина, килограммов под сто весом. Она тащила пакет с какими-то загадочными плодами. Пенелопа вдруг поняла, что эти крючковатые, отвратного вида разноцветные плоды ничто иное, как экзобананы. Женщина настороженно поглядела на офицера ФБР, пожала плечами и исчезла в парке.

– Ну, Динозавр, старый трупоед, – прошептала она, подходя к владениям майора Форста, – сейчас я тебя порадую.

Маячки охранных систем на ограде слабо поблескивали, они были в режиме ожидания. Значит, охрана здания и территории не действовала. Напрашивался вывод – хозяин зашел в дом и забыл включить систему, что было не в традициях майора Форста. Впрочем, после объятий Черного шамана он вполне мог стать полным раздолбаем.

Пенелопа ступила на порог. Дверь распалась искрящимися осколками и восстановилась за ее спиной.

Она вошла в гостиную.

– Пришла за смертью, – послышался знакомый голос. – Я искал тебя. Сила у меня. Псы у моих ног. Я счастлив.

Пенелопа потянулась к разряднику на поясе, но, получив мощный психокинетический удар, упала на пол…

Сразу после беседы о «распадниках» Сомов решил познакомить Филатова с несколькими больными, наиболее типичными в своих клинических проявлениях. Они сидели на командном пункте госпиталя.

– Вот смотри, – говорил Сомов, вызывая на экране все новые и новые картинки. – Все «распадники» находятся в одиннадцатом автономном блоке для особо опасных заболеваний.

Одиннадцатый блок висел отдельной секцией, и попасть в него можно было только при помощи шлюпки. При возникновении особой опасности его всегда можно было отфутболить от госпиталя и даже взорвать.

– В одиннадцатом у тебя были пациенты с" болезнью памятников", – произнес Филатов.

– Было дело. Большинство палат, оснащенных аппаратурой высокой защиты, занято. Что будет, если хлынет новый поток пациентов? – вздохнул Сомов. – Смотри, – он щелкнул на голопульте клавишей. – Михаил Николаевич Греков, сорок лет. Диспетчер транспортной сети Степи. Возникший вокруг него полтергейст едва не стал причиной крушения туннельника. Голографический блок компьютера, отвечающего за безопасность движения, разлетелся в диспетчерском пункте, где дежурил Греков. Чудом не произошло аварии.

– Но диспетчерский комп имеет трехуровневую защиту, – недоверчиво произнес Филатов.

– Да. И по всем уровням будто волна прошлась, перетрясая основные команды и внося в них ошибки. С тех пор Греков изредка нащупывает контакт с действительностью. Где находится – понимает с трудом. Бредоподобные фантазии четырехмерного уровня.

– Что это значит?

– Некоторые душевнобольные начинают, как им кажется, воспринимать не трехмерный, а четырехмерный пространственно-временной континуум. Естественно, все меры длины и времени, все расстояния теряют свой смысл.

– Они действительно воспринимают четырехмерный мир?

– Трудно сказать. Не исключено… Палата семнадцать. Олеся Пащенко, двадцать пять лет. Во время полтергейста пострадала ее семья. Грудной ребенок получил ожоги, неопасные для жизни.

Филатов посмотрел на красивую молодую женщину, тело которой было обвито эластонитями повышенной чувствительности, принадлежащими аппарату-диагносту, сострадательно покачал головой:

– Смотри ты, какая молоденькая… Жаль!

– Павел Серебряков, восемнадцать лет. Курсант Военно-космической академии. Его скрутило в классе спецтренажеров. Перекрученный тренажер, расколотый диагност в гравикамере – все, больше последствий не было. На контакт не идет. Бред преследования. Якобы черная сущность стремится опутать его и утянуть в ад. Дальше?

– Хватит.

– Остальные случаи схожие. Во время их нахождения в госпитале зафиксировано четырнадцать случаев полтергейста. Кстати, эти энергии глушатся полями нейтрализации, но не до конца.

– Значит, у них эфиродинамическая природа?

– Вряд ли. Из всех случаев самый опасный – с диспетчером. Там могли быть реальные жертвы. Но ничего такого, как в «Парящей лисе». Там полтергейст покуражился вовсю. Наши случаи куда слабее.

– Слабее, сильнее, – нахмурился разведчик. – Главное – это существует. И что это такое?

– То, что мы имеем дело с заболеванием – это факт. Я тебе могу назвать не один признак, по которой «распадники» именно больные, а не какие-то мутанты и не деградировавшая ветвь человечества, – усмехнулся Сомов. – Есть начало болезни, есть более-менее изученное ее течение. Нет ни одного случая излечения, и нет даже подходов к лечению. И нет главного – носителя болезни.

– И нет начала.

– Правильно. И мы не имеем контакта с больными, не можем восстановить его историю, узнать, что предшествовало заболеванию. Разговоры с родственниками и знакомыми ничего не дают. Больные никогда не встречались друг с другом, они из разных мест. Но общая причина должна быть.

– Ну что ты об этом думаешь?

– Не знаю. Если мы найдем начальный этап, станет понятно, откуда ветер и что с этим делать.

– И зачем таинственным похитителям сдались эти «распадники», – кивнул разведчик.

– Точно.

– Перед началом полтергейста на «Парящей лисе» пилот сказал одно слово – гость.

– Гость, – госпитальер задумался. – Гость. Что бы это значило?

– Может, ничего.

– А может и значить… У меня есть одна идея.

– Плодотворная?

– А это мы посмотрим. Я хочу попытаться войти в контакт с больными.

– Как?

– Обычно. С риском для жизни…

– Вы мои, мои, мои, – шуршал как прибой – мягко и настойчиво – Черный шаман, переваливающийся на кривых толстых ногах по комнате рядом с двумя распростертыми телами своих врагов. – Я сильный. Вы слабы… Ты! – он нагнулся над Динозавром, который пытался скинуть с себя оцепенение и не мог. – Я дал тебе милость. Ты был верным псом. Не хотел оставаться верным. Будешь мертвым. Выпью твою кровь. Выпью, выпью, ах, – Черный шаман упал на колени и начал раскачиваться из стороны в сторону.

Перед ним лежала медная чаша и ржавый, видавший виды нож. Эти вещи он нашел в стенной нише – Динозавр их прихватил как сувенир с Ботсваны и как напоминание о том жутком мире колдовства и человеческих жертвоприношений, к которому ему довелось прикоснуться. И подгадал – только не себе на пользу. Эти предметы пригодились Черному шаману. Тот готовился принести очередные жертвы хищникам мабуку – черным демонам черных богов.

– Я выпью твою силу, пес. Я выпью священную жидкость, хоть ты недостоин. Недостоин, недостоин! Черный шаман вскочил и пнул Динозавра.

– И твою силу возьму я, презренная самка песчаной черепахи! – он нагнулся над Пенелопой, скорчившейся на полу, обхватив плечи руками. – Я ждал. Моя сила не подвела меня. Мои демоны вернулись ко мне. Я! Я! Я!