Андрей Ливадный - Сон разума Страница 14

Тысяча лет – это гигантский отрезок времени, и любая цивилизация проходит за такой срок немалый путь развития или же регресса, смотря по обстоятельствам.

Земля пошла по пути обновления.

Нужно было спуститься на самую ее поверхность под влажный сумрак зеленого покрова, чтобы понять это.

Учебники устарели, и их стоило бы переписать заново, вот о чем подумал Андрей, когда арендованная им машина медленно съехала по уклону старого автобана и остановилась у неимоверно древней дорожной развязки.

Растительность плотно обвивала нетленные железобетонные столбы с пластиковыми указателями направлений. Вокруг были в изобилии разбросаны обломки какого-то здания, рухнувшего много веков назад. Андрей, прихватив электронный планшет с картой местности, вылез из машины.

Подойдя к указателю, он вскарабкался на внушительную глыбу рукотворного камня и уже оттуда смог дотянуться рукой до плотной завесы лианоподобных растений, которые закрывали своими листьями старый щит с указателями дорожных развязок.

Когда-то, еще до появления тут растительности, пластик долгое время подвергался воздействию прямых солнечных лучей, и надписи на нем выгорели, но он все же сумел прочесть часть из них, отыскав нужное направление.

Стрелка указывала прямо, а потом круто заворачивала вправо. Надпись под ней гласила:

«Нью-Грандж, Новая Ирландия».

Сверившись с картой, Андрей понял, что интересующее его место расположено между существующими мегаполисами Россия и Европа, чуть западнее современных очагов технократического общества, в диких, давно заброшенных местах, которые ранее были окружены мировым океаном.

Исторически данная территория принадлежала Англии и Ирландии, но в двадцать втором веке, когда произошло второе великое движение народов, а Земля объединилась под эгидой Всемирного Правительства, границы государств и автономий оказались стерты.

На месте отступившего океана выросли новые города, которые теперь, тысячелетие спустя, лежали в руинах, медленно зарастая новоявленными джунглями.

Андрей вернулся назад к машине, хмуро посмотрел на ответвление старого автобана, которое было приподнято над землей, опираясь на мощные железобетонные столбы, и подумал, что это немалый риск – ехать в одиночку по территориям, где опасаются появляться коренные жители земных мегаполисов, но детские воспоминания подталкивали, напоминая, что именно там, на территории Новой Ирландии, у его дяди имелся вполне современный дом, куда однажды маленький Андрей приезжал вместе с родителями.

Раз офис и городская квартира профессора Кречетова оказались разгромлены, то следы уцелевшей информации следовало искать именно там.

Если, конечно, убийцы не были осведомлены об усадьбе профессора, где тот провел первую половину своей жизни, занимаясь какими-то научными изысканиями… – подумал Андрей, садясь в машину.

Неизвестная точка пространства…

Ланита покинула злосчастный, усеянный мертвыми телами склон, когда уже начинали подкрадываться сумерки.

Светило еще не ушло за горизонт, но коснулось его своим размазанным краем. С точки зрения классической астрономии диск звезды, освещавшей планету, выглядел странно. Его призрачно-голубой свет даже днем не казался резким, а к вечеру набирал фиолетовую густоту. Учитывая видимый размер голубого солнца, можно было сделать вывод, что родная планета Ланиты обращалась на небольшом удалении от светила, но его лучи не сжигали поверхность земли, а, наоборот, дарили ей жизнь.

Нечеткий контур звезды еще более насторожил бы взгляд искушенного наблюдателя, но Ланита не задумывалась над внешним видом солнца, под которым родилась. Ее не волновал вопрос интенсивности излучения, которое зримо смещалось к жесткой, ультрафиолетовой части спектра и должно было не ласкать обнаженные участки кожи своим прощальным предзакатным теплом, а покрывать ее волдырями ожогов.

Для Ланы это был обычный, ничем не примечательный в природном плане осенний закат.

Если бы не боль от полученных ран, физическое изнеможение от многочасового боя да душевное беспокойство, она, наверное, смогла бы насладиться красками уходящего на покой светила, как делала это раньше, в ту пору, когда только обрела свободу…

Сейчас же ей было не до красот природы. Поднимаясь по склону к своей прежней позиции, она по пути собирала с трупов необходимый боекомплект, потом, вконец измучившись, остановилась, сделала себе укол стимулирующего препарата, затем, вырвав пучок травы, долго оттирала им кровь, заляпавшую металлокевлар шуршащей, облегающей фигуру и почти невесомой брони. Движения Ланы, пока она обирала трупы и очищала экипировку от своей и чужой крови, были расчетливыми, хотя упомянутые процедуры вызывали у нее отвращение.

