Гордон Диксон - Спасательный корабль Страница 16

Маловероятно, чтобы Хэма удалось вернуть на Землю, но хорошо бы изменить место его назначения.

Потом Джайлс лег на свою койку и прикрыл глаза. Надо все же найти способ убедить Капитана изменить курс. Если и Межгалактическая полиция считает, что Пол Ока находится в одном из Колонизованных миров, ясно, что ее люди охотятся за Полом. Время становилось существенным фактором.

Почему же офицер инопланетянин с таким упрямством настаивает на первоначальном курсе корабля? На этот вопрос не было ответа. Почему Капитан так категорически отказывалась поступить по велению разума и направить корабль в сторону ближайшей планеты? Если бы ему удалось выяснить, что движет ею…

Глава 7

Прошло двое условных корабельных суток, а Джайлс еще не нашел ответа на вопрос и по-прежнему не представлял себе, как направить корабль в сторону 20 В-40. Но долго ломать над этим голову ему было не суждено. Однажды, усевшись на койке с магнитофоном Эстивена, чтобы наговорить на него события прошедшего дня, он услышал в среднем отсеке корабля шум, крики, визг.

Джайлс сунул магнитофон в карман и выскочил в проход почти так же быстро, как в день, когда кричала Ди и когда умирал Инженер. В проходе Грос прижал Эстивена к стене и избивал его до потери сознания. Грос был на добрый десяток лет старше Эстивена. Маленький, легкий, он понятия не имел о том, как надо драться, но сжал кулаки и махал ими что есть силы. Эстивен, зажатый между двумя койками спиной к металлической стенке, был не в состоянии уклониться от его бешеного натиска.

– Прекратите! – крикнул Джайлс, вырывая из рук Гроса привалившегося к стене Эстивена. – Успокойся, Грос… Нет-нет, меня колотить не стоит. Садись и успокойся. И ты тоже, Эстивен. Сядь вон на ту койку и расскажи мне, что тут происходит.

– Он… Он… – Эстивен почти плакал. На его щеках вновь пылал тот неестественный румянец, который Джайлс замечал и раньше. – Ему же есть чем заняться. У него есть компьютер. И книга тоже есть. Я хотел только взять несколько страниц из этой книги, чтобы записать музыку, которую я сочиняю…

– Только! – заорал Грос. Голос его казался высоким от гнева. – Из книги моего предка вырвана целая кипа страниц, из книги об исчислении предикатов! Я прорабатывал в ней формулы – чтобы занять время. Это моя книга – и ей цены нет! Ей больше двухсот двадцати пяти лет! Вы думаете, я позволю вырывать страницы из семейной антикварной книги, чтобы он царапал на них свои доморощенные ноты?! И что это еще за музыкальные сочинения? Никто теперь не пишет настоящей музыки без компьютера…

– Грос! – сказал Джайлс. Грос умолк.

– Он полагает… – начал Эстивен.

– И ты тоже помолчи, – сказал Джайлс. – Успокойся. Ну-ка, Грос, покажи мне эту книгу.

Не сводя взгляда с Эстивена, Грос полез в карман комбинезона и вытащил томик в коричневом переплете, такой маленький, что его можно было бы зажать в кулаке. Открыв его, Джайлс обнаружил, что на страничках довольно много пустого пространства – между графиками и вокруг них.

– Да, это книга по математике, – сказал он. – Ты говоришь, исчисление предикатов?

– Именно так, ваша честь, сэр, – ответил Грос спокойнее. – Ее купил мой дед еще до Зеленой Революции. Она осталась от него, от тех времен, когда компьютеры занимали в зданиях целый этаж.

– Книга двухсотдвадцатипятилетней давности, – Джайлс кивнул. – Тогда я понимаю, почему ты так хотел сберечь ее, Грос.

Он нахмурился, зажал уголок страницы между средним и большим пальцами и потер.

– Для такой старой книги она в отличном состоянии, – сказал он. – Как…

– В нее был введен пластик. Все исходные материалы были заменены одномолекулярным веществом, – с гордостью объяснил Грос. – Мой отец об этом позаботился. Это стоило ему месячного жалованья, однако с тех пор, за пятьдесят четыре года, она ничуть не износилась.

– Пластик? – повторил Эстивен странным голосом. Он не отводил глаз от книги в руке Гроса.

– Да, Эстивен, – сказал Джайлс. – Грос нам только что это сказал. А в чем дело?

– Да… ничего… – пробормотал Эстивен, уставясь на книгу. – То есть… Я думаю, раз это пластик, то мое перо не годится. Я бы все равно не смог писать на этих страницах…

– Какой стыд! Ты даже не сказал, зачем тебе она, прежде чем воровать у меня книгу! – выкрикнул Грос ему в лицо.

– Я сначала попросил ее у тебя…

– А я тебе отказал! – завопил Грос. – Я что, должен объяснять, почему не хочу драть в клочья книгу, доставшуюся мне по наследству?

