Андрей Ливадный - Бездна Страница 15

Толстый слой песка покрывал поверхность накрененной палубы. Пробоина располагалась в нижней части деформированного свода, неистовая сила нашла выход, пробив внешнюю стену города, исказив поверхности, накренив плоскость «пола».

Темная гладь воды расступилась с тихим плеском.

Инга вынырнула в образовавшийся воздушный карман, превышающий по площади и объему любое из жилых помещений города — дальняя часть куполообразного свода тонула во мраке, а подле пробоины царило тусклое равномерное освещение, по стенам скользили блики лунного света, слышался монотонный плеск небольших волн. Эмиранг неохотно соскользнул к плечам, освобождая лицо девушки. Она сделала вдох.

Воздух пах тревожно. В нем не чувствовалось соленого простора океана, скорее затхлость плохо вентилируемого батт отсека, где барахлит регенератор воздуха. Дно продолжало полого подниматься, и вскоре Инга уже не плыла, а шла по колено в воде.

Эмр соскользнул с ее тела, свернулся в форму веретена, беспокойно кружа на мелководье.

Берег.

Понятие весьма условное для обитателя подводного мира.

Инге и прежде приходилось бывать на «суше» — Изумрудная Гладь изобиловала небольшими песчаными островками, но сейчас кромка воды ассоциировалась в сознании с чем-то иным. Вообще-то огромный воздушный карман, образовавшийся в приподнятой части накренившегося купола, напоминал мрачную и холодную подводную пещеру.

На берегу в песке белели рыбьи кости. Инга едва не наступила на кучку останков, сразу же насторожившись. Кто обитает тут, питаясь рыбой на суше?

Без защиты эмра она чувствовала себя неуютно. Слабый ток воздуха неприятно холодил кожу. Вообще, ощущение выхода из воды на достаточно большое открытое пространство граничило с шоком.

В сезон штормов сюда проникали не только течения. Песок застыл небольшими барханами, извилистые полоски говорили о волнах, периодически набегающих на искусственный берег.

Дальняя стена огромного, наполовину затопленного водой помещения терялась в плотном мраке, который лишь слегка разгоняли мятущиеся отсветы багряного сияния непонятной природы. Оттуда слышался неясный шум и исходили тревожные, удушливые, горьковатые запахи.

Инге стало не по себе. Сердце колотилось все быстрее, неодолимо хотелось броситься назад, в темную воду, ощутить прикосновение эмра, почувствовать, как он предано прильнет к телу, претерпевая мгновенные трансформации, принимая формы плотно облегающей защитной оболочки…

Нет уж!.. — мысленно прикрикнула на себя Инга. Глупо поворачивать назад. Потом ведь буду мучиться вопросами да ругать себя за нерешительность.

Окруженное скользящими по стенам бликами пятно лунного света осталось позади. Вне связи с нервной системой эмиранга она с трудом ориентировалась в плотном сумраке, большинство деталей окружающей обстановки появлялись внезапно, словно их кто-то выталкивал из тьмы.

Она испытывала новые, ни с чем не сравнимые ощущения.

Влажный песок под ногами создавал непривычную для ходьбы поверхность. Холод и сырость донимали все сильнее, пучок люминермов, сжатый в руке, едва рассеивал мрак в радиусе полутора-двух метров. Тьма окружала Ингу, она казалась вязкой осязаемой, единственным очевидным ориентиром были неяркие, мятущиеся багряные отсветы, виднеющиеся в таинственных глубинах огромного зала.

Она осторожно ступала, постоянно поглядывая под ноги, чтобы случайно не споткнуться. Микрорельеф отлогого «пляжа» таил множество плавно очерченных расплывчатых форм, словно под наносами песка и ила были погребены какие-то предметы.

Сердце Инги то болезненно замирало, то вновь начинало учащенно биться. Обстановка все сильнее давила на психику, и она едва не вскрикнула, когда в неровном сиянии люминермов внезапно увидела четкую цепочку следов.

Она застыла, как вкопанная, не зная, что и думать. В первый момент просто не поверила собственным глазам, несколько раз моргнула, но видение не исчезло: глубокие, хорошо различимые отпечатки босых человеческих ступней вели во тьму, по направлению к тусклому, ставшему едва заметным сиянию.

Может, я сбилась с пути, сделала круг в темноте?! Она сравнила отпечаток своей ступни с цепочкой следов. Нет, это не мои следы… Девушка присела, коснулась кромки отпечатка, и песок внезапно начал заполнять углубление, стекая в него тонкими шелестящими ручейками.

Кто-то прошел тут задолго до моего появления!

