Николай Романов - Гвардеец Страница 16

— Макарычу жрачки закажи, — посоветовал Каблук. — У него сегодня отбивные — ништяк!

Было видно, как Чинганчгук сглотнул слюну:

— Нет уж, на сегодня открыт режим строгой экономии. А кредита у меня тут не имеется.

— Ясно! — Каблук подмигнул. — Тогда удачно тебе поэкономить.

— Идем! — Чинганчгук встал из-за стола, подошел к стойке и рассчитался. Осетр подхватил с полу комплект номер два и пристроился к нему в кильватер.

Двинулись к выходу. Возле двери Осетр почувствовал спиной чей-то тяжелый взгляд. Обернулся.

Нет, смотрел на него не Каблук. И не Наваха. Тяжелый взгляд принадлежал лысому карлику по кличке… с погонялом Кучерявый. Однако смотрел тот похоже не на самого Осетра, а на комплект номер два.

Глава одиннадцатая

— Этот амбал, похоже, до осуждения в космосе работал.

— Какой амбал? — не понял Чинганчгук. — Нам сюда. — Он свернул за очередной угол.

— Главный из той троицы в кабаке. По имени… с погонялом Каблук.

Чинганчгук остановился и с интересом глянул на Осетра:

— Почему ты так решил?

— Ну… Он же про черные дыры знает.

Чинганчгук вдруг захохотал во всю пасть, так, что немногочисленные прохожие на улице с романтическим названием «Лазурная» принялись оглядываться.

Осетр не понимал, что так рассмешило «папашиного друга». Наконец, отсмеявшись, водитель сказал:

— Про черные дыры тут самая распоследняя шестерка знает. Потому что черными дырами у нас называют не какие-то там космические объекты, а всего-навсего то, что у бабы между ног.

И зашагал дальше, оставив Осетра осознавать добытую информацию. А когда Осетр его догнал, принялся рассказывать:

— На Крестах держат исключительно осужденных мужиков. Дамского полу тут острая нехватка. Прилетают подзаработать, исключительно по своей воле и на свой страх и риск. Браки на планете-тюрьме запрещены законом. Чтобы не было лишних проблем. Поэтому бабы все вольные, работают исключительно в публичных домах и как бы общедоступны. Хотя большинство паханов, конечно, заводят себе постоянную симпатию. Никто из мертвяков им, разумеется, перечить не решается. Свое здоровье дороже…

— Из мертвяков?

— Так у нас зовут заключенных. Тут же в основном те, кто приговорен либо к высшей мере, либо к пожизненному заключению. Убийцы, насильники, маньяки…

«Интересно, а ты кто? — подумал Осетр. — Насильник с университетским дипломом? Впрочем, скорее ты маньяк, знакомящийся с молодыми парнями, завлекающий их к себе домой и зверски убивающий бедолаг».

Как ни странно, эта мысль не родила в нем ни малейшего страха. Хотя по легенде должна была. И тогда Осетр изобразил это чувство, испуганно глянув на водителя и спросив:

— Скажите, а почему вы так добры ко мне? К чужому человеку, да еще не мертвяку?

На физиономии Чинганчгука родилась усмешка.

— Приглянулся ты мне. — Он глянул на Осетра и понял опасения парня. — Не боись, я тебя не трону. Я не убийца и не насильник. То есть убийца, конечно, но не в том смысле… Ты, наверное, и не слышал про Петров Кряж. Это планета в Пятом Западном секторе. Я там служил. В одном из гарнизонов планетарной артиллерии. И так получилось, что не выполнил приказ, из-за чего погибло много наших людей. Меня осудили на пожизненное заключение. И я оказался на Крестах. Так что Матвей Спицын — убийца, но тебе не стоит его опасаться. — Он остановился, полез в карман, достал пачку сигарет, закурил и напомнил: — Матвей Спицын — так меня звали раньше. Матвей Степанович…

Осетр кивнул и вздохнул с притворным облегчением. Чинганчгук протянул ему пачку сигарет:

— Закуривай.

— Спасибо, не курю.

— Ну и правильно делаешь. Дольше проживешь. Хотя здесь это не важно…

Осетр глянул на водителя недоуменно, но тот не стал развивать мысль.

И они двинулись дальше.

Все дома на Лазурной были соответствующего названию цвета. И Осетр снова подивился вкусам местных архитекторов. Странная тяга к чистым одиночным цветам, смешанная палитра была бы интереснее. Верх дома, скажем, желтый, а низ голубой. Или светофор…

Через пару кварталов Чинганчгук сказал:

— А вот и мое жилье. Лазурная, дом тридцать три. Счастливое число…

Жилье Чинганчгука занимало половину симпатичного домика, изготовленного, как и все прочие здания, из дерева и покрашенного, естественно, голубой краской. Пока хозяин отпирал дверь, Осетр изучал незнакомый материал. Провел указательным пальцем по поверхности — она оказалась на удивление гладкой. Странно, деревья вроде бы шершавые… Конечно, на Новом Петербурге росли деревья, но строить из них дома никому бы и в голову не пришло. Зачем, если имеется синтепор — гораздо более дешевый и доступный строительный материал?

