Марти Бурнов - Достигая прозрения Страница 16

Даже сам способ, коим они оказались на этом этаже, кажется, сто пятьдесят восьмом, был удивительным — целая стена по центру колоссального здания, состоящая из столбиков-лифтов! Правда, профессора немного покоробило, что стеклянные колбы подъемников были замутненные пылью и плевками.

Он не мог избавиться от ощущения, что все эти люди живут не в доме, а в клетках, стоящих прямо посреди улицы, громоздившейся на много уровней вверх. Пожалуй, только сейчас он начал по-настоящему осознавать, насколько иной мир окружает их.

Нэйб ввел код доступа. Вытащил пистолет. Тихонько открыл дверь и вошел, жестом попросив Аркашу и Ивана Никифоровича подождать. Профессор увлеченно разглядывал дверь. Кодовый замок вызвал у него живейший интерес.

Послышался быстро приближающийся гул и шуршание.

— Профессор, — как-то сдавлено позвал его Аркаша, чуть тронув за рукав.

Огромный куб плыл по воздуху прямо на них. Из него торчали длинные мохнатые нити, которые елозили по стенам, полу и потолку. Больше всего это походило на разъяренно шипящее гнездо змей, парящее над землей.

Несколько людей, находившихся в коридоре, не обращали на него внимания, но Аркаше стало не по себе. Он вжался в стену, разрываясь между желанием вломиться в дверь, не дождавшись приглашения Нэйба, или броситься прочь.

— Спокойно Аркаша… спокойно… — профессор тоже выглядел взволнованным. — Другие люди не обращают на этот феномен никакого внимания… значит — он безопасен.

— Или они не видят его, — губы Аркадия Петровича побледнели. — А что если мы с вами, профессор, пройдя между мирами, обрели способность видеть нечто, недоступное остальным? Что если это — чудовище из иного мира? Что если…

— Прекратите друг мой, мы ученые, а не какие-то там вздорные фантазеры! Это все лишь… всего лишь…

Змеиное гнездо поравнялось с одним из людей, беспечно утолявшим жажду на ходу и прямо из бутылки. Аркаша был готов увидеть смерть ничего не подозревающего бедолаги. Иван Никифорович — и тот умолк, не в состоянии объяснить происходящее, но и не в силах помочь.

Змеи-нити втянулись, куб взмыл вверх, пропуская человека. Тот прошел, не замедляя шага, только поднял руку и швырнул вверх бутылку, которую держал. Одна из змей, как пружина выскочила наружу и поймала ее.

— Чудо! — выдохнул профессор. — Это левитирующий мусороприемник!

Аркадий Петрович, испытывая большое облегчение, оперся плечом о дверь, и тут же едва не упал, так как неожиданно она отворилась, и появился Нэйб.

— Ну, где вы тут застряли?! На швабру любуетесь? — он втянул их внутрь. — Моего приятеля пока нет. Будем ждать.

Квартира, действительно, весьма напоминала соты. Два маленьких смежных помещения. На столе, прямо посреди комнаты, стояло и лежало несколько пустых бутылок, один большой черный носок и пара блестящих пакетов, над которыми кружились насекомые. Запах этого носка Аркаша почувствовал еще от двери. Он даже подумал, как это удивительно, что в разных мирах грязные носки пахнут совершенно одинаково. На полу валялись цветные рубашки. Парочка кресел была завалена коробками, миниатюрными моделями летающих машин, других непонятных устройств и каким-то тряпьем.

— А… э… а хозяин не будет против нашего визита? — Иван Никифорович неловко осмотрелся. Вторая комната выглядела еще более захламленной.

Нэйб сосредоточенно копался в висящей на стене полочке.

— Хозяин всегда тот, у кого пистолет, — он выразительно похлопал по плащу. — На, выпей, — он протянул Аркадию Петровичу зеленую капсулу.

— Что это? — Аркаша неуверенно протянул руку. Ему было так плохо, что он бы повалился прямо на пол, но не хотел терять лицо в глазах Ивана Никифоровича.

— Манна небесная, — Нэйб усмехнулся, небрежным жестом скинул барахло на пол и уселся в кресло. Выпьешь и протрезвеешь. У нас был трудный денек, но чувствую, дальше будет еще веселее. И мне не нравится, когда кто-то постоянно норовит облевать меня.

— Простите… — Аркаша залился краской и проглотил лекарство.

Капсула прилипла к горлу, и он едва не подавился. Сделалось весьма противно.

— Позвольте еще раз поблагодарить вас, Нэйб, — начал Иван Никифорович. — Вы рисковали жизнью ради нас. Признаться, мы не совсем понимаем, что же происходит вокруг. Раз уж мы кого-то ждем и у нас есть время, не могли бы вы посвятить нас в суть происходящих событий? Эти люди… они стреляли… — профессор смущенно смотрел на Нэйба.

