Буря кристаллов (СИ) - Кибальчич Сима Страница 11

Если следовать протоколу и бодро сматываться, глубокой копии не выйдет.

— Сколько еще на завершение?

— Для приемлемой точности хотя бы полчаса.

Голос инженера-криминалиста подозрительно хрипел. Наверное, тот нервничал, управляя манипуляторами. Хотя на лабораторной платформе тревожный порывистый ветер не ощущается.

— Делайте, как нужно, нам вряд ли удастся скоро сюда вернуться.

Время, данное на эвакуацию, истекало, и Ларский взглянул в сторону Ратуши. Он надеялся, что исчезнет светящийся сначала яркой, а потом блеклой точкой линкболл, и платформа наконец-то стартует. Линкболл висел все там же, хотя саму башню с этого расстояния не разглядеть, растительность закрывает горизонт.

— Время выходит, доктор Кэмпбелл, подожми докторскую задницу и вали отсюда со дурацким зверинцем, — пробормотал Ларский.

Что означал прописанный Треллином час на сборы? Закрытие траволатора на Луну? Перемещение лунного кросс-перехода или удар неизвестного врага? — Пес его знает. Самодовольный Алекс не соизволил пояснить. Лаборатория не успеет вовремя, но у них есть утыканная оружием тяжелая авиетка с четырехкратной защитой от метеоритов. Она даже по космосу способна болтаться бесконечно долго. Поверхностное силовое поле гражданских машин легко пробить. А в этом агрегате даже слои металла и керамики проложены силовухой. Правда лаборатория и километровая платформа для транспортировки хронокопии защищены слабо.

Ну очень злил ветер и какой-то далекий, неприятный гул. Нет, планету не атаковали, иначе бы они знали об этом, ведь так? Просто что-то менялось то ли на Земле, то ли в ближнем космосе. Возможно, по протоколам реагирования готовились армейские, ставили щиты на Луне и у планеты. Что уже неприятно. Как бы то ни было, необоснованное фактами предчувствие "сейчас долбанет" стягивало удавкой сердце.

— Кэмпбелл не закончил эвакуацию, — Игнатов вырос прямо из кочки, не было — и вот стоит. — Видимо, не все пошло гладко. Нужно помочь.

— Сейчас улетят, — процедил Ларский.

Не верил, но зачем-то сказал. Вцепился пальцами в поникшую на шее бабочку и с силой содрал ее. Надо избавиться от этого идиотского наряда.

Глупая идея — все взваливать на доктора. Какой смысл в прочесывании окрестностей вокруг дохлого варана, если нужно спасать целый бестолковый зоопарк. Взглянуть на хронокопию трупа он мог бы позже. Прокаченные ребята из полиции за этот час на руках бы всех переносили: от львов до ягнят. Но нет, решил, что полезнее ощупывать местность арсеналом приблуд. Все от оттого, что не слишком верил в близость и реальность угрозы. А сейчас волоски на предплечьях вставали.

Эвакуация — отработанная процедура, Зоосити и само со всем справится, а следственной бригаде нужно торопиться. В надежде накрыть у теплого трупа убийцу, инопланетную тварь, которая может стать ответом на вопросы. Теперь же казалось, что они умыли руки от действительно важного дела. В пределы это дерьмо! И ветер, превращающий мысли в бесформенное месиво.

— Отставить осмотр периметра и всем включиться в эвакуацию животных, — отдал команду Ларский по внутреннему каналу следственной бригады.

— Не требуется, генерал-майор, платформа в зоне видимости. Они перешли в режим стартовой подготовки.

Голос сержанта Здвински, тот, судя по мобильной карте, находился близко к Ратуше. Ларский снова поднял взгляд к небу — линкбол исчез, а через пару секунд над колючими ветками дальних кедров появилось продолговатое тело платформы с ободом кроваво-красного свечения по борту. Зависание перед стартом, короткий рывок, и ионная вспышка ослепила и замутила на мгновение горизонт. Улетели — и слава богам.

— Что теперь будем делать, генерал-майор?

Что они могут сделать, кроме того, как ждать и стараться себя не накручивать? Рассматривая Игнатова, Ларский усмехнулся:

— С чего вдруг Марра прислал вас? Он же предпочитает спускать своих девочек, если не является сам.

— Каких еще девочек вы имеете ввиду? — кисло спросил Игнатов.

— Офицеров вашего штаба. Правую руку Марры, кажется, зовут Акулина? Сексуальная брюнетка в чине полковника.

