Денис Кащеев - Варвар Страница 17

– Сейчас ты пройдешь стандартные тесты, которые позволят определить уровень твоих знаний по основным предметам. Это поможет нам решить, что делать дальше.

Кристи провел ладонью вдоль ребра кабинки, и ближняя к нему стенка тут же отъехала в сторону, открыв доступ к жесткому на вид сиденью с высокими спинкой и подлокотниками. Жестом Фрэнк предложил Шторру взобраться на него.

– Перед твоими глазами экран, – продолжал объяснять он. – На нем будут появляться вопросы. Ниже будут предложены варианты ответа – от трех до восьми. Ты будешь должен выбрать один – верный. Слева клавиатура – чтобы ввести номер правильного ответа в компьютер, после этого вопрос сменится на новый – и так далее. С ответом особо не тяни: вопрос будет гореть от пятнадцати до тридцати секунд – в зависимости от сложности, потом автоматически высветится следующий. Ну, с Богом! Я буду следить за твоими успехами.

Стенка кабинки плавно вернулась на свое место, и тут же экран ожил. «Расстояние в километрах, равное одному парсеку?» – спрашивал невидимый экзаменатор. В нижнем углу экрана побежали отсчитывающие секунды цифры: пятнадцать, четырнадцать… Крим слышал об этих земных мерах длины, однако все ответы были на удивление правдоподобными. Пока он пытался выбрать из них один, верный, время, отпущенное на решение, истекло, и вопрос сменился. «Диаметр Галактики, световые годы», – горело теперь на экране. Это Крим знал, но, пока переводил в уме кешлянский стандартный год в земной, едва вновь не упустил время. А компьютер уже приготовил новый вопрос: «Толщина галактического “диска”, световые годы».

Вопросы по астрономии сменились математическими, затем машину заинтересовали познания студента в физике, химии, биологии. Крим старательно отвечал. Вообще-то, он привык считать себя довольно сильным учеником – по интернатским, конечно, меркам – но надежда поразить Фрэнка ученостью исчезла, едва зародившись: нередко он не только не мог дать верного ответа, но и вовсе не понимал, о чем его спрашивают. Когда же на смену естественным наукам пришли история Терры, политология и экономическая теория, ему оставалось только развести руками – к счастью, сделать этого не позволяли узкие стены кабинки.

Очевидно поняв, что дальше терять с ним время бесполезно, Фрэнк остановил тестирование и выпустил Крима из заточения. В руках у негра была толстенная пачка листов бумаги с каким-то текстом.

– Что, очень плохо? – тихо спросил Крим.

– Могло быть и хуже, – Фрэнк одарил его своей ослепительной улыбкой. – Конечно, это всего лишь стартовый курс… Но математика – почти половина верных ответов. Тридцать процентов – астрономия, – он сверился со своими записями, – двадцать пять – физика, семь – химия, биология – два. Остальное – меньше единицы. Очень слабо экономика. История – можно сказать, вообще никак.

На несколько секунд в зале воцарилась тишина.

– Фрэнк, а можно спросить? – набравшись храбрости, произнес Шторр.

– Валяй, – вновь широко улыбнулся негр.

– А зачем здесь вообще нужны эти история, экономика, биология? Мне кажется, мне здесь не цветочки предлагают разводить.

– Каждый землянин обязан быть хорошо образован, – назидательно пояснил Кристи. – Мы должны донести до будущих поколений все те сокровища разума, что накопило человечество за века своего развития. Без этого не видать нам Возрождения Терры!

– Но ведь знания неплохо сохраняются в книгах и компьютерах, – осторожно возразил Крим. – А забивать голову именами древних королей и президентов…

– Без знания своей истории нет и подлинной любви к Родине, – ответил Фрэнк. – Без прикладной биологии не выживет ни одна колония. Экономика дает ключ к пониманию процессов, зреющих внутри общества – в данном случае – в противостоящей нам Империи.

– А это-то нам зачем? И были еще вопросы о развитии политической ситуации на Кеш-Шлим?

– Сейчас Империя – единственная реальная сила в нашей галактике. Знать, как поведет себя этот монстр в тех или иных условиях – для нас вопрос жизни или смерти. Ну ладно, – Фрэнк кивнул головой, – твой уровень мне более-менее ясен. Сейчас пойдем, покажу, где ты будешь жить. И ложись спать – как-никак, сейчас все-таки ночь, а завтра с утра начнем работать. Поставлю тебя в группу Мэрфи – у них как раз не хватает пятого. Пошли.

15

Жизнь пошла своим чередом – чем-то даже схожая с привычной интернатской. Ежедневно по восемь часов Крим занимался в Академии под руководством Хорста Мэрфи – «жреца», как называли здесь старших учеников, опекающих пятерку своих более юных товарищей. Точнее, это только считалось, что Хорст руководит его учебой: программу составлял Кристи, перед ним предстояло и отчитываться о результатах, роль же Мэрфи сводилась больше к обратному: как можно меньше подпускать Крима к наукам. Однако обо всем по порядку.

