Джулиан Мэй - Шпора Персея Страница 16

— Залезай, — сказал я.

Он втиснулся на заднее сиденье «яга», и наша подвеска тихонько застонала.

Запрограммированный на адрес, который раздобыл мне Джейк Силвер, машинный компьютер доставил нас в престижный район у подножия холма, где проживал Клайв Лейтон, юрист-аналитик корпорации и по совместительству ныряльщик-любитель. Мы приехали чуть позже девяти вечера по местному времени. Солнце, как и положено в северных широтах, все еще ярко сияло на масло-молочном небе.

Из будочки возле ворот вышел живой охранник, я имею в виду — человек. Мимо объяснил ему, что мы друзья Лейтона с другой планеты. Мы не хотим, чтобы его предупреждали о нашем визите, потому что решили сделать ему сюрприз. В благодарность за понимание старый контрабандист протянул привратнику очередной таинственный пакетик.

Охранник, одетый в форму службы внешней безопасности «Оплота», окинул взором дорогой автомобиль, эксклюзивный спортивный костюм Мимо и сверкающее зеленым цаворитом кольцо на мизинце. Он отметил также мои сканерзащитные очки, щеголеватую рубашку с надписью «Загон OK — Могильный Камень, Аризона» и ангелоподобный торс Айвора. Стереосистема в машине напевала «Solamente una vez». [11]

Наконец охранник сунул пакетик в карман и нажал на кнопку, открывающую ворота.

— Ваш друг сейчас в садике, у гриля. Он настоящий грильный фокусник, наш юный Клайв. Кстати, к нему еще кое-кто должен заявиться через полчасика. Дама.

Мы покатили по ухоженным улицам с самыми типичными для среднего класса зданиями. У многих домов были лужайки с земной травой и сады с цветущими розовыми кустами и азалиями. Если не принимать во внимание инопланетные деревья с чешуйчатыми стволами и свисающими книзу листьями — красными, как запекшаяся кровь, или зеленоватыми, как гусиное дерьмо, — вы вполне могли представить себе, что находитесь в Топеке или любом другом банальном среднеамериканском городке. Но тут вам бросались в глаза облаченные в форму садовники-туземцы — костлявые краснокожие существа с огромными головами, горстью глаз» щелевидными, как у жуков, ротовыми отверстиями на непроницаемых лицах, — и вы понимали, что мы уже не в Канзасе, Тотошка!..

Двухэтажный дом Лейтона был выстроен из темного камня. В утопавшем в зелени тупике стояли еще три похожих здания. Мимо припарковался на теневой стороне подъездной дорожки. Что-то маленькое, черненькое и пушистенькое вылетело из кроваво-красной листвы, скользнуло над блестящей крышей «яга» и уронило фекальный сувенир, который чуть-чуть не достиг цели.

— Я подожду, — сказал старик, разворачивая сигару. — Не хочу путаться у вас под ногами. Кроме того, если бросить здесь машину, эти criaturas cagones [12] живого места на ней не оставят.

Я попросил Айвора Дженкинса следовать за мной как можно тише.

— Если этот тип зажмет меня в угол, приходи на выручку. Если он откажется говорить, вправишь ему мозги. Понятно?

Юный атлет мило улыбнулся и кивнул.

Мы прокрались в большой сад позади дома, который, похоже, был общим достоянием владельцев всех четырех домов, скрывавшихся за рододендронами и экзотическими аналогами папоротников. Задняя стена дома Лейтона была перед нами как на ладони; остальные дома проглядывали между деревьев. Нашего героя видно не было, зато мы смогли лицезреть чудесный натюрморт в виде ужина, накрытого на двоих. В обрамленной кустами нише под блестящим тентом, защищавшим от непрошеных подарков летучих тварей, стоял стол под скатертью в красную и белую клетку.

На нем были приборы из глазированной керамики, хрустальные бокалы, столовое серебро, графин с водой, чашка с салатом и лодочки с соусами. Сильванское шампанское охлаждалось в кокетливом деревянном ведерке, а бутылка реквизированного бургундского вина, казалось, так и ждала, чтобы из нее наконец вынули пробку. Из динамиков, замаскированных в кустах, лились сексуальные звуки саксофона.

Я не сразу заметил сам гриль, стоявший метрах в шести от стола на вымощенной камнями площадке. Приземистый конус из черного камня высотой примерно по пояс был увенчан блестящей решеткой из стеклокерамики. В отверстии конуса, около метра в ширину, пульсировал красный огонек. Над ним поднимался тонкий дымок, и воздух над грилем колыхался от жара. Я отметил, что гриль сделан из натурального фумарола, распространенной, как подсказала мне память, геологической породы на Северном континенте Серифа.

