Анатолий Митрофанов - НА ДЕСЯТОЙ ПЛАНЕТЕ Страница 12

— Ого! Земля на глазах превращается в комету! — воскликнул Дубравин. Он вошел в астрономическую рубку и посмотрел в зеркальный перископ, направленный назад.

— Я тоже не ожидала увидеть такую картину, — призналась Таня.

— Уж очень велик газовый поток, отходящий от Земли. Напоминая кометный хвост, он тянется на сотню тысяч километров.

— Очевидно, молекулы воздуха, которые находятся высоко от Земли, отрываются от нее, так как земное тяготение уже не в силах удержать их. Подхваченные солнечными лучами, они навсегда уносятся в космос, — высказал свои соображения Дубравин.

— Верно. Это явление открыто давно. Было даже подсчитано, что каждую секунду Земля теряет около ста кубометров воздуха. Конечно, эта утечка слишком мала и не может отразиться на атмосферном балансе Земли. Но видеть, как «испаряется» атмосфера, все—таки не очень приятно.

— А если к этой естественной и закономерной убыли приплюсовать выброс больших масс воздуха при извержениях вулканов, при проводившихся ранее испытательных взрывах атомных бомб и при взлетах космических ракет? — Дубравин замолчал, ожидая, что ответит Данилова.

— Тогда напрашивается предположение, что иногда качественный и количественный состав атмосферы может изменяться.

Через три часа корабль уже приближался к орбите Луны.

— А где же Луна? — удивленно спросила Ярова, связавшись с Таней по телефону.

— Не обижайся, Женя, но ликосбез тебе абсолютно необходим! — не удержался Дубравин, увидев на экране фототелефона миловидное лицо девушки.

— По—моему, тебя не спрашивают, — Данилова отстранила Дубравина от экрана и вступила в разговор с Яровой. — Луна находится сейчас на противоположной точке своей орбиты и ее не видно за земным шаром. Наш вылет со станции был рассчитан так, чтобы избежать встречи с Луной и не дать ей своим тяготением сбить нас с пути в перовые же часы полета.

— Очень жаль. Я предполагала, что посмотрю ее с близкого расстояния. Интересно было увидеть, что сейчас делается там. Говорят, что на Луне начинается закладка фундаментов первого города.

— Не горюй! При возвращении обратно ты, пожалуй, сможешь «посмотреть» Луну. Но вряд ли найдешь на ней этот город и заметишь разительные перемены. Только со временем седая и сморщенная старушка наперекор природе сможет превратиться в серебристую красавицу, украшенную бирюзой озер и изумрудами лесов.

— Что ж, — вздохнула Ярова. — запасусь терпением. Это единственное, что остается делать в данном случае.

Первые дни полета, отмеченные новизной обстановки, промелькнули незаметно. Вначале свободные от дежурства космонавты готовы были беспрерывно сидеть в штурманских рубках и помогать астрономам. Но дальше вахтенная служба вошла в свою будничную колею. В свое русло вошла и научная работа, основная тяжесть которой ложилась на астрономов.

Пока значительное время отводилось и отдыху. Силы надо было беречь. Хотелось разнообразить досуг. Теперь космонавты все чаще прибегали к фототелефону. Разделенные на две группы и лишенные на время пути непосредственного общения друг с другом, они с удовольствием говорили, шутили и даже виделись на фотоэкранах.

— Нам надо выпустить первую межпланетную газету! — предложил однажды Армен. — Это будет знаменательным событием во Вселенной!

— Если я буду редактором, то первым делом нарисую, как ты делаешь сальто—мортале, — рассмеялась Ярова. — И фонарь на лбу Запорожца. Фонарь, которым он освещает нам дорогу в космос.

— Берегись тогда и ты, Женя! У нас красок вполне достаточно, чтобы разрисовать и тебя. Так сказать, увековечим для потомства.

— Со мной ничего подобного не случится. Для меня невесомость, Армен, — родная стихия, не то, что для некоторых, — и девушка, не договорив, скорчила забавную гримасу.

— Ох, и колючка же ты! Несчастным будет тот человек, чье сердце ты сумеешь покорить.

— Почему же? Наоборот. Я постараюсь сделать его счастливым.

Дзон! — Неожиданно внутри ракеты послышался глухой звук.

— Что такое? — космонавты вскочили.

— Друзья, без паники! Это, наверно, удар метеорита по нашей ракете, — предположил Дубравин. — Думаю, броня его легко выдержит. Ослабленный магнитным полем корабля, он даже не сделает царапины или вмятины.

Но Дубравин не договорил. Вспыхнувшая красная лампочка сигнализировала, что где—то случилась авария.

Данилова отдыхала в своей каюте. Через небольшой иллюминатор виднелся клочок звездного неба. Вдруг раздался страшный треск, и что—то ударило в стену над головой. В иллюминаторе зазияла небольшая пробоина. Через нее воздух из каюты со свистом вылетал в пустоту космического пространства.

