Пустой человек - Юрий Мори Страница 16

Березка, судя по черно-белой коре. Нормальная такая русская березка, правда, они и… ну, например, в Онтарио такие же растут, если посадить, конечно. Хотя черт их знает, как оно там, в Канаде. А вот столбов не видно, ни одного, и проводов над головой нет. Паровозы тут раньше ходили, не иначе. Лет двадцать назад. Или все сорок – теперь уже не проверишь.

– И что? – неведомо у кого снова спросил Толик. – Где это я? Только дверь ведь открыл…

Мироздание откликнулось на вопрос ветерком, пропитанным запахами летнего леса, погладило ласково по шее, потрепало свисающее с плеча полотенце, но внятного ответа не дало. И небо странное какое–то, серое как шинель, низкое, расчерченное корявой неровной клеткой разрывов между облаками. Но и там, в разрывах, не голубое, а невнятного цвета жеваной бумаги. Осеннее небо: если б не жара и густо покрытые темной листвой деревья, Толик бы решил, что октябрь на дворе. Но нет. Пахло горячим железом, травой и креозотом – шпалы раньше на совесть пропитывали.

– Вот же черт… – опустив голову, Толик полюбовался босыми ногами в черных резиновых шлепанцах. Как обулся для короткого похода в вагонный туалет для утренних процедур, так оно и осталось. Хорошо, джинсы натянул, не поленился. А вот майку не счел нужным. Ветерок снова подул в голую спину, потрогал странного путника. Или подтолкнуть хотел: иди, мол. Кто его, ветер, знает.

– Где поезд, а? – жалобно уточнил Толик. – Я ж только отлить вышел. И зубы почистить…

Неспешный маршрут «Петербург – Владикавказ» вместе с буйными соседями, пахнущими немытыми ногами, чесноком и водкой, испарился. Напрочь. Вместе с локомотивом, неприветливой проводницей и баком для кипятка, от которого, казалось, самого несло неубиваемым запахом «доширака». Но есть и плюсы, конечно: отлить в этих безлюдных краях можно было где угодно. Ссы – не хочу, как сказал бы Степан Сергеич, исчезнувший вместе с поездом.

Грубоват был сосед с нижней полки, но даже его наличие сейчас бы порадовало.

Толик сунул руку в карман: пусто. Паспорт с собой в туалет мало кто носит, как и деньги. Хотя нет, какая-то бумажка нащупалась. Смятая, только для известных дел и потребная.

От нечего делать – не орать же дурным голосом, пугая лесных жителей? – Толик достал бумажку, выдранный из неизвестной книги листок, и развернул. На косо оторванной странице с чьей-то научной статьей – вон виднеется угрожающая непонятностью фраза «…причиной буллезного эпидермолиза – гиперчувствительности кожи к механическим повреждениям – могут быть мутации…» – имела место корявая карта.

От руки, с местами смазанными синими чернилами, но вполне читаемая.

Жирный крест, от которого в обе стороны шли параллельные полоски – прямая и извилистая. Вокруг по обе стороны кучковались елочки, как их дети рисуют: эдакие руны для малолетних. В елочках нарисована тропинка – через лес направо. Или это ручей? Кто его знает.

Толик уже сообразил, что держит в руках самодельную карту как раз этого места. Много ума не надо, чтобы понять. Рельсы, лес, он – вот здесь, тропинка туда. За деревьями пустое место, поле, наверное, или луг, потом пара домиков – таких же условных, как и деревья. Широкая жирная черта рядом – дорога? река? Нет, все-таки дорога, еще домики уже на самом краю карты, потом крестики, в углу странный завиток на манер нотного знака и… И все. Дальше бумага кончалась неровным зубцом обрыва.

Непонятно, что там, за краем.

Вот и вся любовь: можно стоять на месте и ждать – чего только? А можно идти по криво начерченному плану, надеясь, что он выведет к людям. Хоть объяснят, что за чертовщина творится, а может и помогут чем. Занесло черт знает куда, но хотя бы не в болото по шею. И не в жерло вулкана – есть плюсы, что просто на заброшенные рельсы посреди леса.

Пасту и щетку можно смело выкинуть, толку с них никакого. Стаканчик в узкий карман влезать отказался. Толик сунул его за пояс – пригодиться воды напиться, а нальют – так и чего покрепче. Он бы сейчас не отказался, на волне переживаний. Эх, жаль коньячок в поезде остался… Повязал на голову полотенце, враз став похожим на озорного повстанца. Если были красные повязки, желтые, то почему бы не быть белым? Вот именно.

Шаг за шагом он удалялся от места, где обнаружил себя недавно. Ничего там примечательного не было, Толик осмотрелся. Даже ветки от ближайшего куста отломал и положил крест-накрест на шпалы. Пометил, вдруг придется вернуться.

Неизвестно зачем, но вдруг?

Тропинку, обозначенную на карте приметил скоро, и десяти минут не прошло – вон она в лес ныряет. Точно по плану, и – не ручей. Туда? Ну, конечно, туда, вариантов особо нет. Можно и по рельсам топать до потери пульса, куда-нибудь они да выведут, но… Есть же карта. Вот ей и поверим. Вперед, к домикам.

Густые заросли обступили тропинку сразу, словно кто-то озаботился посадить деревья плотно, почти встык, а редкие промежутки забить кустами – колючими, с блестящей лаковой листвой. Толик был не силен в ботанике, но даже ему вся эта флора показалась непривычной. Бог знает, куда занесло. Вдруг это – параллельный мир, сплошная магия и волшебство вокруг? Тогда и растения не наши, нечему удивляться. Вот еще полсотни шагов, а потом впереди раз! – и поляна с эльфийскими воинами. Вмажут из луков молча, а у него ни артефакта какого, ни оружия. Даже с кольцом всевластия серьезные проблемы. Забыли выдать.

В лесу было душно. Ветерок, так славно гулявший над рельсами, сюда не пускала плотная стена деревьев, кроны их смыкались над головой, закрывая небо. Так он и шел под зеленой аркой непонятных растений, изредка переступая через упавшие на тропинку ветки. Утоптана дорожка была на славу, грех жаловаться. Ходили по ней часто, вот только кто и куда…

Поляны не было, эльфов тоже, идти было жарковато и скучно, но и деваться некуда: даже сойти в сторону – без шансов. Туннель, а не тропинка.

Со скуки Толик начал фантазировать. Нет волшебных воинов с острыми ушами? Ну да и ладно. Тогда это мир после страшной войны. Пост-апокалипсис, не зря же небо такое низкое