Душа Инги изнывала от недобрых предчувствий, но разум не изменил ей, она машинально перебирала варианты, пытаясь найти правдоподобное объяснение следам, оставленным давно, успевшим высохнуть по краям.

Может, кто-то из жителей Чертога случайно нашел это место?

Нет вряд ли. Новости подобного рода распространяются быстро.

Оставался только один способ узнать правду: идти дальше.

Отчаянное безрассудство.

Инга не понимала, что с ней происходит, почему она идет наперекор здравому смыслу, воспитанию, инстинкту самосохранения, наконец? Разве мало в Лазурном Чертоге красивых мест, щедро одаренных солнечным светом, так зачем же я тут, во мраке и холоде?

Голос рассудка ее не остановил.

Свод постепенно начал понижаться, тусклое пятно красноватого сияния стало четче, и в неярком свете Инга вдруг увидела странные, ветхие постройки.

От низкого потолка свисали длинные полотнища, сплетенные из сухих водорослей. Кое-где в песок были вкопаны вертикальные опоры, сооруженные из стволов растущего в окрестностях Лазурного Чертога «подводного дерева», или, как называли его в просторечии, — мангра. Верхушки столбов соединялись между собой поперечными жердями, на которых и крепилось большинство занавесей.

Она застыла в нерешительности, затем потянула на себя кусок сплетенной из волокнистых водорослей ткани. Закутавшись в сорванную завесь, она почувствовала, как сразу стало теплее.

Вокруг в изобилии валялись останки рыб, предметы нехитрого обихода: самодельные гарпуны с зазубренными наконечниками, посуда из раковин моллюсков.

В центре жутковатого поселения в кругу, сложенном из камней, тлели уголья. Рядом виднелось несколько выкопанных в песке углублений, застеленных сухими водорослями.

Ингу охватил ужас. Она бы просто убежала, не выдержав совершенно чуждой, непонятной рассудку картины мрачного, нечистоплотного, лишенного в ее понимании какого-либо смысла поселения, если бы не угли, тлеющие в очаге.

От них веяло теплом, огонь невольно притягивал взгляд, в его неровном, мятущемся свете предметы отбрасывали длинные тени, добавляя зловещей загадочности в окружающую обстановку.

Внезапно что-то серое шевельнулось в куче сухих водорослей.

Инга отшатнулась, но даже не успела вскрикнуть.

— Ты кто такая? — раздался надтреснутый, сиплый голос.

Дрожь окатила волной холода, рванула вдоль спины, парализуя мышцы. Несколько секунд замешательства сыграли роковую роль. Она увидела лицо очень старой женщины, и леденящий ужас вдруг схлынул: у очага сидела беспомощная старуха, ее глаза настороженно смотрели на Ингу, взгляд, поначалу показавшийся злым, постепенно оттаивал, принимал человеческое выражение.

— Ты меня напугала, — старуха протянула к очагу озябшие руки, и тут стало видно, что ее тело по самые плечи закрывает плоть эмиранга!..

Губы Инги еще дрожали от испытанного шока, но… ей стало не до страха.

— Твой эмр? Что с ним?!

— Ничего, — старуха вновь взглянула на Ингу и вдруг сипло рассмеялась. — Ты думаешь, он мертв? Нет! — она погладила серую кожу эмиранга. — Он жив и чувствует себя неплохо…

— Но, как же… без воды?

— А ему не нужна вода, — неожиданно заявила старуха. — Потрогай.

Инга робко протянула руку, коснулась плеча старой женщины. Действительно кожа эмра оказалась мягкой, пластичной, она даже почувствовала легкое покалывание при прикосновении.

— Присаживайся, раз пришла, — сварливо проворчала старуха. — Меня зовут Вальма, а вот тебя я что-то не припомню. Давно сбежала? Небось, беременная, да?

— Я — Инга.

— Не знаю такого имени… — голос Вальмы звучал с хрипотцой. — Ну, да ладно. Чего стоишь? К огню присаживайся. Привыкай. Жизнь отступников лишь поначалу несладкая. А потом ничего. Только вот охотники давно ушли и все не возвращаются. Не встречала их?

Девушка ничего не ответила, но присела подле огня. Ее замешательство становилось все сильнее. Она с трудом верила, что все происходит наяву. Инга растерянно осматривалась по сторонам, впитывая взглядом окружающую обстановку, и в ее глазах невольно выступили слезы. Промозглый холод пещеры, гниющие кучи водорослей, какие-то убогие, ненадежные постройки — разве так должен жить человек? Почему она прозябает тут во мраке и одиночестве?

— Ты, вижу, сильно напугана, — взгляд Вальмы потускнел. — Я давно потеряла счет дням. Все, как в тумане, — призналась она, тяжело вставая.