Через пару минут из задней двери дома вышел Клайв Лейтон и начал готовить на грубо отесанном столике возле накрытого стола. Юрист-аналитик принес с собой целый поднос снеди: парочку темно-бордовых бифштексов из якангуса, шампуры с маленькими баклажанчиками и кусочками тыквы, обернутыми в бекон, гигантские грибы с какой-то начинкой, лиловый лук, разрезанный на четыре части ананас, бутылку розкозового сиропа, оливковое масло и набор специй.

На ниже среднего роста, однако широкоплечем и мускулистом Лейтоне были ажурная шелковая рубашка с широкими рукавами, бежевые брюки, белый передник и трогательные в своей безвкусице голубые замшевые туфли. Аккуратно постриженные и уложенные темно-русые волосы почти скрывали его огромные уши. Когда он начал дробить в мраморной ступке перец, я бесшумно подкрался к нему сзади и похлопал по спине.

Лейтон повернулся с приветливой улыбкой, в полной уверенности, что пришла его дама, и вздрогнул всем телом при виде меня.

— Кто ты такой, мать твою? — прогнусавил он.

Узнать меня и правда было трудно. Мою мертвецкую бледность немного смягчил корабельный солярий во время полета со Стоп-Анкера, однако до былого бронзового загара было еще далеко. Волосы, которые на островах я отрастил почти по плечи, были коротко пострижены машинкой перед тем, как меня уложили в резервуар. Огромные зеркальные солнечные очки скрывали пол-лица.

— У тебя есть то, что мне нужно, Лейтон, — сказал я угрожающим тоном, каким легавые обычно говорят с мошенниками. — Голографильм, который ты снял в отпуске на подлодке. Я заплачу тебе любые деньги, если ты дашь мне копию.

— Еще чего! — ухмыльнулся он. — Ты за кого меня принимаешь? Вали отсюда, пока я не вызвал охрану.

Он потянулся рукой к заднему карману.

Я махнул Айвору, чтобы он вышел из-за кустов, и щенячьи карие глазки юриста-аналитика округлились от страха.

— Мы без фильма не уйдем, Клайв, — сказал я. — Советую быть благоразумным. Если заартачишься, мой друг заставит тебя передумать.

Лейтон выронил ступку и пестик на траву и отпрянул назад.

— Погоди-ка! Ты же тот самый шкипер со Стоп-Анкерв!

Но ты ведь должен был…

— Что я должен был? Умереть? Тебе Элгар это сказал?

Лейтон вдруг развернулся и во все лопатки дунул к дому.

— Давай его сюда! — приказал я Айвору.

Биостимулированные мускулы гиганта отреагировали быстрее, чем я ожидал. Он догнал Лейтона в два прыжка, схватил сзади за пояс своей ручищей размером с окорок, поднял его в воздух и пару раз крутанул, как винт аэроплана. Голубые замшевые туфли юриста бешено задергались, изо рта вырвался пронзительный визг.

— Не ори, — посоветовал я, — иначе мой друг поломает тебе кости.

Айвор сделал что-то, очевидно, не очень приятное, поскольку фальцет Клайва постепенно смолк, перейдя в надрывный стон. Возле молнии на бежевых брюках расплылось темное пятно.

— Не надо! — выдохнул он. — Прошу вас!

Качок послушно прекратил, взял свою жертву за горло и, брезгливо принюхавшись, сказал:

— Этот человек обмочился.

— Так давайте поскорее покончим с этим, — предложил я, — чтобы он мог помыться перед приходом гостьи. Пойдем в дом!

Айвор погнал Клайва Лейтона вперед, а я открыл заднюю дверь, надеясь, что никто из соседей не видел этих акробатических номеров.

Мы очутились на кухне, обставленной по последнему слову техники. Плита фирмы «Ла Корн», кастрюли и сковородки от «Калфалон», полки и шкафчики, сияющие черной эмалью, окрашенной сталью и кафелем цвета слоновой кости… Вспомнив о судьбе моей собственной горячо любимой кухни, я решил, что ненавижу этого сноба всей душой, независимо от того, состоял Клайв Лейтон в преступном заговоре или нет.

— Где ты хранишь голографильмы? — спросил я.

Клайв, похоже, снова расхрабрился.

— С какой стати я должен тебе говорить?

— Чтобы мы тебя не покалечили.

Он вдруг просиял торжествующей улыбкой.

— Ах так? Тогда послушай меня, капитан Гад! Камеры наблюдения записывают каждое наше слово с тех пор, как мы вошли в дом. Ты только что пригрозил мне телесными повреждениями. Как же ты прокололся! Записи передаются в центральную сеть «Оплота»… Немедленно прикажи своей горилле отпустить меня!

Я покачал головой.

— Клайв, Клайв, Клайв! Мы оба знаем, что эти записи будут просматривать только в том случае, если ты подашь заявление, или вдруг исчезнешь, или будешь найден мертвым.