Добытый в бою легкий клинок она не бросила, наоборот, заботливо вытерла о траву его серо-стальное лезвие, отыскала ножны с порванной перевязью и, отбросив в сторону бесполезное подобие портупеи, просто пристегнула зачехленное лезвие к правому бедру, где на любом типе брони имелся специальный захват для крепления холодного оружия.

В довершение она подобрала два метательных ножа, которые также вытерла о траву и убрала в ножны, вшитые в голенища высоких удобных сапог из мягкой искусственной кожи.

Закончив экипироваться, она оглянулась вокруг.

Стояла мертвая предзакатная тишь, лес синел внизу сплошным пологом крон, которые уже не различались по цветам осенней листвы, словно впитали в себя падающую с небес сочно-фиолетовую мглу…

На темнеющем небе не просматривалось ни единой искорки света, лишь полоска перистых облаков выделялась на фоне черноты темно-лиловой слоистой линией. Мир вокруг постепенно наполнялся смутными тенями и невнятными шорохами подступающей ночи, поднявшийся ветерок нес зябкую прохладу осени, и становилось ясно, что к утру примятую траву на поле боя вместо ледяной росы подернет тонкий налет инея, сделав ее хрупкой и ломкой…

Прихрамывая, Лана прошла мимо служивших ей укрытием каменных глыб, которые громоздились смутной сереющей массой, и ступила в осязаемый мрак редколесья, которое тянулось вверх по склонам почти до самой вершины горы.

Там сейчас собирался Круг.

Ланита, исполнив свою кровавую работу, собиралась подняться на плоскогорье. Вверх по склону, несмотря на усталость и ноющую боль от многочисленных ран, ее гнало не праздное любопытство: во-первых, она продолжала ощущать ответственность за безопасность учителей, а во-вторых, Лана пролила сегодня достаточно своей и чужой крови, чтобы получить это внутреннее моральное право – присутствовать при таинстве…

Да, она хотела знать, ради какой цели ее послали на верную гибель, зачем бросили в водоворот смертей, из которого ей помог выбраться лишь слитный опыт двух школ выживания, практикующихся в одном мире, но исстари враждующих между собой.

Идти было трудно, но не из-за полученных ран. С физической болью Лана справлялась достаточно легко. Она могла до определенной степени контролировать процессы метаболизма, протекающие в собственном теле, гораздо труднее было справиться с глухой нарастающей тревогой и обступающими со всех сторон ночными тенями.

Она не желала еще одного столкновения и машинально уклонялась в сторону, как только ее глаз или слух замечал намек на малейшее проявление опасной ночной жизни.

О том, что творится сейчас на усеянном трупами горном луге, ей не хотелось даже думать, хотя Лана была твердо уверена: ей так или иначе придется столкнуться с призраками убитых храмовников, не со всеми, конечно, но со многими, чей разум был в достаточной степени силен и подготовлен, чтобы в момент смерти покинуть изуродованную плоть…

Они вернутся. Обязательно вернутся и безошибочно найдут ее.

Лана надеялась, что до этого рокового мига она успеет достичь края плоскогорья и тогда защита станет взаимной – она, не мешая работе Круга, будет присутствовать при обряде, охраняя учителей от проявлений материального мира, а они, в свою очередь, уберегут ее от посягательств энергетических сущностей.

Земля.

Где-то между мегаполисами Европа и Россия…

Несколько часов Андрей беспрепятственно ехал по старой, но вполне прилично сохранившейся дороге, следуя в нужном ему направлении.

Плотная стена растительности обступала автобан с обеих сторон, во многих местах молодые побеги ползущих и вьющихся растений не только оплетали опоры и указатели, но и стелились по дорожному полотну. Поначалу Андрей останавливался, чтобы откинуть молодые плети растений, но потом понял, что может делать это до бесконечности – чем глубже проникал он на заброшенные территории, тем сильнее зарастала дорога, и в конечном итоге он бросил это бесполезное занятие и ехал прямо по зеленому ковру, внимательно следя лишь за тем, чтобы не потерять твердой опоры под колесами машины.