Норман Спинрад - Братство убийц. Звездная крепость Страница 11

— Нам надо разделиться, — сказал Джонсон. — Половина на юг, другая со мной, на север. Как только вы попадете на развилку, вы снова разделяетесь. Они не смогут преследовать всех нас сразу. И не пытайтесь выходить на поверхность до тех пор, пока не убедитесь, что вы их сбили со следа.

Увлекая за собой Дунтова, Ри, Формана и двух других, которых он не успел разглядеть, Джонсон пустился бежать по туннелю в северном направлении. Запинаясь, задевая шпалы и какую-то проржавевшую железную рухлядь, остальные бросились за ним, слыша за собой крики Стражников, карабкавшихся на платформу. Затем совсем близко шум бегущей толпы…

— Быстрее, быстрее! — подгонял Джонсон, запыхавшийся, но не замедлявший бега. — Надо во что бы то ни стало добраться до следующей станции, пока они нас не догнали!

Они пробежали через станцию и углубились в следующий мрачный туннель, продолжая спотыкаться и даже падать. И по-прежнему продолжал настигать их топот преследовавшей их толпы и слабые отблески фонарей…

Пробежав еще метров двести, Ри прошептал, отдуваясь:

— Разветвление! Прямой туннель налево ведет к станции 145-й Улицы. Направо — к станции 135-й. Здесь мы и разделимся. Если нам повезет, и они смогут преследовать только одну группу, то мы выберемся…

Ри взял Джонсона за руку и увлек его в непроглядную тьму коридора направо. Ладонь человека-крота была влажной и не очень приятной на ощупь… Остальные свернули в левый коридор.

Они услышали свист лазеров позади, потом крики боли, потом снова свист… Стражники догнали другую группу. Значило ли это, что…

Нет! Снова быстрые шаги, которые приближались. И снова совсем близко лучи фонарей Стражников пляшут на стенах и потолке туннеля. Они тоже разделились на две группы!

Чувствуя, что сердце как будто готово выпрыгнуть из груди, и ощущая дыхание третьего их спутника на своем затылке, Джонсон ускорил бег, чтобы не потерять контакт с альбиносом. Вдруг Ри резко остановился.

— Но какого…?!

— Слушайте, — сказал альбинос. — Там впереди, другие бегут нам навстречу. Мы окружены!

— Можно попробовать прорваться силой, — предложил третий.

Джонсон узнал голос Аркадия Дунтова.

— Их по крайней мере дюжина, — сказал Ри. — Вы не слышите? Нет, вы можете… Мы пропали! Нет, подождите, тут рядом должен быть…

И он потянул дальше во тьму Джонсона, который в свою очередь взял на буксир Дунтова. Продвигаясь вперед, он в то же время ощупывал стену свободной рукой…

И вдруг перед ними, на уровне груди, появилось квадратное отверстие, забранное решеткой, и еле заметное пятнышко дневного света прорезало тьму.

— Вентиляционный колодец, — сказал Ри. — Выходит на улицу на уровне земли. Если повезет, и там наверху нет делегации встречающих, то можно выбраться… Посмотрите.

Джонсон отодвинул решетку и полез вверх. Это была труба шириной примерно 60 см, которая под углом в 45° поднималась к поверхности. Упираясь локтями и коленками, Джонсон поднялся между скользкими стенками и уперся в древнюю железную решетку, покрытую ржавчиной. Он разбросал обломки, загромождавшие решетку, и осторожно выглянул наружу.

Им повезло! Вентиляционный колодец выходил прямо в проход на уровне земли, позади ветхой постройки, с виду необитаемой.

— Быстрее! — прошептал Ри. — Они уже рядом!

Джонсон немного отодвинулся назад, вытащил пистолазер и быстро расплавил несколько болтов, удерживающих решетку. Упершись спиной в горячий металл, он выломал ее, прищемив себе пальцы…

Он тотчас выбрался наружу и с лазером в руке бросился на мостовую у люка, хмурясь от тусклого света, проникавшего сверху сквозь многочисленные улицы и платформы, расположенные над уровнем земли. Через несколько секунд Дунтов присоединился к нему, моргая после тьмы подземелья.

Затем из люка появилась голова Ри — голова призрака с бледным, как у трупа лицом, на котором горели красные, как у крысы глаза…

Ри вдруг резко отодвинулся назад, застигнутый врасплох дневным светом. Он зажмурил глаза и простонал:

— Я тут больше ничего не вижу! Это меня ослепляет!

Он оперся обеими руками о решетку люка и застыл там без движения, с закрытыми глазами.

— Ну давай! Быстрее! — поторопил его Джонсон.