— Это доски, — сказал Чинганчгук, поворачивая какую-то штуковину, вставленную в отверстие на двери.

Видимо, такие на Крестах ключи… И Осетр подумал, что «мозгогруз» у «шайбы», наверное, не содержит и половины того, что может здесь потребоваться. Хорошо, он, Осетр, по легенде не местный житель! А если бы прикинулся местным?.. Впрочем, надо думать, тогда бы и «мозгогруз» подготовили более содержательный… Да и не было бы этого пожара — сорвать летящего в отпуск кадета с рейса и десантировать на незнакомую планету. В роли спасателя…

А вот тут бы капитан Дьяконов сказал: «Назвался "росомахой" — на житуху не жужжи!» И был бы прав! «Росомахи» не подстраиваются под обстоятельства, «росомахи» подстраивают обстоятельства под себя.

— Заходи, Остромир, — сказал Чинганчгук, распахивая дверь.

И Осетр зашел.

Они оказались в небольшой, на удивление чистой прихожей. Вполне можно поверить, что хозяин бывший военный, им тягу к чистоте и порядку вместе с уставами прививают.

— Сумку можешь убрать в шкаф.

Осетр послушно положил комплект номер два в шкаф, расположившийся в углу прихожей. В шкафу висел одинокий плащ и больше ничего не наблюдалось.

— Идем, покажу мое жилище.

Жилище было как жилище. Кухня и комната. В кухне — набор кухонной мебели и утвари. Плюс холодильник. В комнате — диван, стол, шкаф, кресло и пара стульев. Все из дерева. Кроме холодильника, разумеется.

Когда Чинганчгук демонстрировал гостю обстановку, в голосе его определенно звучала гордость.

«Интересно, — подумал Осетр, — а спать мы будем в одной кровати? Он что, все-таки голубой?»

Он выразил свои сомнения вслух. Не упомянув про голубизну, разумеется.

— Спать будешь в кресле.

— Как это?

— А вот так! — И Чинганчгук за несколько секунд превратил кресло в некое подобие постели.

— Ничего себе! — Осетр никогда бы не удивился трансформируемой мебели, если бы тут она не была деревянная.

— Говорят, именно так жили наши предки, — сказал Чинганчгук.

— А я думал, наши предки в такой ситуации жили не в своих домах, а в казармах. И их держали взаперти. Заборы были вокруг, из проволоки.

Чинганчгук кивнул:

— Да, я, когда меня сюда везли, тоже думал, что за колючкой жить буду. И поначалу тоже всему тут удивлялся. Но мне быстро объяснили, что главная наша задача — добыча храппового сока, и те, кто ее хорошо выполняет, живут как люди, а не как заключенные. Ну почти как люди… А забором тут у нас пустота работает. Почище колючки будет. Впрочем, есть ведь и карцеры, где держат тех, кто нарушает правила… Ладно, обо всем этом еще будет время поговорить. Присаживайся. Я пойду на кухню, полуфабрикаты куплены, надо только разогреть. Развлечь, к сожалению, тебя нечем. Видеосети на Крестах не существует. Развлечения у нас тут все старинные — или бабенку трахнуть, или рыло кому-нибудь начистить.

Он исчез с пакетом на кухне, а Осетр присел на стул: Взгляд его зацепился за лежащий на столе говорильник.

Интересно, видеосети тут не существует, а вот эти штуки — в полный рост. А ведь говорильник — гораздо большая угроза безопасности, чем пассивный видеопласт. Согласовать действия преступникам по говорильнику — раз плюнуть. А видеосеть… Впрочем, что это я? Здесь мобильная связь наверняка на постоянной прослушке. Планета-тюрьма отличается от обычных миров тем, что на ней не действуют гражданские законы. Тут проблемы людских отношений решает не выборный суд, а тот, кто поставлен властями. Ибо тут живут люди, лишенные гражданских прав. Вернее, сами себя прав лишившие… Кстати, интересно, а какое конкретно преступление совершил наш хозяин? Что за приказ он не выполнил? Не открыл огонь по противнику?.. Спрашивать-то не очень удобно, а знать бы хотелось. Все-таки на нормальных мирах в этом отношении проще — вышел в Сеть, сформулировал запрос, и тут же тебе ответ: Иван Иваныч Иванов осужден таким-то судом такой-то планеты по статье такой-то Уголовного кодекса Росской империи. Если, конечно, его дело, в интересах имперской безопасности, не засекречено…