Музыка Имматериума (СИ) - "Cyberdawn" Страница 11

— Нет, генетор, — фыркнул и я. — Дело в том, что в силу ряда причин, мне нужно потомство. Желательно — многочисленное. Не в плане наследников или чего-то подобного. А именно генетическая линия. Я бы мог обратиться в репродуктивные центры Геллеферы, но вы, как мне кажется, решите этот вопрос не хуже.

— А… простите, Инквизитор, а что вы будете делать с детьми? — с некоторым опасением продолжал взирать на меня выпученными очами генетор.

— Ничего, генетор, — уже откровенно веселился я. — Мне нужно, чтоб эти дети просто были. Жили, работали, воевали — что им самим захочется и как повернёт их судьба. Мне даже крайне нежелательно знать, кто они, — дополнил я.

— Ничего не понимаю, Инквизитор, — честно выдал генетор.

— Ну да, довольно необычный вопрос, — ухмыльнулся я под энергичные кивки Гедемина. — Но, тем не менее, это нужно. И причина этой необходимости — тайна, — заключил я, не став врать, что “Инквизиции”.

Зачем, если собеседник и так всё нужное додумает, рассудила моя иезуитскость. Вообще, бардак, но всё же обещал. А там чёрт знает, может моя работа со светом и ветром и вправду передастся половым путём. Самому мне это кажется бредом, но джокаэро хотели именно этого. А идиотом, не понимающим, чего хочет, в общении с обезьянусами выглядел скорее я.

— Сделаю, Инквизитор, — “правильно додумал” собеседник. — Только нужны мои лаборатории на вечном Движении, — уточнил он.

— Прекрасно. Далее, есть довольно сложный вопрос, генетор, — уже серьёзно призадумался я. — Давайте так, я вам опишу ситуацию в общих чертах, а вы сами решите, надо оно вам или нет, — решил я, на что последовал кивок. — Итак, у меня в руках есть образец агрессивного разумного ксеноса. Представителя высокоразвитой биоцивилизации класса единица, — уточнил я. — Ордо Ксенос имеет образцы и ведёт исследования. Однако мне видится не лишним, если и вы займётесь исследованиями: я собрал информацию о вашем течении, и успехи органистов поразительны, — признал я. — Вот только, генетор, я не могу передать образец вам, — ошарашил я явно пустившего слюнку Гедемину. — Не имею права. Но вот Агенту Инквизиции Гедемину Октавию, — многозначительно промолчал я. — Но решение исключительно ваше — это не вербовка, а предложение. — уточнил я.

— Это очень оригинальная “не вербовка”, — ехидно, но растерянно выдал собеседник. — И мне не придётся вам докладывать? Только исследования?

— Ну, ежели вы узнаете, что, например, Валлиос Редуктор впал в ересь и режет на потребу богам хаоса невинные механизмы, вы и так сообщите, — на что ухмыльнувшийся генетор кивнул. — А именно следить и давать доклады я не потребую. Это именно возможность дать вам возможность изучать новое, не нарушая Закон и долг.

— Тогда я, пожалуй, соглашусь. — выдал Октавий.

Подписал агентский договор, получил свою копию: Гедемин становился “явным” агентом. Ну и скинул я ему информацию по генокраду и отдал капсулу с куском. А в челноке, следующим на Движение, (Кристину параноистый я прихватил, потому как были у меня подозрения), я озвучил, насчёт пустотности ксеноса, необходимости безопасности и нежелательности исследования на планете.

— Да, это понятно, — задумчиво покивал генетор, ознакомленный с пакетом информации. — Но какой любопытный организм! Не терпится изучить его, — бормотал он себе под нос.

Я бы даже испугался, но генеторов-органистов Префектура Магистериум шестерёнок трясёт так, что страшно становится. Невзирая на их необходимость, они всё же гонимые в рамках культа персонажи. Так что если бы у Октавия были нехорошие мысли на тему поглумиться над геномом и прочие моменты, я бы с ним не общался, а где-то в Мире-Кузни был бы тихий сервитор.

Наконец, достигнув лабораторий Гедемина, я лицезрел ту же жуткую иглу, которой у меня брали забор на корабле коллеги из Ордо Ксенос.

— Вы знаете, генетор, я предпочитаю несколько по-иному, — аж сделал шаг назад я. — Естественный материал вам подойдёт? — уточнил я.

