Генри Олди - Волчонок Страница 16

Ухватив за горлышко литровую бутыль «Барона Субботы», карлик слизнем — казалось, он утратил все кости — сполз с табурета. Марк готов был биться об заклад, что вудун растечется по полу. Судя по всему, карлик успел набраться под завязку. Но, против ожидания, знаток экзотических коктейлей встал на ноги и потопал к своему столику «противоторпедным зигзагом». Налетая на чужие столы и стулья, карлик ругался:

— Чего расселся на дороге? А ну, убирайся!

«Да он слепой! — дошло до Марка. — Вот Родни и терпит его выходки. Рука на калеку не поднимается. А он, скотина, пользуется…»

В жизни Марка Кая Тумидуса уже был карлик — душа скандалов, фитиль потасовок, весельчак и хулиган. Но если акробат Пак, друг деда, был гориллой, способной пересчитать зубы толпе забияк, возомнивших о себе, то слепец, тощий и вертлявый, напоминал наглую макаку.

«Прибьют ведь дурака…»

Добравшись до места назначения, карлик выдернул зубами корковую пробку и нахлюпал себе рома. Минутой позже к дебоширу присоединилась пара девиц в боевой раскраске. Птица и змея — ядовито-розовый плащ первой, сшитый из синтетических перьев, чудесно гармонировал с шелестящей «чешуей» подруги. Птица щебетала без умолку; змея была глухонемой, объясняясь на языке жестов. Как для Марка, змея вполне могла скрасить увольнение будущему офицеру. Но тот факт, что она польстилась на пьяницу-калеку, ронял девицу в глазах курсанта ниже плинтуса.

Что такое «плинтус», Марк не знал. Так говорил дед, когда имел в виду: дальше падать некуда.

Пригубив пиво, он окинул взглядом бар в поисках любви. Снять шлюху проблемы не составляло. Курсанты так и делали, гоня прочь сомнения: плати, солдатик, и не парься. Когда приходил денежный перевод от матери или деда, Марк проводил ночь с двумя куколками, за разумную плату готовыми вознести клиента в рай. Сейчас же ему хотелось большего. Трех куколок? Нет. Душа искала взаимной симпатии, а не секса за деньги. Деньги — ерунда, речь о другом…

Он и сам не знал, что на него нашло.

Через два столика, в уютной нише, выполненной в виде пасти пещерного льва, сидела молодая вудуни. Девушка разглядывала на просвет бокал, где пенилось игристое золото. В бокале вспыхивали искорки — драгоценная пыль в луче солнца. Блики играли на бархате шоколадной кожи. Казалось, лицо девушки излучает мягкий свет. Поймав восхищенный взгляд Марка, вудуни улыбнулась уголком рта: «Нравлюсь?» — «Еще как!» — едва не выпалил Марк на весь бар. Щекам сделалось горячо. Марк покраснел — он с детства легко краснел — и выругал себя за дурацкое смущение. Эй, парень! Опомнись! Сейчас она подойдет и мурлыкнет тебе, балбесу, на ухо: «Сто экю за ночь, красавчик!»

Вудуни осталась на месте. Она лишь тронула губами край бокала, словно поцеловала, и отвернулась. Нет, не шлюха, уверился Марк. Та бы уже спешила к клиенту — рвать созревший плод. Чего ты ждешь, бестолочь? Сделай комплимент, завяжи разговор. На абордаж! Он уже начал вставать, подыскивая нужные слова, как вдруг…

— Спаситель! Я нашел тебя!

В баре сделалось шумно и тесно. Тишиной и недостатком посетителей заведение Родни не страдало и раньше, но все познается в сравнении. В двери — оп-ди-ду-да! — вломился пестрый балаган во главе с элит-визажистом Игги Добсом.

— Слава Высшему Разуму!

«Лучше бы тебя сожрали!» — успел подумать Марк. Миг — и Добс пал перед ним на колени:

— Ты — герой! Мой герой!

Слюна летела с ярко-красных губ Игги, слюна восторга.

— Я преклоняюсь! Все слышите?

Слышали все, отсюда до Бычьей туманности.

— Он спас меня! Всех нас! Презрев опасность! Армия — наша защита! Армия и флот Помпилии — лучшие друзья Игги Добса! От кого еще ждать помощи в трудную минуту?

Не осталось и тени сомнения: в крови Игги бурлит гремучая смесь. На них с Марком смотрел весь бар. Наглый карлик хохотал басом, хорошенькая вудуни смеялась звонко, как колокольчик. Очень хотелось от души врезать стилисту по морде, как прозрачно рекомендовал дисциплинар-легат, но Марк сдержался. В джунглях было за что. А сейчас Игги его до небес превозносит. Вон, лезет ботинок поцеловать. А Марк его — по морде. Форменное свинство получится…

— На колени, дети мои! Вознесем хвалу спасителю!