— Вы недостаточно развеялись прошлой ночью с сексуальными брюнетками, Ларский? Не повезло, что здесь я, а не девочки. Они заняты. Давайте и мы вернемся к делу.

Никита недостаточно развеялся. Ни блондинки, ни брюнетки, ни игры, ни театры не делали этот процесс достаточным уже долгое время.

— Дело двигается и без нас, — примирительным тоном проговорил Ларский. — Как вы думаете, насколько серьезна угроза?

— Я не знаю, — сухо сказал Игнатов.

Никита махнул рукой — не знает он. Никто этого не знает наверняка. Вряд ли удастся сработаться с этим сухарем от Марры, с девочками всегда выходило лучше. Он развернулся и пошел вдоль затененной зыбким силовым щитом хроносферы. Его дело — разобраться в преступлении и найти инопланетного убийцу. Об угрозе лучше думать. И о Лизе. Зря он вовремя не схватил ее за руку, не удержал. Была еще Маргарет и Граув — многие, о которых сейчас нет смысла задумываться.

Итак. Трезвые размышления о фактах. Факт, которым он располагал, — это труп. И еще рисунок варана, над ним он работал в момент смерти. Останки животного напомнили первого погибшего инсектоида. Как там звали достославного? СимРиг, кажется. От животного в ущелье тоже остался один фарш, только чуть крупнее нарубленный. Его не разорвали изнутри, а раскрошили на мелкие фрагменты, как лук для заправки салата. Это выглядело дико и страшно. Ларский недолго рассматривал получившийся натюрморт в первых слоях хронокопии, и хребтом почуял какое-то чужеродное, не свойственное этому миру безумие. Безумную ненависть.

Возможно, такое ощущение возникало из-за рисунка. Его порвали и измяли так, что куски сложились в нечто новое, но лишенное осмысленной формы. Дробное и одновременно отвратительное. И дался рисунок этой твари! Почему такая агрессия к куску раскрашенной бумаги? Об этом стоит заставить подумать искусственный интеллект Земли, по-простому ЦКЗ. Получить бы к нему доступ. Уже раз пять, Ларский пытался установить связь с ЦКЗ через позициометр и интерком. Бесполезно. Почти час после завершения совета безопасности доступ в ЦКЗ у Ларского был. А потом — как отрезало. И у него, и у Игнатова. Наверное, это пугало больше озверевшего ветра. Стоило спустить мысли и подозрения с поводка, как перед глазами вставали искрящиеся смертью вихри. Но не над Орфортом, а над любимым Макао.

Нельзя поддаваться фантазиям. Его дело понять, почему так не понравился рисунок ящера инопланетной твари. А Краузе, Треллины и прочие Ливады пусть делают свое дело. Грузят задачами эвакуации ЦКЗ, и дырявят несчастную солнечную систему кросс-переходами. Лишь бы справились с невесть чем.

Место поселения ужей с сеткой ручьев, мягкой подстилкой, зелеными пнями и дуплами переходило в поросшую кустарником поляну. С одной стороны поляны поднимал кудрявые и игольчатые вершины лес, а с другой начинались лысоватые травянистые холмы. За ними грудились разнообразные каменных уступы с тенистыми площадками и чашами с ледяной водой. Все для комфортного проживания горных антилоп. Искусственные климатические пояса Зоосити сменяли друг друга без долгих разбегов, сживались, как добрые соседи. Сколько средств ушло на создание и поддержание инфраструктуры этого природного и технологического чуда? Хотя и географическое место было своего рода чудом. Здесь, в Колумбии, в горной области Ла Макарена, текла совершенно волшебная река Кристалес, вплетая в свой поток многоцветье красок: зеленый, красный, розовый, бирюзовый. Она тянулась за Ратушей, радуя своими ступенчатыми каскадами, гротами и каменными колодцами жителей и гостей.

— Генерал-майор, мы возвращаемся.

Голос Здвински снова пробился через интерком. Сержант с группой, судя по карте, находился неподалеку. Забравшись выше, Ларский увидел три тройки полицейских в темно-серой спецформе. Они двигались с разных сторон к переливающемуся хронокубу, четвертая тройка, видимо, отставала. Здвински махнул рукой и, не глядя, налетел на метлу кустарника. Пора и Ларскому спускаться, идей все равно нет. Ветер яростно лохматил волосы и сушил губы, вынуждая облизывать их снова и снова.