— Я… Я не могу, — прошелестел Ри. — А вы идите. Я останусь в колодце до тех пор, пока они не пройдут (он горько рассмеялся). Я так долго пробыл внизу, что не могу переносить свет. Но не беспокойтесь за меня. Они никогда не схватят меня в моих туннелях! Я встречусь с вами как условлено, под Музеем…

— Ты уверен, что…

— Не беспокойтесь, — повторил альбинос. — Я приду на встречу.

Джонсон бессильно развел руками, кивнув Дунтову, и они быстро покинули проход и углубились в пустынную улицу на уровне земли.

Джонсон бросил взгляд назад, в то время как Дунтов, не обращая внимания на него, быстро зашагал дальше, чтобы на ближайшем углу смешаться с толпой Опекаемых…

С того места, на котором находился сейчас Джонсон, была видна только голова мертвенно-бледного Ри и его тонкие руки, похожие на руки скелета. Глядя на его лицо с крепко зажмуренными глазами, можно было подумать, что это какое-то подземное чудовище, распятое на солнце…

5

— Таким образом, покинув Джонсона и оценив всю важность ситуации, и тотчас же затребовав к себе агента по связи, я выбрал корабль для экстренных сообщений Братства и прибыл сюда, чтобы доложить вам об этом, Ответственные Агенты, — закончил свой рассказ Аркадий Дунтов.

Он еще раз взглянул на кажущиеся безучастными лица восьмерых Ответственных Агентов, сидевших вокруг все того же стола, вырубленного в скале. С наивностью послушной дрессированной собаки, он ожидал, что они тотчас же выразят свое удовлетворение — разве смерть Торренса не вела к возникновению беспорядков и усилению Хаоса? Разве тот факт, что Вице-Координатор будет убит Лигой, не является тем, что они называли фактором Случайности?

Однако семеро из восьми находящихся перед ним мужчин смотрели на него неприветливо, если не сказать недружелюбно…

И только на лице Главного Агента, Роберта Чинга, появилась еле заметная загадочная улыбка, непостижимая для большинства простых смертных.

Н’Гана нарушил первым тяжелое молчание:

— Эта идея убить Торренса, Брат Дунтов, действительно ваша, а не Джонсона?

— Да, — отвечал Дунтов, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Могу я тогда спросить вас, почему вы вдруг предложили этот план?

— К чему набрасываться на него? — сказал смуглолицый Агент с тонкими чертами лица по имени Фелипе. — Ты, как и все мы, прекрасно знаешь, какое у него задание — держать нас в курсе возможных происков Лиги и стараться всеми способами влиять на решения Джонсона, когда нам это необходимо. Поэтому Дунтов является весьма ценным агентом. Он подчинился полученным указаниям, предложив такой неожиданный план действий.

— Ты прав, — сказал Н’Гана. — Однако, по нашему мнению, этот план абсолютно нереален. Зачем нам желать смерти Торренса? Будучи основной оппозиционной силой Кустову в Совете, он является важным источником Факторов Случайности. Его смерть привела бы к усилению Порядка и к ослаблению социальной энтропии. А ведь не для этого, естественно Брат Дунтов внедрен в Лигу!

— Ну уж! — твои доводы отдают упрощенчеством, Брат Н’Гана. Ты забываешь, что Совет знает, что мы спасли Кустова. Если мы дадим Лиге убить основного врага Кустова, в данном случае Торренса, то создастся впечатление, что мы выступаем на стороне Кустова. И это способно усилить Хаос. Каждый из оставшихся Советников начнет сомневаться и спрашивать, что же представляет собой Главный Координатор…

— Может быть и так, — согласился Н’Гана. — Однако, с другой стороны, смерть Торренса уничтожит источник Факторов Случайности в Совете, даже если мы создадим параллельно какой-нибудь другой. Основной вопрос, это выиграем мы или потеряем в результате его смерти? Другими словами, усилится ли глобальное качество социальной энтропии?

Дунтов следил за этой дискуссией с возрастающим интересом, изумленный при виде выявившихся противоречий, которые Ответственные Агенты видели в том, что с первого взгляда казалось ему не стоящим выеденного яйца… Мысли этих людей, казалось ему, вращались совсем в другом измерении. Для него служить Хаосу — значило сеять возмущение, страх и сомнение в лагере врагов. Но для Ответственных Агентов казалось, Хаос был чем-то одушевленным, чем-то таким, чему они повиновались так же, как сам он повиновался им. И точно так же, как он являлся инструментом Агентов, так и они, казалось, были инструментом какой-то особой, сверхчеловеческой и абсолютно непонятной ему идеи. И тайна, которая окружала это непонятное явление, которое они называли Хаосом, только усиливала его желание служить ему. У него было такое чувство, что он встал на сторону непонятного могущества, поставленного значительно выше всего человечества, могущества такого ужасающего, что оно должно было в скором времени проявить себя.