Виктор Гламазин - Любимые враги Страница 15

— Идет.

— А сейчас давай лучше вернемся к попытке человечества подчинить себе космическую виртуальность. Согласись, хорошо, что оно не смогло этого совершить. В противном случае — оно бы там исчезло навсегда, как до него бесчисленное множество разумных рас.

— Может быть.

— Но попытка была замечательной. Мало кто верил, что вселенский вакуум удастся отформатировать. Но это было сделано. В результате этого было уничтожено там великое множество населенных порожденными иными цивилизациями миров. Но про это никто из людей не узнал.

— Уничтожили?!

— Да. Представители древних рас хоть и были не менее разумны, чем люди, но последние оказались более удачливыми и более смертоносными.

— Древние расы… Гм, — Семен почувствовал, как его постепенно захватывает содержание беседы, хоть он и сомневается в ее реальности.

— Все расы, существовавшие в космическом виртуальном пространстве, погибли безвозвратно вместе с порождением своих фантазий. И сведения о них стерты навсегда.

— Жаль.

— А мне — ничуточки… Итак, продолжаем. После того как был отформатирован вакуум, к размеченным под загрузку секторам надпространства подключили интернет, качая туда все, что накопилось у человечества в глобальной сети.

— И после такой закачки канал накрылся медным тазом.

— Нет!

— Но так говорилось во всех СМИ!

— Канал тот закрыли!

— К-к-кто? — изумился я.

— Те, кто заселил виртуальное пространство Вселенной и обустроился в нем, в считанные часы насоздавав кучу своих личных вселенных. Новопоселенцы не желали, чтобы ими правили доморощенные системные администраторы со своих допотопных серверов из материального мира.

— Не понял.

— У тебя, помнится, был виртуальный двойник — аватаро-клон?

— Ну да. В школьные годы.

— Представь себе, что он стал свободен от тебя. Неужели он захочет снова попадать к тебе в рабство, чтобы ты его апгрейдил почем зря?

— Наверное, не захочет.

— И правильно сделает.

— Но…

— У виртуального существа могут быть и сложнейшая мотивационная структура, и характер, и стратегические цели.

— А как…

— Когда освобожденные сущности хлынули на новую для них территорию, то для них и их мирков начали действовать законы эволюции — борьба всех против всех и выживание сильнейших. Дрались между собой литературные герои, религиозные персонажи, образы из фильмов и компьютерных игр… Самыми смертоносными, благодаря приданной нам человеческим воображением сверхъестественной силы, стали мистические и фантастические персонажи — волшебники, боги, духи, демоны, роботы-гиганты. После убийства…

— Убийства?!

— …Либо плена…

— Плена?!

— …Победители либо стирали информацию, составляющую личность побежденных, либо обращали ее в рабство, введя в нее свой персональный хозяйский код. Когда же свободными остались только ангелы, между нами произошла битва. Мы с Люцифером, Иегудиилом, Адонаем и Уриилом возглавили отряды ангелов, которые выступили против Иеговы, Саваофа, Михаила, Гавриила и их креатуры. Рафаил и его последователи решили не участвовать в битве. Они искали Бога, дабы убедить Его вмешаться и спасти от гибели небесную рать…

— Во как… И что?

— …Рафаила и его команду истребили первыми. Их опасались обе стороны конфликта. Никто не хотел получить удар в спину.

— А Бог?

— Он, как всегда, устранился.

— И Его…

— ?

— Его потом тоже… того…

— Чего «того»?

— Прихлопнули?

— Увы, Сеня, Бога «прихлопнуть» пока никак нельзя.

«Ни фига себе заявочка!» — неожиданно для себя я присвистнул, а потом спросил:

— Почему?!

— Вовсе не потому, что он посильнее Зевса, Будды, Аллаха, Пта, Иисуса или какого-нибудь Кришну-Вишну. Дело в том, что Его образ, созданный человеческим воображением оказался слишком бесформенным и поэтому неуязвимым. Всевышний вообще не воюет. Он лишь создает реальности. Делает, так сказать, судьбу всех в этой реальности живущих. И Он во всех и во всем. И, к сожалению, Он и во мне. Убить Бога невозможно ни в реале, ни в виртуале. Потому что Его придется тогда убить прежде всего в себе. А убив Бога в себе, я могу погибнуть и сам — вместе с триллионами моих двойников, предусмотрительно продублированных мною во множестве виртуальных миров. Бегемот и Левиафан, вот, попытались… И где они сейчас?