Тот снимал одежду. К своему стыду Иван Никифорович только сейчас обратил внимание, что их спаситель перемазан не только копотью, но и засохшей кровью.

— Все очень просто, — одежда прилипла к ранам, и Нэйб морщился, отдирая ее. — Вы слишком хорошо играли для того притона. За это вас и собирались прикончить.

— Позвольте, я помогу, — Иван Никифорович осмотрел раны и озабоченно покачал головой. — Дорогой мой, да у вас сильнейшие ожоги! Надо поспешить в больницу. Не приведи господь, сепсис начнется!

— Вы вообще меня слышали?! — Нэйб оттолкнул руку профессора, плеснул на рану из бутылки и взял оранжевый флакон, который достал перед этим. — Мы в большой заднице. Просто в огромной! Если немедленно не уберемся с этой планеты, вообще из этого сектора, то вам крышка. И мне тоже!

— Я не понимаю… это всего лишь музыка… — профессор примостился на краешке кресла и ссутулился. Он устал. — Что плохого может быть в музыке?

— Вы слышали, что там звучало до этого?

— Несусветнейшая дрянь! — Аркадий Петрович был очень бледен, покрыт испариной, тяжело дышал, но его больше не пошатывало, и взгляд выражал полнейшую ясность.

— Именно!

Нэйб протянул ему бутылку. На лице Аркаши застыло отвращение, он отвернулся. Нэйб ухмыльнулся и отхлебнул сам.

— Наш мир — это мир ублюдков. Здесь дозволена только ублюдочная музыка. Она отупляет массы, делает их послушными и исполнительными. Ты выживаешь в нем, если… В общем ваше положение таково: вы явились с закрытой планеты и тут же принялись нарушать нормы социального поведения. Здесь за такое убивают не раздумывая.

Аркадий Петрович закашлялся. Джетти! Алкоголь больше не замутнял ему разум. Он помнил все. До последнего слова. Истинная суть общения с этим отвратительным человеком, наконец, дошла до него. Чувство гадливости заполнило его, вызывая тошноту.

— Я… я не знал… — он был красен как рак. — Этот человек, Джетти… он…

— Да забудь ты об этом педике! — Нэйб взорвался. — Или ты тоже из этих?

Аркадий отрицательно замотал головой и попятился. Наткнулся на стол и едва не упал.

— Ты играл Вагнера! Чистого! Настоящего! Ты можешь стать ключом к Прозрению! — Нэйб вскочил и закружил по комнате, широко раскинул руки. Регенерирующий гель усмирил боль и затянул раны мутной пленкой.

— Здесь нельзя играть Вагнера? — в глазах Ивана Никифоровича затеплилось понимание.

— Только для Его Великолепия виллирианского императора, чтоб он сдох! — Нэйб плюхнулся обратно в кресло.

— Значит, я был прав! Это…

Теперь вдохновение посетило профессора, но Аркаша прервал его.

— Нэйб, мы вам весьма благодарны… но… позвольте спросить, почему вы…

— У меня тонкий слух. Я люблю Вагнера. Вы не поверите, но я сидел и мечтал пристрелить того придурка, что издевался над ним, выдавая ту жуткую какофонию.

— Это безумие… — профессор выглядел потерянным.

— Мне часто это говорят. Но, я лишь защищаюсь от всякого там… — Нэйб поморщился и немного обиделся, почему-то, от этих людей он ожидал большего понимая.

— Да нет же, я об этом мире.

— А… наш мир — унылое говно!

Аркадий Петрович кивнул, он все еще переживал недавнее знакомство с Джетти. Ему очень хотелось избавиться от воспоминаний, смыть ощущение тех гадких прикосновений. Профессор сидел, крепко задумавшись. Нэйб поигрывал пистолетом.

— А чего, собственно, мы здесь ждем? — Аркаша больше не мог выносить этой многозначительной и пугающей тишины.

— Тс-с-с.

Нэйб напрягся. Из-за двери послышались приглушенные голоса. Тихо щелкнул замок.

"Черт, он не один!" Нэйб бесшумно метнулся к двери. Аркаша и профессор на цыпочках шмыгнули в соседнюю комнату.

Они вошли по очереди. Первый получил удар ногой в живот, чуть отлетел и со стоном согнулся пополам. Нэйб едва взглянул на него. Этот человек — не представлял угрозы. Это был Джетти.

Вторым вошел Селф. Личный пилот Карзога. Только у него был код доступа к системам хозяйского корабля.

— Привет! — Нэйб ударил Селфа в пах и вжал ему в лицо пистолет. — Пикнешь, я тебе мозги зажарю!

Чуть пиликнув, закрылась дверь.

— А-а-а, — пискнул с пола Джетти. Он узнал Нэйба и не рискнул подняться. Он ненавидел этого человека.

— Какого… — сдавленно возмутился Селф.