Алексей Жидков - Глупцы и Герои. Почти умер, чтобы выжить (СИ) Страница 17

— Тебя привезли вчера вечером, — ответил доктор. — Сегодня ты побудешь здесь и занятия, конечно же, пропустишь, а завтра я планирую тебя выписать, и ты вернешься на свои уроки. Только палец по указанию Цитадели я тебе забинтую… А сейчас с тобой хотят поговорить профессор Лоббитс и работники Цитадели, в том числе твой отец. Мне их пригласить? Или ты хочешь еще отдохнуть?

Джон кивнул и сделал приглашающий жест. После чего доктор Селезнев вышел и впустил посетителей.

Первым в отсек зашел отец Джона — Ричард Пауэр. Он был еще молодым, ему шел только пятый десяток лет. Но война сделала свое дело. Он был полностью седой и выглядел старше своего возраста лет так на двадцать. В Цитадели он занимал должность начальника отдела исследований внеземных цивилизаций и занимался примерно тем же, что и профессор Лоббитс. По крайней мере, так думал Джон. Он мало видел отца, постоянно пропадающего на работе, собственно, как и большинство других родителей на Коридоре. А мать он почти и не помнил. Она была помощником пилота на космическом корабле и погибла еще перед Исходом при атаке на корабль снергов. Джону тогда было только два года.

Следом зашел какой-то незнакомый мужчина примерно такого же возраста как отец. А за ними шел поникший профессор Лоббитс. В его глазах стояла тревога и чувство вины. «Похоже, старик Лоббитс считает себя виноватым в том, что со мной случилось, — подумал Джон. — Еще бы только понять, ЧТО со мной случилось?».

— Джон здравствуй! — поздоровался с ним отец. — Как ты себя чувствуешь? Мы волновались за тебя.

— Да вроде нормально, — ответил Джон. — Вы хотели со мной поговорить? — решил он перейти сразу к делу.

— Да. Это полковник Владимир Гурчев, — отец представил незнакомца. — Он возглавляет управление научных исследований в аналитическом департаменте. Ну а профессора Лоббитса ты знаешь.

Лоббитс даже икнул, когда его упомянули, глупо улыбнулся и помахал рукой.

— Привет, Джон. Я хочу рассказать тебе, что с тобой произошло. Если ты еще не понял все сам? — Гурчев вопросительно посмотрел на Джона.

— Нет, — ответил Джон. — Я не понял.

— Хорошо, — принялся рассказывать Гурчев. — Профессор Лоббитс сообщил нам, что вы занимались расщеплением образца иголки твари под кодовым названием Дикобраз.

— Да, — подтвердил Джон.

— Но образец не поддавался расщеплению, вышел из-под контроля и отрезал твой указательный палец на левой руке.

Джон не удержался, поднял руку и посмотрел на свой палец.

— Но он на месте, — сказал Джон. — Правда, он какой-то странный.

— Так вот, — продолжил Гурчев, — в тот момент, когда игла отрезала тебе палец, в ней шел процесс расщепления. Есть теория, что игла не поддается расщеплению по причине абсолютной однородности и наличия сильного собственного биополя. А в тот момент, когда игла отрезала твой палец, несколько, временно расщепленных, частей этой иглы попали под воздействие твоего биополя. И вместо того, чтобы вернутся в иглу, вернулись на место твоего отрезанного пальца и приняли его форму.

— То есть, — решил уточнить Джон, — мой новый палец состоит из материи иглы Дикобраза?

— Похоже, что так, — подтвердил Гурчев. — Причем после присоединения твой организм начал отторгать эту материю, но она не позволила. Тогда твой организм отравился ей и всю эту ночь мы боролись с интоксикацией. Сейчас твой организм уже принял инородный объект. Да и палец, я смотрю, теперь совсем не отличить от других.

Джон еще раз посмотрел на руку и понял, что палец принял абсолютно такой же цвет как другие. Так что ему ничего не оставалось, как подтвердить очевидный факт.

— Вот только на ощупь отличается, — добавил он.

— Ну! — пожал плечами Гурчев. — Это совсем незаметно. А теперь, Джон, я хочу тебя кое о чем попросить — о том, что с тобой произошло, никто не должен узнать, по крайней мере, первое время.

— Я понял, — кивнул Джон. — А… — он неуверенно обвел всех взглядом. — … А что со мной будет?

— Ты будешь продолжать учиться и работать с профессором Лоббитсом. Только теперь у вас появится еще один… ассистент, который будет за вами приглядывать, — Гурчев загадочно посмотрел на Лоббитса, а тот насупился от недовольства. — А теперь отдыхай. Завтра с утра ты отправишься на занятия.

