Эдмонд Гамильтон - Звезда жизни Страница 16

Хэммонд и другие сидели в откатывающихся креслах в главной каюте опечатанной тюремной палубы корабля. За громким ревом генераторов последовало неожиданно появившееся чувство веса, которое все нарастало и нарастало, однако это происходило плавно что ни на мгновение не стало невыносимым. Казалось, что другие, находящиеся рядом с ним даже не обратили на это никакого внимания. Джон Уилсон погрузился в угрюмое молчание. Квобба спорил с Таммасом. Все они были звездолетчиками или людьми, привыкшими к звездным кораблям. Они даже не удосужились выглянуть наружу. Но Хэммонд сделал это.

Он все еще смотрел в иллюминатор.

Он знал, что это отверстие в стене не совсем иллюминатор. На самом деле ты смотришь не через него, ты смотришь в него, как в древний телевизор. Это был сканер, с механизмом, более сложным, чем любой телевизор трансформирующим искаженные световые лучи, которые никто не мог бы увидеть в имеющую смысл картинку, и казалось, что ты смотришь прямо в космос.

Хэммонд видел космос раньше: звездное войско, неустанно шагающее по черным полям небес, горящие компании горячих желтых, дымных красных, снежно-голубых и зеленых, бредущие рыцари туманности, лабиринт света, такой огромный, что трудно думать о каждой яркой точке как о мощном солнце, кипящем атомным огнем и несущемся с окружающими его планетами сквозь бесконечность. Хэммонд видел все это раньше, но очарованный смотрел как звезда Сол и ее планеты оставались позади. Он не мог оторвать глаз от этого зрелища.

Он смотрел и смотрел и вдруг ему показалось, что окружавшие его стены корабля исчезли. Он был один на один с космосом, только он и звезды. Они наблюдали за ним своими яркими и безжалостными глазами, а он смотрел на них и не видел, потому что сидел в маленьком спутнике, замерзший, слепой, подобный мертвецу, тысячелетия следуя по своей одинокой нескончаемой орбите.

«...считал бы себя королем бесконечного космоса, если бы не дурные сны».

Это был всего лишь сон наполовину живого – наполовину мертвого Хэммонда, которого разбудили, чтобы продолжать жить. Он никогда не проснется, он будет двигаться вперед вечно...

– Кирк!

Умоляющий голос возле его уха, пальцы, тянущие его за руку... И вдруг заклятие спало, и он снова оказался в корабле, больной и трясущийся, рядом с ним была Ива Уилсон, которая пыталась оторвать его от сканера.

– Твое лицо, – прошептала она. – Я не могла этого вынести. Это было ужасно.

Он заговорил с усилием.

– Мой старый кошмар снова ко мне вернулся. Думаю, это самогипноз. Спасибо, Ива.

Позади раздался резкий голос Джона Уилсона.

– Оставь его, Ива.

Хэммонд повернулся, все еще мокрый от холодного пота. Уилсон и Гурт Лунд подошли к нему, за ними стояли другие, и на всех лицах, кроме лиц Квоббы и Таммаса было враждебное выражение.

– Подожди минутку, – проговорил Хэммонд. Его все еще трясло, но он заставил себя открыть рот. – Я не виню вас за то, что вы сердиты. Из меня сделали дурака, и я сов решил дурацкую вещь. Но я не предавал вас намеренно.

Изможденное лицо Джона Уилсона не дрогнуло.

– Я могу простить ошибку, – сказал он горько, – даже если из-за нее рухнуло все то, ради чего мы работали. Но я не думаю, что это была ошибка. Я думаю, ты намеренно подал сигнал по просьбе Марден.

– Отец, но ты ведь не можешь и вправду так считать! – запротестовала Ива.

Гнев стал одерживать верх над слабостью. Хэммонд сказал:

– Черт побери, если я сделал так, как ты сказал, то почему же я отказался помогать врамэнам, хотя это означало мою свободу?

– Вот это, – ответил Уилсон, – я и хочу узнать. Если только врамэны не подослали тебя к нам в качестве шпиона.

– У тебя нет ни намека на доказательство такого обвинения, – горячо возразил Хэммонд. – Ты...

– Есть, – ответил Уилсон. – Я – вождь осужденных и моей обязанностью является ознакомиться с записями, сделанными при помощи энцефалозонда перед судом.

Лица Квоббы, Лунда и других стали озадаченными. Но внутри Хэммонда словно что-то оборвалось. Он догадался, что сейчас скажет Уилсон.

– В записях, сделанных с твоего мозга, Хэммонд, я обнаружил четкие указания на то, что ты любишь Тайан Марден.

Стоявшие за Уилсоном заревели от гнева, а голос Лунда четко и безжалостно произнес:

– Он предал нас ради нее.