— В смысле? — не понял шестерёнка, а потом взглянул на Кристину, меня, и выдал: — А-а-а… Да. Вполне подойдёт.

— Именно, у меня о вашем средстве забора образцов кошмары до сих пор бывают, — сварливо отметил я. — Так что предоставьте мне емкость и нам закрытое помещение. Надеюсь, таковое у вас есть.

— Есть, Инквизитор, — ответил Октавий.

И вот чёрт возьми, насколько гуманнее естественный процесс! А то у меня, пардон, после этой жуткой иглы, тестикулы декаду болели. А так всем хорошо.

Передал я материал генетору, и с чувством выполненного долга (и удовлетворения, но это приятный бонус) вернулся на Гнев.

А через неделю, дав “отходной” концерт, на который явился даже Денис, вдохновлённый дифирамбами Редуктора, мы на инвалидном Гневе входили в варп. Предстояла дорога до Крепости и проблемы, но время о путях решения подумать было. И Максимус что-то говорил об отдельной работе, припомнил я.

3. Историческая ретроспектива

Первое же, после того как Гнев ушёл в варп, что пришло в голову, так это беседа с Валлиосом. Этот киборг капризный не хотел принимать взад скитариев! Притом, понятно и ежу, что, в рамках моих планов переформатирования формата моих путешествий, скитарии на ближайшее время откровенно лишние. Скорее, конечно, не критически важны, тогда как в Секторе они вполне могут стать соломинкой, спасающий этот самый Сектор. Но вот, упёрся, как сороритка, которую домагивается орк — не приму и всё, делайте с ними, что хотите. Хоть на запчасти разберите.

— Валлиос, поймите, я ближайший год, а то и более, скорее всего, не покину Крепость Инквизиции, — устало вещал я. — Что будут делать скитарии?

— Это дар, Терентий, — упрямо гудел Редуктор. — Делайте с ними, что вам угодно, но к себе я их не приму!

— Так, — устало потёр я виски. — Магос, пойдём в музыкальную залу.

— Вы прекрасно играете, Терентий… — начал было магос, но был перебит (в разговорном смысле этого слова).

— Пойдём, Валлиос, пойдём, — ухватил я не особо упирающегося шестерёнку за механодендрит.

С четверть часа наигрывал Моцарта, сам успокоился, да и нашёл, как втюхать этому ослу, смерть несущему, скитариев взад. Ну реально, в ближайший год минимум, они мне и не нужны толком. Да и Инквизитор я, в конце-то концов, или погулять вышел? Мне по должности положено казуистом быть (самое забавное, что казуистика и вправду была рекомендовано-обязательной для Инквизиторов и дознавателей дисциплиной).

— Итак, Валлиос, скитарии мои, полностью в моей воле, ибо это подарок, — довольно заявил я.

— Это так, Терентий, — осторожно ответил магос.

— В таком случае, — ехидно продолжил я, — как Инквизитор, я оставляю отряд скитариев для защиты и присмотра над, скажем, лабораториями генетора Гедемина Октавия. Он проводит важнейшие опыты, оставлять без защиты — верх неосмотрительности, — веско покивал я.

На этакое заявление Редуктор посидел. Погудел, поиздавал писки на технолингве, несомненно, превозносящие мои многочисленные достоинства. И, наконец, рассмеялся.

— Хорошо, Терентий, поступлю по-вашему, — выдал магос. — Но всё же довольно обидно: я старался для вас.

— Валлиос, я вам в… седьмой раз говорю, — сверился я с сервочерепом. — Мне скитарии, безусловно, не помешают. И, когда я вернусь в сектор на новом судне — ваш дар займёт на нём надлежащее место. Но сейчас, не по прихоти, а по факту, войска мне не нужны. А в Секторе они помогут вам, да и мне, в рамках общих целей, — подытожил я.

После чего мы с Редукторам пожали ладонь и механодендрит. А после разговорились о музыке. И Валлиос, смотрящий в панорамный иллюминатор, выдал мне такую информацию. Не прямо, а косвенно, ну а часть я сам вспомнил.

И, наконец, понял, почему на моих концертах во время варп-перелёта были по большей части шестерёнки. Притом, что в нормальном космосе в музыкальную набивалась тьма народу.

Итак, имматериум, как бы это сказать… В общем, смотреть на него сколь бы то ни было длительное время человеку не стоит. Сходят с ума, подчас мутируют (парадоксально, но факт), даже находясь под полем Геллера.