Неведомые тени - Игорь Волков Страница 12

Где-то там, в Санкт-Петербурге мальчик Алеша готовится к полетам в космос. А тут в Новосибирске ученые конструируют для него двигатель будущего. Осталось-то чуть-чуть, превратить детский конструктор, с которым я работаю в лабораториях, в машину, на которой мальчик Алеша полетит к своей Проксиме через без малого двадцать лет.

Какой все-таки бред.

Я отошел от стены и уставился на нее. Удивительно, но события, отраженные там, откликались в моей голове, в душе, в сердце живыми образами. Я видел перед собой Ольгу, на двадцать лет старше теперешней. И ведь это точно была она, такая же, с мальчишеской стрижкой и вечно задранным вверх носом. Я видел Коломойцева. Но он был не я, а генерал-лейтенант Космического управления России. Мой мозг воспринимал его как старшего товарища, руководителя, человека, способного оказать помощь в трудной ситуации. Я буквально видел его, вышагивающего рядом с пилотом Алексеем Гуровым. Как он привычным жестом одну руку держал в кармане куртки, а другой размахивал в такт шагам. Как серебрилась седина на его висках. А я шел рядом с ним, будто возле зеркала. И был тем самым пилотом.

Дрогнувшей рукой я ткнул в коммуникатор. Поколебавшись секунду, вывел строку поиска и вбил туда «Алексей Гуров». Покрутил ленту, перебрая неизвестных мне людей, и замер, глядя на знакомую вылинявшую бейсболку. С экрана на меня смотрело открытое лицо мальчишки лет десяти. Счастливое лицо ребенка, верящего в светлое будущее.

Так ладно. Предположим, волновая функция колебаний g-поля позволяет двигаться во времени в любую сторону. И вот это все — я бросил взгляд на доску — правда.

Тогда, почему Коломойцев?

«Он похож на тебя, вы родственники?»

Неужели… Неужели это я через двадцать лет буду идти рядом с этим мальчишкой-пилотом по резервации, отправлю его в Лондон, вызову к нему Ольгу? Но если я все знал, почему ничего не изменил? Потому что это сложно, как объясняла Ольга? Или потому что я не захотел? Решил оставить все, как было…

Столько вопросов… Я сел на пол, напротив стены. Маркеры положил рядом с собой. Как же все неправильно-то. Я ничего из себя не представляю, ничего не умею. Я ничем не могу быть полезен здесь! Уж если кому и следовало оказаться в прошлом, это Ву, Райли, Ольге. Но не мне.

Почему я ничего не изменил?

Я смотрел на стену, перечитывая и перечитывая, что на ней написано. И вдруг меня пронзила внезапная мысль. А распады? Я же могу уйти в распад? Переместиться? А куда, назад в будущее? Или меня снесет еще сильнее в прошлое?

Я вытянул руку вперед, напряг все мышцы, прислушался к своему состоянию. Никакой распад начинаться не собирался. И что делать, чтобы его получить? Где инструкция по применению?

Попытками вызвать распад я промаялся около часа, но вызвал только головную боль.

Любопытно, что все, касающееся именно распадов, я помнил очень смутно, просто как факт, как будто это вообще происходило не со мной. Остальное же выглядело более живым. Я даже ощутил боль в руке, переломанной во время экспериментов.

Сердце скакало, как ненормальное, хотелось разорвать грудь и уже выпустить его наружу. Я встал, и словно во сне побрел на кухню. Заварив чай, долго стоял перед темным квадратом окна, пытаясь привести мысли и чувства в порядок.

Часть 1

Прошлое. Глава 5

Ольгу я старательно избегал больше недели. Пытался осмыслить наш разговор и те факты, что выписал на доске. К тому же праздники закончились, в институте готовили к пуску новый стенд, так что и времени на общение особо не было. А еще хотел понять, как себя с ней вести.

С одной стороны, совсем терять Ольгу из вида я не хотел, мне были нужны ее з­нания. С другой, мне точно не было нужно никакое развитие отношений. Что бы там ни говорили мои воспоминания из будущего про нее и Коломойцева, сейчас этого пока не случилось. И меня совершенно устроило бы, если бы не случилось и дальше. Найти баланс, остаться друзьями, работать вместе до тех пор, пока я во всем не разберусь — это же в моих силах? К моменту моей первой встречи с Ольгой они с Коломойцевым были старыми друзьями, не больше. Вот этой линии и нужно придерживаться. Про все остальное я знаю только с Ольгиных слов, так что вряд ли эти события заметно меняют мою пространственно-временную траекторию.

Занимаясь своими делами, я даже не обратил внимания на то, что Ольга перестала названивать. И ведь нигде не екнуло. В пятницу, спустя почти две недели после нашей последней встречи, скинул ей сообщение. Спросил, удобно ли будет, если сегодня вечером приеду посмотреть установку, и успеет ли она сделать пропуск? Получив сухое «да» в ответ, я досадливо сморщился. Обиделась. Теперь придется извиняться и преданно вилять хвостом.

Уйти с работы пораньше не получилось. Так что, несмотря на то, что я взял такси, в институт к Ольге приехал поздно. Кроме нее в лаборатории никого не было. Сидя у стола, Ольга уютно устроилась в офисном кресле, скинув обувь и поджав под себя ноги. С минуту я стоял в дверях, глядя как она перелистывает на мониторе графики. Неужели эта несуразная девчонка теперь у меня на глазах будет взрослеть, постепенно превращаясь в ту Ольгу, которую я помнил? Займется волновой физикой. Приедет на помощь пилоту-Алексею, потому что… я попрошу?

В горле появился какой-то неуместный комок, я постарался его сглотнуть. Потом постучал о косяк двери, обозначая свое присутствие.

Обернувшись на звук, Ольга смерила меня рассеянным взглядом. Я открыл рот, чтобы начать оправдываться, но она махнула рукой.

— Нам надо на второй этаж.

Только сейчас я заметил, что вид у нее усталый. И глаза красные.

— Что-то случилось? — как бы между делом спросил я, когда мы поднимались по лестнице.

— Все в порядке, — отфыркнулась Ольга.

Я поймал ее за руку, удерживая. Она остановилась на пару ступенек выше меня и теперь казалось, что мы одного роста.

— А если серьезно?

— Все в порядке, — твердо ответила Ольга. Развернулась, и быстрыми шагами почесала дальше наверх.

Я скрипнул зубами.

Ольга распахнула дверь лаборатории, и я оторопело замер. Тут словно торнадо прошелся.

— Пыталась сама пересобрать, — Ольга ткнула рукой в сторону раскиданных по полу блоков. И вдруг из ее глаз, буквально рекой, полились слезы. — Но все сломала! — закончила она всхлипывая.