Знакомство их состоялось на следующий же день после прибытия «Викинга» на базу. Фрэнк привел Крима в класс – тот самый круглый зал с кабинками, где накануне тот не слишком удачно держал свой первый экзамен, и, подозвав высокого красивого юношу с легким пушком усов над верхней губой, представил их друг другу.

– Хорст, это Крим Шторр, я ставлю его в твою группу. Крим, это Хорст Мэрфи, твой жрец. Поручаю тебя его заботам, – и, сказав так, негр удалился.

Несколько секунд Крим и Мэрфи оценивающе смотрели друг на друга.

– Значит, ты и есть тот самый Шторр, которого Меда отбил из имперского плена? – спросил наконец Хорст.

Правда была несколько иной, однако Крим счел за благо согласиться.

– Да, это я.

– О’кей, – кивнул Мэрфи. – Что ж, пойдем, познакомлю тебя с пятеркой.

Образование у землян, как уже знал Шторр, не делилось строго на мужское и женское. Точнее, были группы чисто женские, со своей особой программой обучения, и смешанные, куда могли входить как юноши, так и девушки. Общеобразовательные предметы и там и там были одни и те же, но другие – так называемые прикладные – различались.

В руководимую Мэрфи пятерку кроме Крима входили еще три юноши и девушка. По знаку Хорста все они оставили свои занятия – кто уже успел к ним приступить, и подошли к ним.

– Ребята, это Крим Шторр, Фрэнк назначил его в нашу группу, – представил новичка жрец. – Прошу, как говорится, любить и жаловать.

Новые товарищи по очереди приблизились к Криму, обменявшись рукопожатием, назвали себя.

– Винсент Эррера.

– Луис Винальда.

– Ричард Лопес.

– Петра Лопес.

– Ричард и Петра – брат и сестра, – пояснил Мэрфи. – Ну ладно, потом познакомитесь поближе, а сейчас – живо по кабинам! Время не ждет.

Ученики – или, как они сами себя называли, академики – торопливо разошлись.

– Пойдем, покажу тебе твою кабинку, – обратился жрец к Криму. – Что делать, знаешь?

– Нет.

– Тогда смотри. Это нетрудно, – движением руки Хорст открыл одну из кабинок. – Садишься вот сюда, – он указал на кресло, – шлем, – палец жреца ткнул в блестящую сферу с широким отверстием внизу, лежащую на сидении, – надеваешь на голову так, чтобы вот эта красная пластина закрывала глаза. Правую руку кладешь вот на этот рычаг, левую – на выключатель. Нажимаешь кнопку – и все, дальше все идет само. Через два часа – перерыв пять минут. Можешь вылезти, размяться. Потом все сначала. Еще через два часа я приду за тобой. Все ясно?

– Но Фрэнк говорил, что занятия будут длиться восемь часов, – заметил Крим.

– Вторая половина – прикладные предметы. Это уже моя забота. Еще вопросы?

– Все понятно, – произнес Шторр.

– Тогда залезай. Дверь изнутри сам закроешь – панель справа у сидения. – И, повернувшись, Мэрфи словно забыл о существовании Крима.

Выполнив указания жреца, Шторр сел в кресло, надел на голову шлем-сферу, нащупал на стене напротив выключатель и решительно нажал кнопку. Он ожидал легкого забытья, подобного тому, что сопровождало обучение языку, однако ничего подобного не произошло. В первый момент вообще ничего не произошло, и он даже решил было, что недостаточно сильно надавил на кнопку, но тут в кабинке словно бы погас свет, и перед глазами – хотя веки Крима были опущены, да и еще придавлены сверху красной пластиной шлема – прямо в воздухе появилась надпись: «История Терры. Краткий курс. Урок первый».

Слова исчезли так же внезапно, как и появились – только успеть прочесть – и тут же появилась картина: бесформенное серо-коричневое пятно на черном фоне. «Солнечная система начиналась с массы газа, основную долю которого составлял водород, – произнес негромкий приятный голос, возникший, казалось, прямо в мозгу. – По прошествии некоторого времени это облако – Солнечная туманность – начало сжиматься. При этом температура внутри него увеличивалась, хотя само солнце еще не сформировалось…» Голос продолжал рассказывать об эволюции Солнечной системы, при этом менялась и картинка перед глазами. Облако из коричневого сделалось белым, затем в центре его наметился красноватый сгусток – Солнце. Белая масса перестала быть однородной, стянулась к нескольким вращающимся вокруг звезды точкам – будущим планетам. И так далее, и так далее, и так далее…