Синякин Синякин - Люди Солнечной системы (сборник) Страница 17

— С тех пор, как космос открыли для разных канцелярских крыс, — признался командир орбитальной станции, — я так смотрю на каждого, кого присылает Чамберс. Вы только не принимайте мои слова на свой счет, Алексей Николаевич. Это я о канцелярских крысах. Проверенное дело: сразу же после их отлета начинаются неприятности. В чем только нас не обвиняли! Какие только грехи на меня не вешали! Погодите, Алексей Николаевич, мне надо привыкнуть к мысли, что от вас не надо ждать пакости. Давайте я вас познакомлю с базой?

— Здорово тебя проверяющие запугали, — хмыкнул Круглов. — Не надо демонстраций, Ротман, я базы такого типа знаю великолепно, иной раз неделями на них сидели в ожидании, когда экипаж доукомплектуют. Но у тебя люди гибнут, Ротман.

— Потому что мы здесь не в игрушки играем, — угрюмо сказал Ротман. — Между прочим, Алексей Николаевич, люди гибнут и на Земле. Только там этого вроде и не замечают. В автомобильных авариях ежегодно гибнет людей в тысячи раз больше, чем на орбите. И не в тысячи, в десятки тысяч раз! Но к нам повышенное внимание — ах, люди гибнут в космосе! Ах, техника безопасности нарушается! А какая здесь может быть техника безопасности?

— Я понимаю. — Круглов пропустил командира станции вперед. — Но ведь сам понимаешь, внимания вам уделено больше, чем всем остальным. В краткосрочной перспективе КОСМОЮНЕСКО интересует два проекта — очистка околоземного пространства и результаты эксперимента «Икар». Кстати, вы знаете, что они добились первых успехов? В прошлом месяце они загнали в тахиопространство небольшой астероид, не более двухсот килограммов. Энергии освободилось столько, сколько ее может дать весь каскад волжских гидроэлектростанций за год. И это только начало!

— Я слышал, — скромно сказал Ротман. — Радио работает и у нас.

Станция «Союз» имела несколько стыковочных узлов, и сейчас все они были заняты пришвартованными челноками, от чего станция напоминала сбоку ощетинившегося иглами ежа.

Сама международная станция была выполнена по русскому проекту, которой по иронии судьбы в своей первоначальной задумке представлял собой боевую военно-космическую станцию «Алмаз». Конечно, со времени проекта и даже первых весьма несовершенных станций, разработанных русскими специалистами, техническая мысль ушла далеко вперед, поэтому размеры нынешней станции, сохранившей прежнее название, наполненное совершенно иным смыслом, впечатляли. Шар станции был более ста метров в диаметре, кроме жилых помещений и системы жизнеобеспечения, станция была нашпигована электронной аппаратурой слежения и поиска, ведь выполняла она специфическую задачу — занималась очисткой околоземного пространства от военно-промышленного мусора, а его за многие десятилетия скопилось здесь более чем достаточно. Спутники связи и слежения особой опасности для Земли не представляли, но были опасны для орбитальных кораблей. Однако были и совершенно иные станции, заброшенные в самый разгар второй холодной войны: они могли оказаться одинаково опасными и для планеты, и для пролетающих мимо кораблей. Военная мысль никогда не стояла на месте, поэтому на орбите можно было встретить спутников-убийц, предназначенных для охоты на орбитальные комплексы потенциального противника, и снабжены они были самыми невероятными системами уничтожения. При этом многие из них были ограждены от возможного захвата и последующих исследований зарядом обычной взрывчатки, а то и миниатюрным ядерным зарядом. В последнее десятилетие холодной войны между Азиатским Союзом и странами золотого миллиарда для противодействия пытливой мысли противника некоторые автоматические орбитальные комплексы стали оборудовать микрозарядом из антивещества, которое уже начало входить в стадию промышленного изготовления.

Еще более трудными в обнаружении и опасными при снятии с орбиты стали элементы первой СОИ — небольшие разовые спутники, оборудованные рентгеновским лазером, призванным уничтожить боеголовки выпущенных на цель ракет.

На боевом дежурстве они простояли столько, что электронное оборудование многих отказало, а если и работало, то из-за различного рода сбоев оружие могло сработать в самый неподходящий момент — поразить, например, пассажирский ракетный лайнер, совершающий орбитальный полет. Все осложнялось тем, что в период русской перестройки данные о русских полях СОИ были безвозвратно утеряны, но это было бы вполне поправимым — противник следил за пусками не менее внимательно. Однако усилиями безвестного арабского экстремиста база данных министерства обороны США приказала долго жить вместе с соответствующим крылом Пентагона, осложнив задачу очистки околоземного пространства Космофлоту ООН и поставив совсем уже неразрешимые задачи перед ведущими разведками мира — требовалось постоянно отслеживать, не всплывут ли карты орбитальных полей СОИ в какой-нибудь третьей стране. Чего греха таить, до полного мира на Земле было еще ой как далеко!