– А объяснить было бы вполне уместно, – сухо сказал Джайлс, возвращая ему книгу. – Возьми. И держи ее в таком месте, где до нее никто не доберется.

Он вернулся в носовой отсек корабля. Позади него включили магнитофон, послышались три знакомых аккорда Боссера, сопровождавшие завораживающий хрипловатый голос Сингха.

Он сел на койку и обнаружил, что за ним по пятам следовала Мара.

– Слушаю, – сказал он, подняв к ней голову.

– Я хотела бы вам кое-что показать… – Лицо ее было серьезным, почти угрюмым.

– Что именно? – спросил он.

– Прошу вас пойти со мной…

В среднем отсеке снова раздались громкие голоса. Ансамбль Боссера – Сингха сменился инструментальным соло, наигрывавшим жалобную мелодию на высоких нотах, Джайлс вскочил с койки и отправился в средний отсек, где увидел Гроса, который пытался вырвать магнитофон из рук Эстивена.

– …и выключи эту пакость! – ревел Грос. – Давай обратно Боссера и Сингха! Вот они – это дело!

– Минутку… одну только минутку… – умолял Эстивен. – Только послушай этот спинет…

– Какой там еще спинет! – завопил Грос. – Пакостная дрянь, ненавижу!

– Сэр! – воззвал Эстивен к Джайлсу. – Вы же разбираетесь в музыке, ваша честь, сэр. Даже, может быть, специально учились. Вы ведь чувствуете разницу, правда? – Дрожащими пальцами Эстивен все еще прикрывал магнитофон, надеясь выиграть время.

– Да, верно, это спинет, – подтвердил Джайлс. – Но боюсь, я не так уж интересовался музыкой, Эстивен, Боссер и Сингх меня вполне устраивают.

Он хотел было уйти, но Эстивен поднял руку, словно пытаясь удержать его. Движимый смутной жалостью к этому человеку, Джайлс остановился.

– Ведь правда на моей стороне, сэр? – спросил Эстивен. – Вы-то знаете. Вы бы удивились, если бы я сказал, кто здесь солист? Я. Моя работа как раз в том, чтобы аранжировать и исполнять такие пьесы. Я понимаю, что инструментальную часть можно запрограммировать и она выйдет из синтезатора в безупречном виде. Но в наши дни осталось мало таких, как я, – кто в самом деле знает и любит свои инструменты… Я замечал, что в запись вкладываешь гораздо больше, если проиграл одну или две партии… то есть если использовать живого музыканта…

Музыка внезапно оборвалась – это Грос дотянулся до кнопки. Снова полились Боссер и Сингх.

Эстивен собрался было протестовать, но промолчал.

– Грос, – сказал Джайлс. Грос поднял глаза. – Это магнитофон Эстивена, а не твой, как книга твоего дедушки принадлежит не ему, а тебе. Если тебе не нравится музыка, приходи ко мне и скажи об этом. Я не хочу, чтобы ты трогал этот магнитофон.

– Хорошо, сэр, – пробормотал Грос, уставясь на койку.

– Пусть они с полчасика послушают то, что хотят, – обратился Грос к Эстивену, – а потом полчаса проиграй то, что сам хочешь.

– Да, ваша честь, сэр, – сказал Эстивен. Глаза его переполняла такая благодарность, что Джайлса замутило.

Он повернулся к Маре, стоявшей сзади.

– Так что же? – спросил он. – В чем дело?

– Я прошу вас пойти со мной, – сказала она.

Она направилась к пустующему заднему отсеку, подошла к стене с лозой, пошарив среди листьев, приподняла один из побегов.

– Посмотрите на этот плод, – тихо сказала она Джайлсу.

Он подошел ближе. Сначала он не заметил в нем ничего особенного, но потом, прикрыв глаза от ослепительного света, различил смутные тени на его поверхности. Приглядевшись, он различил под кожицей темные пятна.

– Поначалу я заметила отдельные пятнышки, – тихо говорила Мара ему на ухо, – на одном из плодов. Тогда я проверила все побеги и нашла десятка два с такими же коричневыми пятнами.

– Покажи мне, – попросил он.

Она кивнула и повела его вдоль стены. Перебрав побеги, она отыскала еще несколько плодов с отчетливыми пятнами, хотя пятен на них было поменьше, чем на том, первом.

Джайлс принялся осматривать всю лозу. Скоро он заметил почерневший скрученный лист. В задумчивости он оторвал его и стал искать другие.

Их набралось четыре, и Джайлс вернулся за тем первым плодом, который Мара ему показывала.

– Отнесу к Капитану, – сказал он, одобрительно глядя на нее. – Ты поступила очень благоразумно, не рассказав об этом никому, кроме меня.

Она чуть улыбнулась.

– Даже у арбайта встречаются проблески здравого смысла, ваша честь, сэр, – сказала она.

Была ли ирония в ее ответе?

– Я, разумеется, дам знать, что скажет Капитан. Спасибо, что сказала мне. Пока я не поговорил с Капитаном, держи это в секрете.