Питер Дэвид - Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры Страница 12

— Хорошо сказано, Телис, — ответила Сенна. — Но можно легко утверждать, что угодно, пока ты не лидер. Лидеры не могут все время держать свой разум открытым. Лидеры должны править и направлять. Должны принимают решения.

— И ты полагаешь, что лидеры постоянно принимают верные решения?

— А вы нет?

— Отвечаешь вопросом на вопрос, — улыбнулся он. — Возможно, ты еще не безнадежна.

Неожиданно Сенна почувствовала, как ей надоели постоянные словесные пикировки, в которые зачастую выливалось их с Телисом общение.

— Скажи мне. Скажи мне, что ты думаешь, — потребовала она.

— Я первый задал вопрос, — спокойно ответил он.

— Хорошо, — она кивнула, чувствуя, что здесь он прав. — Думаю, что ответ очевиден. Взгляните. Видите эту стройку? И этих людей… они прошли через столько испытаний. Они пострадали от бомбардировки, у них на глазах рушились дома, сама жизнь, казалось, была разбита вдребезги. В то время император подвергал свою жизнь опасности, совершая прогулки среди них, столько гнева было обращено на него. Но теперь у них есть иная цель, нежели гнев. Теперь они сосредоточились на восстановлении Примы Центавра, на достижении прежнего величия. Император указал им путь, и они увлечены этим. Это, без сомнения, лучше, чем жить во власти гнева и враждебности. Лучше, чем ощущать собственную беспомощность. Кажется, их перспективы выглядят гораздо лучше, чем можно было бы предположить.

— И это важно для тебя? — спросил он.

— Конечно! Почему ты об этом спрашиваешь?

— Потому что, когда ты говорила о народе, ты сказала «они» а не «мы».

Она приоткрыла рот, чтобы ответить, но потом промолчала.

— Могла бы ты так говорить шесть месяцев назад? — продолжил он. — Год назад? Кто знает… быть может тогда, когда ты была дочерью знатных и привилегированных родителей. Вполне могло случиться так, что ты, Сенна, настолько пропиталась бы снобизмом знати, настолько с этим сроднилась, что, стоило тебя лишь слегка задеть, как все это вылезало бы из тебя.

— Вы думаете, что я не знаю вас, Телис, — сказала Сенна. — А я думаю, что вы недостаточно хорошо знаете меня. Совсем плохо.

— Возможно. Готов согласиться с этим.

Она села, поджав ноги, положила них подбородок, намеренно повернулась к нему спиной.

— Я отвечу вам. Простите, если мой ответ не будет соответствовать вашим ожиданиям. Но вы так и не ответили на мой вопрос.

Наступила долгая пауза. Потом он спросил:

— Зачем?

Она обернулась к нему, чуть наклонив голову, выдавая, тем самым, свое удивление.

— Что — зачем?

— Этот вопрос ты всегда должна задавать себе в первую очередь, о чем бы ни шла речь…. и, получив ответ…. продолжать спрашивать. Зачем надо восстанавливать Приму Центавра?

— Чтобы возродить наше величие, — ответила она смущенно. Ответ казался очевидным.

— Зачем?

— Телис, это глупо. Ты как ребенок. Почему, почему, зачем?

— Дети — величайшие философы в мире. Задача взрослых — уничтожить в нас детей, потому что они подрывают порядок, установленный взрослыми. Но все равно неплохо… Я сам отвечу на этот вопрос, раз уж он, видимо, слишком тебя утомляет.

— Он вовсе не утомляет меня…

Но Телис уже развивал свою мысль дальше, загибая в такт пальцы:

— Цель восстановления Примы Центавра заключается в том, чтобы вернуть ей былое величие. Зачем? Чтобы заставить народ сосредоточиться. Зачем? Потому что народом, который думает об одном и том же, легче управлять. Почему? Потому что ты можешь направить их туда, куда тебе хочется. Почему? Потому что у тебя есть виды на них. Зачем? Потому что у тебя есть собственная цель. Почему? — тут он замолчал, а потом очень медленно произнес: — Потому что ты решил, что возвращение к прежним дням неизбежно приведет к возрождению экспансионизма, столь характерного для старой республики. Потому что из бедствий, обрушившихся на планету, ты извлек единственный урок — надо быть более сильным и сосредоточенным на цели, чем противник, и тогда ты победишь. Потому что ты ищешь способа вернуться к тем временам, когда Республика Центавр была ведущей силой в галактике, господствовала над всеми живущими. Потому что ты понимаешь, что времена изменились, и теперь на пути стоит Альянс. Чтобы победить Альянс, нужна запредельная решимость, новое оружие, новые, более опасные, союзники, нужно отстроиться, и нужно полностью посвятить себя подготовке к грядущей войне. Такое уже было раньше, Сенна. Так называемая Эра Рациональности Геймов, которая привела к их Великому Завоеванию, кампании, которая превратила в руины четыре планеты, прежде чем они одумались и остановились. Возрождение Германии на Земле после Первой Мировой войны, которая положила начало еще более пагубной Второй Мировой Войне.

