Олег Авраменко - Реальная угроза Страница 16

— Капрал Тёрнер, вы свободны. Топалова, Вебер, Вильчинский — за мной.

Мы прошли с мостика прямиком в капитанскую рубку, где застали Павлова. По-видимому, он провёл здесь все восемь часов, или бóльшую часть из них, наблюдая за действиями Элис.

— Плохо, — без всякого вступления сказал капитан.

— Да, паршиво, — согласился с ним командор.

Сердце моё замерло в ожидании окончательного вердикта «хуже быть не может», но Павлов выразился иначе:

— У вашей группы всегда были самые лучшие показатели. Собственно, на то вы и Первая группа. Но сегодняшняя вахта оказалась худшей за всё время полёта.

— Какова оценочная эффективность? — поинтересовался Вебер.

— Лишь чуть более семидесяти пяти. Прямо как у линкора.

— Я ожидала от Тёрнер худшего, — заметила Топалова. — А ведь нужно ещё сделать поправку на волнение. Это была её первая настоящая вахта — учебные катера и шаттлы не в счёт, виртуальные тренажёры тоже. У девочки есть потенциал.

— Бесспорно, есть, — не стал возражать Томассон. — Но его нужно ещё реализовать.

— Мы об этом позаботимся, шкипер. Мы докажем, что для талантливых выпускников — а Тёрнер, без сомнений, талантлива, — не требуются годы стажировки.

— Имейте в виду, — предупредил Павлов. — Это отразится на ваших показателях.

— Не беда, кэп, справимся. У нас отличная группа: я — первый пилот, Вебер — старший навигатор, Вильчинский — лучший на корабле оператор погружения. — (Чёрт побери, Топалова говорила об этом совершенно серьёзно!) — Мы совладаем с неопытностью Тёрнер. Если хотите, я возьму на себя персональную ответственность…

Томассон перебил её:

— Ответственность лежит на мне, лейтенант-командор. Это мой долг и моя привилегия. — Он вздохнул, выдвинул ящик стола и достал оттуда нагрудный значок лётно-навигационной службы. — У начальника экспедиции нет возражений?

— Командир корабля вы, — пожал плечами Павлов. — Вам решать.

— Что ж, я решил. Берём стажёра — первыми во всей Эриданской Астроэкспедиции. Остаётся лишь утрясти вопрос со званием. Мичман — слишком много, Тёрнер должна ещё отстоять своё место в лётной команде. Звание кадета нашим уставом не предусмотрено, а уорент-офицер, как принято в таких случаях у военных… Нет, только не это! Прапорщик — ошибка природы. Несостоявшийся сержант и недоделанный офицер. Так что пусть стажёр Тёрнер пока удовольствуется сержантскими нашивками. По категории Е6. А дальше видно будет. — С этими словами командор Томассон вручил мне значок. — Передайте ей это, пилот Вильчинский. И чтобы через час она явилась к старшему помощнику. К тому времени я отдам все необходимые распоряжения.

Когда мы втроём покинули капитанскую рубку, Элис дожидалась нас в коридоре, неподалёку от стоявших на посту десантников. Она устремила на меня взгляд, исполненный надежды и одновременно выражающий готовность смириться с неблагоприятным для неё решением.

Я молча подступил к ней, снял с её рубашки значок инженерной службы, а на его месте укрепил золотые крылышки лётчика. Тем временем Вебер взял под козырёк:

— Поздравляю, сардж. Добро пожаловать в нашу команду.

Элис тихо вскрикнула от восторга и пошатнулась. Она, конечно, не собиралась падать, однако я не упустил случая обнять её. Вебер добродушно подмигнул мне и направился к лестнице. Топалова задержалась.

— Спасибо тебе, Яна, — искренне поблагодарил я. — Ты нам здорово помогла.

— Но не за ваши красивые глазки, — коротко улыбнувшись, ответила она. — Хотя вы оба мне ужасно симпатичны. Я поступила так из принципа — мы должны доказать штабному начальству, что Корпусу по силам воспитывать собственных лётчиков, а не только вербовать их на стороне.

5

Весь остаток дня был заполнен приятными хлопотами. Элис побывала у старшего помощника, который оформил все необходимые для перевода документы, потом в канцелярии интенданта её поставили на довольствие по категории Е6 — с пометкой «на правах младшего офицера», выдали положенное сержанту обмундирование и вручили ордер на новое жильё. Хотя Гарсия был фактически отчислен из лётной команды, старпом Крамер распорядился не трогать его каюту, но ради такого случая Топалова освободила свою, переселившись наконец в отсек для старшего командного состава, где, собственно, и было её место после получения звания лейтенанта-командора — в компании Томассона, Павлова, Крамера, главного инженера, главного интенданта, начальника медсанчасти, командира десантного отряда и профессоров из научно-исследовательской группы.

