Вы умеете мечтать? (СИ) - Бурсевич Маргарита Страница 11

Поняв, наконец, что ничего не добьются, меня сослали в заключение на одну из отдаленных планет, известную своим беспощадным климатом. Тогда я и поняла, что судьба имеет скверное чувство юмора. Кто мог предположить, что имея в детстве обидное прозвище «сосулька» попаду в конечном итоге на одноименную планету, доживать остаток своих недолгих дней. В том, что это мое последнее пристанище я даже не сомневалась. Это место было исконным конечным пунктом всех осужденных на смерть. Здесь протянуть долго не могли даже закалённые суровыми условиями, ни бывшие военные, ни привычные к холоду жители Новой Венеры. В то, что я смогу там выжить я не верила и не смела надеяться.

Единственным моментом приятным для моего эго, стала неожиданная встреча во время моего конвоирования на тюремный перевозчик, который должен был меня доставить на Сосульку. В толпе сопровождающих я встретилась взглядом с Владом Струдовым. Раскаяние в его глазах меня не тронуло, но от того что он наконец осознал что натворил, из-за задетой гордости, заставило меня ему улыбнуться. Нет, я его не подбадривала, я это сделала с четким расчетом на то, что эта моя единственная подаренная ему улыбка будет мешать ему, спать по ночам. Он не выдержал моего взгляда и виновато опустил голову, не в состоянии смотреть на то, что натворил собственными руками. Наврядли пытаясь меня наказать, он рассчитывал на то, что в итоге я умру. Да и мой вид после месяца допросов и истязаний рассказал ему больше, чем принято говорить за стенами казематов. Ты сам все это сотворил. От чего же не смотришь на дело рук своих?

Только на пути к месту моей неминуемой гибели, меня перестали пичкать всякой дрянью и впервые за этот месяц я спала своим сном. Мне снился Ирван. Он смотрел на меня печально и виновато. Мягко поглаживал блеклые белые волосы, пальчики с выпирающими от недоедания костяшками, маленький шрам над бровью, оставшийся после одного из особо яростных допросов, потрескавшиеся губы, синяки под глазами и с каждым новым доказательством моего далеко не благополучно пребывания среди людей хмурился все больше.

— Прости меня, милая. Потерпи совсем чуть-чуть, теперь я знаю, где тебя искать и уже в пути.

Поймав его руку в свою, я сжала ее ослабевшими пальцами, и сипло сказала:

— Ты не успеешь. Уже завтра утром я буду на Сосульке и…

Ивран прикоснулся к моим губам не давая договорить.

— Риана, ты справишься, я помогу. Главное доверься мне и обещай потерпеть.

— Зачем тебе это? — задала вопрос, который давно меня мучил.

Спрашивая его об этом, я честно говоря, ожидала того, что он отмолчится или сменит тему и потому даже немного удивилась, услышав в ответ:

— У каждого антура есть только одна жизнь, я свою нашел и не позволю никому и ничему ее отнять.

— Я не понимаю, — призналась я.

— Не страшно, я все расскажу тебе позже, когда ты будешь в безопасности, а сейчас чтобы справиться со всем, тебе нужно отдохнуть. Спи.

— Ирван, не уходи, мне страшно одной, — предательские слезы сдержать не удалось. Я впервые плакала за все это время, потому что теперь можно, потому, что теперь не обязательно проявлять силу, с ним я могла быть собой, со всеми своими страхами и слабостями. Откуда такое безграничное доверие я не знала, но была уверена, что он его достоин.

Измученная событиями последних недель я все же уснула. Последнее что я помню, перед тем как провалиться в темноту, это его руки, поглаживающие меня по голове и его тихие слова, что он больше никому не позволит сделать мне больно. Я ему поверила.

Утро встретило меня пинком армейских ботинок под ребра. Скатившись от удара с жесткого лежака, обхватила себя руками, опасаясь новых побоев.

— Вставай, моль, мы прибыли в твой новый дом, уверен тебе понравиться тут, — противно скалясь, заговорил охранник, ударивший меня. Невысокого роста, худощавый с неприятным острым лицом, он откровенно наслаждался чужой болью и страхом.

Подойдя ближе и наклонившись надо мной, он резко схватил прядь моих волос, сжимая их в кулак.

— Бледная тварь, — прошипел он мне в лицо.

— Оставь ее, Ривз, — раздался голос откуда-то сбоку.

Тот, которого назвали Ривзом, отпустил меня, напоследок еще раз дернув волосы.

— Да, ладно тебе, босс, хуже ей все равно уже не будет, — развел руками мой мучитель, не забывая при этом «случайно» наступить мне на пальцы.