Девица-модификант, помахивая рыжим хвостом, с радостью откликнулась на призыв Добса — и одним прыжком оказалась на коленях у Марка. Обвила шею руками, прижалась грудью, зашептала на ухо сладкую чушь. Хвост ее проник между пуговицами мундира и уже лез под пряжку пояса. Щекотно, подумал Марк.

Он хихикнул, сам того не желая.

Балаган оккупировал Марков стол, притащив недостающие стулья. Бармен Родни достал из-под стойки биту для лапты, утыканную гвоздями. На языке Родни это означало: «Чего изволите?»

— Лучшее пойло для лучших людей!

Глотка у визажиста была что надо. Такой «Центурия, подъем!» по утрам командовать.

— Двойную «Мамочку» всем! Шевелись, бармен! — И без паузы, перегнувшись через стол, жарким шепотом: — Я сделаю тебя знаменитым! Кто, если не ты? Эксклюзив от Игги Добса. Генерал Ойкумена сдохнет от зависти! У нас будет генерал Тумидус. Генералиссимус! Мужество и выдержка. Суровое благородство. Одухотворенный «милитари-стайл» — гвоздь сезона! Я договорюсь с модельным агентством Зизи. Мы запустим линейку: «Моя война». Плюс концепт личного имиджа. Куча плюсов, дружище! И в основе всего — твое обаяние! От тебя нужна только подпись на контракте — и десять процентов прибыли твои!

— Какой контракт? На что?!

— На титул Героя Галактики! — Шустрый язык модификантки облизал Марку ухо.

Перед глазами курсанта Тумидуса промелькнула картина: миллионы богатых бездельников, и все на одно лицо. Обрюзгший Марк. Одышливый Марк. Чернокожий Марк. Морщинистый старикан Марк. Марк — юнец из высшего света. Модные костюмы — пародия на форму либурнариев, с фазанами в петлицах. Десять процентов прибыли — и вечный позор на весь военный флот Помпилии! Герой Галактики живо представил себе реакцию дисциплинар-легата Гракха. Мнение обер-декуриона Горация по поводу. Глумливый восторг Катилины. Гнев отца на презентации «Моей войны». Разве что дед, с его клоунским прошлым, оценил бы ситуацию по достоинству.

Застрелюсь, понял Марк. Клянусь честью, застрелюсь.

— Я не согласен! — закричал он.

— Почему, котик? — изумилась хвостатая оторва.

Ответить Марк не успел.

— О, цирк на гастролях! Клоун клоуна видит за два парсека. Верно, Тумидус? Да ты целое созвездие вокруг себя собрал! Браво!

Стоя в дверях бара, Катилина аплодировал. За спиной Маркова недруга надрывались от хохота сокурсники. В сияющих глазах Катилины читалось счастье. Он и предположить не мог, что ему так повезет.

— Тумидус? Знавал я одного Тумидуса!

В созвездии обнаружился черный карлик. Когда слепой вудун успел затесаться в компанию, Марк не уследил. Впрочем, приятели Игги приняли карлика как родного.

— Знатную попойку мы учинили на его галере!

«Врет! — вскипел Марк. — Врет, сволочь! Чтобы дядя пригласил на свою галеру этого пьяницу? Сел с ним за стол?! Да он бы его в рабы взять побрезговал… Да, но я-то сижу с ним за одним столом?!» — с опозданием дошло до него.

К счастью, курсант Катилина пропустил мимо ушей слова карлика, дававшие такой простор для чувства юмора. Слепец Катилину не интересовал. Марк и тот утратил его расположение. Катилина узрел настоящую цель. Он включил форсаж, распушил хвост и решительно устремился на сближение.

Ради этого он даже нырнул в пасть льва.

Десять секунд, и в нише воркуют двое. Катилина машет бармену, заказывая выпивку, склоняется к вудуни, что-то шепчет ей на ухо… И прелестная шоколадка, вместо того чтобы отшить наглеца, звонко смеется, по-детски прикрывая рот ладошкой.

«Шлюха!» — зло подумал Марк.

У тебя нет никаких прав на эту девушку, напомнил рассудок.

Ну и что? — возразила ревность.

Окрыленный Катилина спешил закрепить успех. Он был в ударе! Воздух в нише искрил от мужских гормонов. Кажется, вудуни это льстило. Возле столика возникла пышная официантка с подносом — Родни всегда слал Толстуху Марго к парочкам, балансирующим на грани обоюдной симпатии. Марго наклонилась, открыв взгляду Катилины ложбинку между могучими грудями, поставила поднос — и взвизгнула, получив смачный шлепок по заднице. Прелести Марго сотрясли стол. Из бокалов плеснуло на брюки Катилины, выглаженные до бритвенно-острых стрелок, на рукав мундира. На молодую вудуни не попало ни капли.

Черный карлик оказался вездесущ.

Цепкая лапка ухватила ближайший бокал. Золотистый напиток с бульканьем исчез в глотке слепца. Рыгнув, карлик без лишних церемоний взял себе добавки:

— Запиши на мой счет, добрый бармен! И налей моим подружкам!

Подружки — змея и птица — кинулись целовать благодетеля.