Саперы делали свою работу неторопливо, действуя по известному принципу — «семь раз отмерь, один раз отрежь».

Однажды засеченный военный спутник вносили в реестры, и отныне шло постоянное сопровождение обнаруженного источника угрозы. Обсуждались способы его снятия с орбиты, а если это невозможно, то после определения типа станции, ее назначения и времени запуска спутник просто расстреливали из полевых генераторов.

Наблюдая за ночным небом, любопытствующие изредка могли любоваться сполохами на небесах. Вначале в небе возникала яркая вспышка, оставляя вместо себя несколько концентрических радужных колец, потом, когда неразрушившиеся части конструкции входили в плотные слои атмосферы, можно было полюбоваться искусственным метеорным дождем, исходившим из точки пространства, где ранее находился спутник.

Наиболее интересные спутники отводили к орбитальным кораблям, где они загружались в трюмы и таким образом транспортировались на Землю. Эти спутники находились на орбитах едва ли не половину века, и по ним можно было изучать результаты длительного воздействия пространства на искусственные конструкции. Близилось время звездных перелетов, поэтому такие исследования интересовали очень многих.

С захваченных спутников снимались ядерные заряды и иное вооружение. Все средства уничтожения грузились в отдельный специально предназначенный для этих целей транспортный корабль. Если демонтаж вооружения произвести оказывалось невозможным, к транспортному кораблю крепился весь спутник. Полностью загруженный корабль стартовал к Солнцу. Мероприятие было дорогостоящее, но еще большей глупостью было бы попытаться доставить все это стреляющее добро на Землю. Последствия такого весьма опрометчивого шага были непредсказуемыми.

— А здесь разбираться с этой пакостью, — закончил свой рассказ Ротман, — нам просто невозможно. Условий нет, Алексей Николаевич. К станции все это не потащишь, сами понимаете, при случайном взрыве жертв будет значительно больше. Скафандры неудобные. Может, для Луны или планетолетов они и в самый раз, но здесь надо гибкими быть, более ловкими. И ведь никогда не знаешь, с чем ты столкнулся — с протухшей начинкой конца двадцатого века или с изощренными придумками пытливого ума современного дурака. Но люди работают! И между прочим, никто не ропщет. Бывают, конечно, отдельные высказывания, но на них не стоит обращать внимания. Это скорее от скуки, чем от незрелости ума.

Круглов слушал его молча. Поддакивать и обнадеживать было совершенно не в его духе. Да и делу это мало чем помогло бы.

— И надо сказать, — нервно продолжал командир станции, — иной раз люди гибнут совсем уж неоправданно. Чойс, например. Вы его на щит, помнится, поднимали, всем в пример ставили! Кто его заставлял снимать предупредительное устройство с «Большой утки»? Я? Я же не идиот, чтобы его подставлять и себя в придачу! Дураку понятно, что в этой китайской штуковине сюрпризов больше, чем в своенравной женщине. Он ведь и не советовался ни с кем, этот ваш хваленый Чойс. Просто полез в спутник, хотя у него под рукой было сразу три буксира. Надо было знать, что оранжевые иероглифы обозначают. И я не сомневаюсь, что Чойс знал. Но все-таки полез, романтика взыграла. И что мы имеем в результате? В результате мы больше не имеем, чем имеем. Мы не имеем Чойса и его напарника, нет космоскафа, мы не имеем двух автоматических буксировщиков, а в остатке у нас один неисправный буксировщик с несфокусированными решетками на ионниках. Но спрашивают с меня!

— Да уж, — пробормотал Круглов, пролезая вслед за Ротманом в обширное гулкое помещение, в котором не было никаких приборов. Он с любопытством оглядел отделанные пластиком и кожей внутренности отсека.

— А здесь наша кают-компания, — сказал Ротман, перехватывая его взгляд. — Она же комната отдыха, она же дискотека, она же лекционный зал. Ребята у нас молодые, любят повеселиться, тем более что есть три девицы, перед которыми можно пушить перья. Было их четыре, но одна недавно улетела на Землю. Сервериста с собой увела, хорошего, между прочим, специалиста.