Растирая поврежденную руку я через иллюминатор наблюдала за приближением нашего судна к поверхности Сосульки. Негостеприимные просторы, покрытые ледяной крошкой и острыми обдуваемыми ветрами скалы. Даже отсюда я уже ощущала холодное дыхание этой планеты, обещающей смерть.

Оказалось, что это даже не ссылка, а просто могила, так как правительство не давало не единого шанса, чтобы выжить. Взять с собой хоть что-нибудь не позволили. Меня просто-напросто подвели к краю разгрузочной платформы и, позволив пару минут насладиться пейзажем грубо толкнули в спину. Сбросив меня вниз, наблюдали как, пролетев пару метров я упала в сугроб, состоящий из мелкой ледяной крошки, в том, что было на мне, а было не много.

— Слушай, моль, — раздался голос охранника Ривза, стоявшего на платформе. — Ты когда здесь сдохнешь, даже пейзаж не испортишь, так как сливаешься с обстановкой, кто-нибудь наступит и не заметит.

Его шутку сочли забавной, учитывая количество засмеявшихся конвойных. Только мне было не до смеха, ледяные кристаллы при падении расцарапали кожу и забились под одежду, и все не прикрытые места уже начали коченеть. Если дело пойдет так дальше, эти звери станут свидетелями не только падения, но и непосредственно смерти. Только из чистого упрямства я поднялась и, превозмогая сильную дрожь, направилась подальше от них. Не позволю им глумиться над собой и не доставлю им такого удовольствия, наблюдать за моими мучениями. Но видимо порывы холодного ветра заставил их убраться поскорее, потому что спустя совсем короткое время я перестала слышать в спину смех и жестокие шуточки. Удаляющийся звук турбинных ускорителей, оповестил меня о том, что я осталась одна.

Я двигалась к выпирающей остроконечной скале, надеясь спрятаться там от жестокого ветра, по пути растирая порядком задубевшие руки и по возможности запахивая не хитрое одеяние, состоящее из футболки, рубашки с рукавами, армейских штанов и легких ботинок. Совсем уж не зимний комплект. Скользя непредназначенными для зимних прогулок ботинками по ледяному насту, как по катку, я упрямо двигалась к островку надежды, хоть и не очень — то верила, что там мне будет лучше. В данный момент мне просто нужна была цель, и эта нисколько не хуже какой-либо другой. Яркое солнце, отсвечивая от белоснежной поверхности, слепила глаза, не позволяя смотреть под ноги, из-за чего я несколько раз упала, сбивая себе колени и раня ладони. Колючий ветер царапал кожу на лице и заставлял вздрагивать при каждом новом порыве, а также выжимал слезинки, который маленькими твердыми камешками подали на лед. Это на первый взгляд не большое расстояние преодолеть получилось только спустя минут десять, которые показались вечностью.

К моменту когда я наконец оказалась под защитой каменной глыбы я уже не чувствовала кончиков ушей и пальцев как на руках так и на ногах. Да действительно ветра здесь было меньше, но это мало чем помогало. Идти отсюда было решительно некуда. Когда я осмотрелась, стало ясно, что этот маяк среди заснеженного поля подманил к себе уже многих до меня. Обещая смутную защиту, стал могилой для тех, кто был обречен остаться в этом ледяном аду. Местами изо льда торчали фрагменты человеческих тел: лица с приоткрытыми губами, застывшими в безмолвном крике; ноги, вмерзшие в снег который не отпускал своих пленников даже после смерти; руки, тянущиеся к небу в мольбе о помощи. Бедолаги замерзали прямо на этом месте, осознавая свою беспомощность перед стихией. Неужели это ждет и меня? Неприкрытая могила с ледяным памятником самой себе.

И куда интересно делась моя брезгливость, когда я одеревеневшими руками срывала одежду с трупов, не знаю. Да и о каких моральных принципах может идти речь, если чувство самосохранения всегда доминирует. Добыть получилось не многое. Слишком сильно были вморожены тела, составляя собой цельную ледяную глыбу. Там где вещь не желала полностью сниматься, приходилось ее рвать, помогая себе зубами. Главной моей находкой стали уже снятые кем — то мужские ботинки, которые оказались такого размера, что я смогла их натянуть прямо на свою обувь. Замотав голову куском чьей-то рубашки, прикрывая уши и лицо. На себя натянула какие-то лохмотья, и остатками тряпок замотала уже почти полностью потерявшие чувствительность руки. Я сделала все, что могла в данной ситуации, теперь оставалось только ждать. То, что Ирван обязательно придет за мной я знала наверняка, но не будет ли поздно?