Процедура переселения и обустройства на новом месте затянулась до позднего вечера, поскольку к Элис то и дело заглядывали знакомые, чтобы поздравить её с продвижением по службе. Почти в каждом таком случае провозглашался тост, и Элис, хотя и пила буквально по капельке, под конец порядком захмелела. Да и я, признаться, был на добром подпитии, а Топалова, наравне с нами принимавшая участие во всех мероприятиях, и вовсе не ограничивала себя в выпивке. Мы могли себе это позволить — завтра наша группа отдыхала, у нас был плановый выходной.

Примерно к одиннадцати вечера, когда паломничество к нам прекратилось, у нас, как это бывает в пьяной компании друзей, завязался душевный разговор, и мы с Элис, неожиданно для самих себя, поделились с Топаловой своими проблемами. Не знаю, что на нас нашло, раньше никогда такого не случалось; быть может, всё дело в том, что Яна держалась с нами на равных, без всякого превосходства, но в то же время была на десять лет старше нас и обладала гораздо бóльшим житейским опытом.

— Ах, ребятки, даже не знаю, что вам посоветовать, — сочувственно сказала она. — Никогда не попадала в подобную ситуацию. У меня-то и личной жизни почти не было. У нас, лётчиков Астроэкспедиции, редко складываются благополучные семьи. Или хотя бы пары. Идеальный вариант — чтобы оба служили на одном корабле. Как вот вы… Но у вас другая проблема. Вы дорожите своей дружбой, и вам действительно есть чем дорожить. Такая дружба бывает раз в жизни, и то не у всех. А когда расстаются супруги или любовники… да, часто можно услышать: «они остались добрыми друзьями», но это как правило означает, что порой они созваниваются, а изредка обедают вместе. И я понимаю ваши опасения. На твоём месте, Элис, я бы до дрожи в коленках боялась потерять такого друга, как Алекс. Ведь ради тебя он не побоялся сунуть голову в волчью пасть. Если бы сегодня ты провалила испытание, то… нет, конечно, его бы не понизили, он по-прежнему оставался бы на хорошем счету, но в его личном деле появилась бы запись: «проявляет субъективность в оценке профессиональных качеств». В будущем это здорово затруднило бы ему получение должности старшего пилота, а тем более — шкипера.

— Ну, до этого ещё далеко… — возразил я.

— Время бежит быстро. А ты, Алекс, поверь мне на слово, ещё до своего тридцатника будешь зачислен в программу подготовки капитанов… Но ладно, что толку от нашей болтовни. Лучше потанцуйте. Мне нравится смотреть, как вы танцуете.

В каюте было тесновато, но для хороших танцоров это не может быть серьёзным препятствием, при необходимости они должны довольствоваться и крохотным пятачком. В танцах Элис была хороша, я — если в паре с ней — тоже. Мы танцевали под тихую медленную музыку, а Топалова, забравшись с ногами на койку, с меланхоличной улыбкой смотрела на нас. Не знаю, чем была вызвана её меланхолия — то ли она думала про нас, то ли вспоминала свою юность.

— Саша, — прошептала мне на ухо Элис. — А может, попробуем? Всего один раз.

— А потом будет ещё и ещё, — напомнил я её собственные слова. — Пока не войдёт в привычку.

— Думаю, нам понравится эта привычка.

— Мне кажется, мы поменялись ролями, — заметил я. — Давай лучше остановимся. Сейчас мы пьяные и можем совершить глупость, о которой потом пожалеем.

У Элис хватило благоразумия согласиться со мной.

Вскоре после полуночи поприветствовать нового члена нашей команды явилась в полном составе Четвёртая группа, которая только что сменилась с вахты. Вместе с ними, как я и ожидал, пришла Лина. В её взгляде, устремлённом на Элис, я прочёл нечто новенькое — восхищение на грани преклонения. Из рассказов я знал, что Лина просто боготворила лётчиков и раньше, до появления Элис, не могла отказать никому, будь то мужчина или женщина, кто носил значок с золотыми крылышками. Теперь-то она была счастлива. Теперь две её страсти слились в одну…

Мы ещё немного поболтали, затем выпили, что называется, на посошок и разошлись, оставив Элис в обществе Лины. В коридоре Топалова меня задержала:

— Я думала о твоих проблемах, Алекс. И вот что тебе скажу: есть друзья, а есть подруги. Дорожи Элис как другом, но не ищи в ней подругу. Найди себе кого-то. На свете много милых девушек, а ты очень славный парень.