Он бросился на Хэммонда. Тот, удивленный этим неожиданным нападением, пропустил удар. Кулак Лунда попал ему в челюсть. Удар оглушил его, сбил с ног, и Хэммонд почувствовал, что обе руки Лунда сомкнулись у него на шее, лишили его дыхания, а лицо Лунда повисло над ним в темноте, безжалостное и напряженное как морда тигра. Неимоверным усилием Хэммонд согнул колени и сбросил с себя Лунда.

Уилсон схватил Лунда и удержал его от нового нападения.

– Нет! Это только привлечет внимание стражников и нас всех запрут в наших каютах.

Хэммонд поднялся на ноги. Не обращая внимания на Лунда и остальных он обратился прямо к Уилсону.

– Я не предавал тебя. Не намеренно. И я не люблю Тайан Марден, независимо от того, что говорит зонд.

– Человек может лгать, – произнес Уилсон. – Человек может ошибаться, но зонд никогда не лжет и никогда не ошибается. Намеренно ты послал этот сигнал или нет, человеку, который любит врамэна, нельзя доверять.

Он повернулся, уводя за собой Иву. Другие последовали за ним. Хэммонд смотрел им вслед со злостью и отчаяньем. Ну и черт с ними, подумал он. Если они такого о нем мнения, то он может принять предложение врамэнов.

Но когда он подумал о Тайан Марден, то понял, что никогда этого не сделает. Он не доставит этому ледяному нечеловеческому подобию женщины такое удовольствие. Его могут возмущать подозрения хумэнов, но врамэнов он активно ненавидел. Наверно он чувствовал их превосходство, но так или иначе, ему все равно не нравилось их доминирование в космосе и их монопольное обладание секретом жизни.

Хэммонда снова обожгла мысль о том, что в этом времени он никогда не найдет себе места. Он никогда до конца не поймет психологию этих людей, слишком велика была пропасть между его происхождением и их. Но он старался не давать этому чувству овладеть им. Если он только допустит это, одиночество и неприкаянность столкнут его в бездну безумия. Он должен прожить свою жизнь в этой чужой новой вселенной как можно лучше.

– И я прекрасно взял старт, – с горечью подумал он. – Единственные друзья, которые у меня здесь были, теперь ненавидят меня и не доверяют мне.

Мягко прозвенел звонок, и динамик сообщил, заключенным что пришло время еды. Они потянулись вперед, не обращая внимания на Хэммонда. Он не хотел есть и остался там, где стоял, не шевелясь, пока не услышал позади чьи-то шаги.

Он резко повернулся. Это была Ива Уилсон. Ее темное красивое лицо было несчастным.

– Кирк, я вернусь... Мне жаль, что так получилось.

– Значит, ты не веришь, что я совершил намеренное предательство?

– Конечно, нет, – сказала она быстро. – Это все подстроила Тайан Марден. Она помолчала, потом продолжила. – Правда, что ты влюблен в нее?

– Нет, черт возьми, – взорвался он. – Она красива. И она меня привлекала. С каким мужчиной этого не произошло бы? И это попало в записи, и они приняли это за любовь. Это правда.

Ива вздохнула с облегчением.

– Я была уверена, что все именно так. Потому что слишком невозможно, чтобы хумэн влюбился в врамэна.

– Твой отец сказал, что врамэны никогда не женятся и не имеют детей, – сказал Хэммонд. – Значит ли это, что у них нет настоящих чувств?

– Мы не знаем, что на самом деле представляют собой врамэны эмоционально, – ответила Ива. – Они странные, не такие как люди. Кирк, со временем остальные поймут, что ты не предатель. Мы будем на Кууме долго, у отца и у других будет время подумать. Не спорь с ними сейчас и они вернутся.

– Надеюсь, так и будет, – произнес Хэммонд с сомнением. – Но я не мог предположить, что Гурт Лунд набросится на меня. Почему он меня так ненавидит?

– Он ужасно ненавидит врамэнов, – ответила Ива. – Девушка, которую он любил умерла от болезни несколько лет назад. С тех пор он вбил себе в голову, что если бы хумэны обладали секретом жизни, она была бы жива. То же и с моим отцом. Именно смерть моей матери придала ему эту яростную решимость заполучить секрет жизни, которым владеют врамэны.

Она показала в сторону неба, густо усеянного звездами, в сторону мерцающей дикости солнечных скоплений и туманности.

– Что бы ты чувствовал, если бы видел, как умирает человек, которого ты любишь больше всего на свете, зная, что существует секрет жизни, который мог бы этому помешать?

Хэммонд не отрываясь смотрел на сияющее великолепие далеких столпившихся звезд.

– Значит, Трифид там?

– Трифид... и Альтар, – кивнула Ива.

Хэммонд чувствовал, что он отлично понимает горечь Лунда и фанатичную решимость Уилсона. Неудивительно, что они ненавидели врамэнов. Он взял Иву за руку.