«Метеорит! Пробил метеорит!..» — мелькнула страшная мысль.

В одно мгновение девушка сильнее прижала к лицу кислородную маску, схватила толстую резиновую заплату и закрыла ею разбитый иллюминатор. Со вздохом облегчения прислонилась она спиной к заплате и подала тревожный сигнал. Но Таню уже опередил автомат, который зажег в коридоре над дверью ее каюты вместо зеленой красную лампочку, а в командной рубке на плане устройства корабля миганием обозначил место повреждения.

— Хачатуров! Немедленно к Даниловой! В ее каюте авария! Дубравин! Надень скафандр и выйди наружу. Завари гелиоаппаратом пробоину в районе седьмого иллюминатора. Не забудь, Вася, тросом присоединиться к кораблю, — по радио отдавал Медведев распоряжения. Он страшно беспокоился за Таню и готов был сам бежать на помощь к ней. Но даже при всей надежности автопилота не мог, не имел права бросить вахту.

— Будьте осторожны! Открывайте медленно! — крикнула Таня, сообразив, что воздух, ворвавшись через открытую дверь в каюту, может придавить ее к отверстию. Девушка попыталась было отодвинуться от пробоины, но сделать этого не смогла. Ее присосало вместе с заплатой к поврежденному иллюминатору. Таня уподобилась человеку, привязанному к пушке, которая в любую минуту может выстрелить.

Данилова лишь сейчас с ужасом осознала, какая опасность ей угрожает. Как только распахнут дверь, атмосферное давление тут же поломает ей ребра.

— Наденьте скафандры! Спустите в коридоре давление! Еще выдержу немного! — напрягая силы, воскликнула она.

Армен, схватившийся было за ручку двери, услышал ее и на секунду остановился.

— Держись, Таня! — крикнул он по радио, стараясь подбодрить девушку Он понимал, что ей плохо и долго она не продержится. Поэтому Армен, как был в обычном непроницаемом костюме, включил свой кислородный аппарат, нажал на один из аварийных рычагов и быстро спустил воздушное давление в коридорном отсеке.

Но, несмотря на осторожность, с которой Хачатуров приоткрыл дверь, остатки воздуха стремительно ворвались в каюту и сильно прижали Таню к отверстию.

Армен подскочил к Даниловой и, схватив за плечи, с усилием оттянул от пробоины. Таня потеряла сознание. Подхватив ее, космонавт выскочил в коридор, быстро захлопнул дверь каюты и открыл воздушный кран. Потом бережно перенес девушку в соседнюю рубку

— Лежи и, пожалуйста, не вставай! — оказал он, когда Данилова открыла глаза — Сейчас сообщу капитану, что все обошлось благополучно.

Теперь, надев легкий скафандр, Хачатуров отправился заделывать пробитый иллюминатор. Предварительно он связался по радио с Дубравиным:

— Слушай, Вася! Я вставлю изнутри новую плиту иллюминатора, а ты завари его снаружи стальной заплатой. Вокруг корабля создано магнитное поле. Оно защитит тебя от микрометеоритов.

— Хорошо, Армен.

Через четверть часа Дубравин с гелиоаппаратом и листом брони добрался до поврежденного иллюминатора. Хачатуров уже заканчивал установку массивной плиты из пластмассы.

— Можешь варить! — показал знаками Хачатуров.

— Есть! — кивнул головой Дубравин, и ослепительное пламя гелиосварочного аппарата заплясало в его руках. Так была ликвидирована первая авария — Медведев коротко рассказал о случившемся Боброву. И в тот же день устроил нечто вроде совещания. Вместе с Дубравиным и Хачатуровым в капитанской рубке сидела и Таня. Ее лицо было бледнее, чем обычно. На другой половине корабля космонавты слушали Медведева по фототелефону.

— Загородив пробоину спиной, Данилова поступила очень опрометчиво, — сурово сказал Медведев. — Ее счастье, что отделалась так легко, по существу одним испугом. Все могло быть гораздо хуже, — капитан укоризненно взглянул на девушку, а сердце его сжалось даже от одной мысли, как близка она была к трагической гибели. — Наш повседневный космический костюм с небольшим запасом кислорода предназначен лишь для того, чтобы в случае опасности каждый мог быстро покинуть аварийное место. Об этом никогда не следует забывать, товарищи. Могла погибнуть не одна Данилова, но и Хачатуров тоже. Он не имел права без скафандра заходить в аварийный отсек. На будущее требую от всех строго соблюдать инструкцию по космической безопасности. Это первое. Дальше. Нам нужно сделать вывод, что одного наблюдения за метеоритами впереди корабля недостаточно. Поэтому есть необходимость включить дополнительные локаторы для просмотра всей боковой сферы. Эти локаторы окажут нам особую услугу, когда корабль войдет в пояс астероидов, где нежелательных для нас космических бродяг еще больше.