Она смотрела на него, широко распахнув глаза.

— Вы ошибаетесь, — тихо сказала она.

— Я уже говорил тебе, для того, чтобы наполнить свой разум знаниями, необходимо сначала опустошить его. Бойся тех, Сенна, кто чувствует собственную пустоту…. но наполняет ее невежеством.

— Вы ошибаетесь, — снова повторила она, запальчиво тряхнув головой. — И я скажу вам, почему. Давайте, действительно, обратимся к истории. При тех обстоятельствах, о которых вы упоминали, наш разговор не смог бы состояться в принципе. И уж точно, не между учителем и подопечной самого императора. Те режимы, которые вы описали, являются абсолютной противоположностью миру мыслителей. Свобода там не просто не одобряется, она запрещается. Диссиденты, интеллектуалы, писатели… все, кто способен вечно спрашивать: «Почему?», как делаете это, там безмолвствуют. У нас все по-другому.

— Ты в этом уверена?

— Конечно, уверена. Я…

А потом, к ее удивлению, Телис нагнулся вперед и взял ее за руки. Его глаза пылали, как никогда раньше, Сенна даже разглядела в их глубине намек на страх, что тоже было в новинку.

— Ты все еще принадлежишь к привилегированной элите, Сенна. Случись здесь такое, ты уверена, что узнала бы правду до того, как стало слишком поздно?

Есть те, кто, подобно мне, задавал вопросы, занимался исследованиями… и внезапно некоторые из них изменили свои взгляды. Они неожиданно смирились с тем, что им навязывали…

— Возможно, они просто осознали правду…

— …или исчезли, — продолжил Телис.

Сенна на мгновение запнулась.

— Исчезли? Что вы имеете в виду?

— Уехали в отдаленные провинции. Или же просто испарились с лица планеты.

О, все это происходило очень тихо. Весьма эффективно. Когда-нибудь они и до меня доберутся… — задумчиво сказал он, как будто речь шла не о его собственной судьбе, а о ком-то другом. — Полагаю, что окажусь среди тех, кому придется испариться. Они знают, что это единственный способ заткнуть мне рот.

Я в конце недели выпускаю газету, в которой поднимаю вопрос об истинных мотивах тех, кто руководит огромной машиной нашего правительства. Это не расширит круг моих друзей, я лишь наживу себе еще более грозных врагов, чем имею сейчас.

Сенна понимала, что их разговор вышел далеко за рамки отвлеченных словесных упражнений в формальной логике. Она крепко сжала его руку, а потом произнесла:

— С вами ничего не случится. Ведь вы — мой учитель. И вы нравитесь императору. Вы находитесь под его защитой, и ваши мысли весьма ценны. Говорите все, что вам хочется. С вами не может случиться ничего плохого.

— Это что, обещание? — он, казалось, смутился от того, с какой страстью она говорила.

— Это мое убеждение и вера в нашу систему, в наше общество… и в нашего императора. Я верю во все это.

Он не смог сдержать улыбки.

— Почему? — спросил он.

Она была раздражена этим, но не смогла удержаться от смеха, услышав, как беззаботно прозвучал его вопрос.

— Потому что я в это верю.

— Это порочная логика, — осуждающе сказал он.

— Возможно. Но, в ней, в данном случае, приятно то, что круг подобных рассуждений тебе невозможно разорвать.

К ее удивлению, Телис Эларис потянулся к ней и крепко обнял. Шепнул ей на ухо:

— Не меняйся, — он запнулся, а потом добавил, — если только к лучшему.

Когда Сенна вернулась во дворец, оказалось, что ее дожидался Дурла.

Она не была уверена в том, что он специально поджидал ее, но, стоило.

Сенне подойти к своей комнате, он появился из-за угла, казалось, материализовавшись из воздуха.

— Юная леди Сенна, — с легким поклоном приветствовал он ее. Неформальный титул, которым ее наградил император, прижился во дворце. В устах некоторых это обращение было своеобразным выражением нежности… но Дурла, определенно, к ним не относился.

Она снова поймала себя на мысли о том, что не может понять, что же такого особенного нашел в нем император. Она могла лишь предположить, что Дурла отлично справлялся со своими обязанностями. Но эта мысль, почему-то, испугала ее.