Профессор Лоббитс пришел в лабораторию не в духе. Мало того, что его грызло чувство вины и стыда за случившееся с Джоном, так он еще и был раздражен сорванным экспериментом. Хотя, где-то в глубине души он ликовал от успеха, которого боялся признать. У него получилось совместить материал снергов с человеческой плотью. И теперь у него появилась идея, как расщепить иглу.

Суть идеи заключалась в том, что частицу иглы во время расщепления нужно оттянуть чужим биополем. Это было очень опасно, и нужно было сначала решить стоит ли игра свеч. Но это он решит потом, когда вернется Джон. «Неправильно будет продолжать эксперименты без Джона, — думал профессор. — Он многим пожертвовал, и не правильно будет лишать его хоть какой-то информации». Профессор Лоббитс, как человек, жадный до знаний, и не мог думать по-другому. Ему даже и в голову не приходило, что может быть, Джон, теперь не захочет иметь никаких дел с этой опасной штуковиной.

— Здравствуйте, профессор.

Лоббитс глубоко ушел в свои мысли, и для него оказалось полной неожиданностью, что в лаборатории кто-то есть. Услышав голос, он крякнул от испуга и подпрыгнул на месте. Но узнав в незваном госте своего давнего знакомого — Омара Сина, разразился гневной тирадой:

— Ты зачем так сделал? Ты что, смерти моей хочешь? Зачем ты ко мне подкрался? И зачем кричишь так громко? Не делай больше так. Никогда! Ты откуда здесь взялся вообще? И что тут делаешь? — крик профессора чередовался иканием и иногда переходил на визг.

Омар был такого же высокого роста, как и Лоббитс, но шире в плечах и значительно моложе. Фактически его назначили руководителем лаборатории, но, даже не смотря на это, он относился к Лоббитсу, как к учителю и наставнику, и даже слегка его побаивался. Вот и сейчас он чувствовал себя не строгим начальником, а неразумным студентом, которого отчитывает строгий преподаватель.

— Профессор, я к вам не подкрадывался, — оправдывался он. — Я ваш новый… ассистент. Вам же должны были сообщить.

— А-А-Ас-сис-сент??? — еле выговорил профессор, как будто его это удивило еще больше, чем внезапное появление постороннего человека. Он как будто и забыл события сегодняшнего дня.

— Ну, да! — подтвердил Омар.

— Цитадель! — выдавил профессор, выпучив глаза. — Ты надсмотрщик из Цитадели.

Омара даже передернуло.

— Какой еще надсмотрщик? О чем вы говорите? — возмущался он. — Если уж вы ТАК на это смотрите, то я, скорее, нянька.

— Нянька он, — усмехнулся профессор Лоббитс.

Он был рад, что ему в ассистенты назначили Омара. Ведь этого человека он хорошо знал и доверял ему. После того как он сам себе накрутил негатива к новому ассистенту, как к какому-то тюремному надзирателю, контролирующему каждый его шаг, Омар казался просто подарком. Профессор готов был танцевать. Что, собственно говоря, он незаметно для себя и начал делать.

Обалдевший Омар просто смотрел на танцующего и напевающего Лоббитса.

— Ну, — позвал его Лоббитс. — Пойдем, займемся образцами Дикобраза. Исследуем эту тварь!

— Я ее уже смотрел. Мне не так интересно.

— Смотрел ты ее, ага, — возразил Лоббитс, задорно. — Я вот только один вечер ей позанимался, а уже такое натворил. Я же ни Цитадель.

— Ох, профессор. Ваша безалаберность не то, чем стоит хвалиться. И я теперь буду работать с вами именно для того, чтобы не повторился инцидент, аналогичный вчерашнему.

— И все? Только для этого, — лукаво спросил Лоббитс.

— Нууууу, — протянул Омар. — Еще чтоб наблюдать за Джоном.

— Да! Джон очень интересный парень. За ним стоит понаблюдать, — подтвердил Лоббитс. — Он пережил внедрение плоти твари снергов, в то время как некоторые умирали от попадания слюны.

— Профессор, я хочу сразу прояснить. Джон не является объектом эксперимента. Мы просто наблюдаем за ним, чтобы с ним все было в порядке. Вы со мной согласны?

— Конечно, — подтвердил Лоббитс.

Вот только наличие паузы и заминка при ответе как-то не убедили Омара в искренности его слов.

Глава 6

Земля. В плену

Запах. Мерзкий, зловонный запах.

Только он говорил о том, что Сергей пришел в сознание. Вонь стояла такая, что ужасно хотелось снова провалиться в сон.

И больше ничего. Ни одного звука. И абсолютная темнота. Сергей не мог пошевелить ни одной частью собственного тела, и, кроме вони, больше абсолютно ничего не чувствовал. Ни холода, ни тепла, на даже какого-либо основания под собой. Он как будто парил в абсолютной пустоте, которая при этом отвратительно пахла.