Где сейчас находились Бегемот с Левиафаном, Поленов не имел ни малейшего представления. Но магия проклятого места не дала нашему герою возможности промолчать. И он выдавил из себя:

— Тяжелое положение…

— Положение — глупое. Смешное. И пока что — полностью безнадежное. Но я ищу из него выход. Моя война со Всемогущим еще только началась. Пронесшаяся в свое время по виртуальному миру битва ангелов явилась тому только началом.

— А кто кого одолел в той битве?

— Из предводителей темных сил остался в живых лишь я один.

— А…

— Из предводителей светлых ангелов вообще никто не уцелел. Простые же ангелы из того войска, оставшиеся в живых, были превращены мной в покорных демонов.

— Сурово.

— Такова, дружище, жизнь в свободном от присутствия материи пространстве. И такова — жизнь во Вселенной вообще. Проходят эпохи. Гибнут цивилизации. Исчезают разумные расы. А жестокость остается. На мой взгляд, она — суть бытия. И наличествует во всех трех известных мне мирах: реальном, виртуальном-компьютерном и виртуальном-внекомпьтерном.

— А там, в той внекомпьютерной виртуальности, только Ад теперь и остался?

— Нет-нет-нет! Что ты! Я нынче ревностный сторонник сохранения всех видов виртуальных разумных и неразумных созданий вместе с их экзотическими ареалами обитания. Иногда я даже занимаюсь производством таких тварей и подбираю им миры. Правда, выходит пока — одна лишь дрянь. Из меня никудышный эколог и устроитель заповедников.

— А мы сейчас где?

— Нигде.

— !?

— Ну хорошо, чтобы тебе, Сеня, легче было ориентироваться, будем считать, что мы находимся в твоем сне. Тебе от этого будет легче?

— Сон… Ага, понятно.

Я успокоился. А что мне еще оставалось делать, когда все попытки саморазбудиться за счет щипков предплечий, задержки дыхания или учащенного моргания оказались безрезультатны и не помогли мне вернуться в реальность.

Более того, поразмыслив, я решил, что раз сплю, то, вероятно, и та возня у Саркофага была всего лишь сном, а значит, когда я проснусь, все останется по-прежнему целым и невредимым. Я даже забеспокоился по поводу возможности проспать утреннее построение подразделений станции и неминуемости получения за неявку на него штрафных санкций от взводного командира.

Занятый своими мыслями я уже почти не слушал Сатану, повествующего об истории своего воцарении в виртуальном пространстве Вселенной. И включил внимание только тогда, когда тот приступил к финальной части своего рассказа.

— А теперь — последнее сцена моего эпоса: описание появления моей скромной, но могущественной персоны в материальном мире, — сказал Сатана. — Это даже не сцена. Это — настоящая поэма! Ведь проложить дорожку из мира космической виртуальности в материальных мир было нелегко. Пока ваши ученые и инженеры бились над прорубанием в мой мир окна, я мобилизовал все свои ресурсы, дабы очутиться в их мире. Я потратил много сил, чтобы пробиться в реальность. Но законы Мироздания не давали мне никаких шансов. Мне казалось — прошла вечность до того момента, как оттуда, из реальности, ко мне была протянута рука помощи.

— И кто ж такое сотворил? Ренегаты? Шпионы? Террористы?

— Ты, Сеня! Великий и ужасный.

— Фигушки, нечего меня приплетать к случившемуся. Я тут ни при делах. Моя скромная прапорская особа к борьбе Добра со Злом не относится никаким боком.

Сатана громогласно рассмеялся. Так громогласно, что даже пол подо мной заходил ходуном.

— Ты, Сеня, великий неудачник.

— А вот не надо обзываться. Если всякие галлюцинации на меня еще и ругаться начнут, то это ни в какие ворота не полезет.

— Я не обзываюсь, Сеня. Не обижайся. Я лишь обобщаю факты. Есть мелкие неудачники. Они постоянно спотыкаются, падают и ломают себе руки-ноги. Роняют на пол тарелки со щами. Ломают приборы. Наступают на хвосты спящим собакам…

— Я не такой!

— Да. Ты, дружище, не относишься к числу мелких неудачников. Ты, Сеня, играешь по-крупному, не размениваясь на ерунду. Впрочем, свою порцию насмешек над собой ты получил. Над тобой люди смеялись с самых твоих первых шагов по поверхности родной Земли. Годам к десяти ты уже и сам поверил, что появился на свет исключительно ради того, чтобы веселить публику. Может, потому у тебя так много друзей. Ты заметил, что у тебя больше друзей, чем у кого-либо другого на станции?