Наталья Игнатова - Бастард фон Нарбэ Страница 17

— Давление в норме, — сказал Лукас, — открываю шлюз.

Створки люка разъехались в стороны, Луиза увидела короткий тоннель, соединивший шлюзы двух кораблей. В тоннель по трое входили люди в скафандрах и броне.

Вооружённые люди!

— Это ещё ни о чём не говорит, — Лукас, как будто прочитал её мысли, — не только пираты носят оружие.

…Стрельба началась сразу, едва первая тройка вошла в шлюз «Хикари».

— Эффинд! — рявкнул Лукас, дав короткую очередь из «Аргера», — отстрелить стыковочный аппарат!

Луиза выстрелила поверх его головы, и они одновременно, кувырком, перекатились в сторону, уходя от выстрелов противника. На полу образовались два широких, обгорелых пятна.

На палубе, пошло оно все к убырам! Это долбанный корабль, здесь долбаная палуба, а не пол. Переборки, а не стены. Долбаные. И ни одна скотина не додумалась установить перед входным люком хотя бы один долбаный станковый пульсатор!

Один из пиратов свалился, едва не сбив с ног второго. Третий подхватил падающее тело, прикрылся им и открыл ураганный огонь, не позволяя Луизе даже высунуться из-за укрытия штурмового коридора.

Лукас взлетел в воздух, кажется, пробежал по потолку. Выстрелил поверх трупа. Через мгновение оказался рядом с Луизой, коротко выдохнув:

— …Люки заклинило.

И исчез.

Стрельба ненадолго стихла. Луиза кувыркнулась вперёд, к укрытию напротив, успев по дороге расстрелять треть обоймы. Кажется, даже попала в кого-то. Но по стыковочному тоннелю валила на «Хикари» такая толпа, что одним больше, одним меньше не имело значения.

— Ничего, — оскалился Лукас, и швырнул в шлюз гранату, чудом успев отшатнуться от длинной очереди, — Бог не выдаст.

Луиза видела, что крепления хирургического корректора слегка перекосились, деформируя надетый поверх них ботинок. Медицинская техника не рассчитана на боевые условия.

Следующую гранату бросила она.

И понеслось. Вверх. Вниз. В сторону. К ближайшему укрытию, причём так, чтобы враг не угадал траекторию движения. Выстрелить навскидку. Бросить гранату. Откатиться. Упасть.

«Господи, спаси!»

С двух рук — в баррикаду из тел. Лукас опять стреляет откуда-то сверху, не позволяя врагу приподнять голову. Человек-паук, мать его! В какой-то миг он валится на Луизу чуть не с потолка, прижимает к полу, их обоих вбивает в стену взрывной волной. И Луиза, матерясь, благодарит Бога за то, что на кораблях не используют осколочных гранат. Материт она Лукаса. Убырский сын, он не должен был прикрывать её от взрыва! У него лёгкий скафандр…

И они не могут удержать шлюз. Не могут — вдвоём. Никто бы не смог. Они отступают, враг уже в коридорах «Хикари», и Лукас бормочет молитву, зрачки в фиолетовых глазах широкие от боли.

— …прости нам грехи наши. Аминь. Луиза, прикрой меня.

Она не успевает спросить, что он задумал. В руках у Лукаса взблескивают ножи. Тонкие лезвия выскальзывают из подошв ботинок. Как змеиное жало: показалось, спряталось. А через миг его уже нет рядом. И Луиза открывает огонь, не целясь, не боясь зацепить в рыцаря. Попадать во врагов куда проще, чем в маленькую, облитую синим и золотым вёрткую фигурку.

Врукопашную.

Сумасшедший? Святой?

Живая, мать его, легенда.

Убийственный смерч пронёсся по коридору, золото и кобальт засверкали в шлюзовой камере. С ножами против тяжёлой брони? Запросто. От этих клинков защищают только силовые поля. Но скафандр Лукаса, он-то не защищает вообще ни от чего.

Луиза стреляла, перезаряжала и стреляла снова. По головам. Поверх голов. Куда придётся, лишь бы только не опустить прицел слишком низко. И не поднять слишком высоко, когда золото бьёт по глазам откуда-то сверху. Она сунула в «Аргер» предпоследнюю обойму, когда поняла, что штурм… отбит? приостановлен? Когда поняла, что стрелять больше не в кого.

Пока — не в кого.

— Пат, — с безумным смешком выдохнул Лукас.

— С-сколько? — пробормотала Луиза. На то, чтобы развернуть вопрос сил не осталось.

Впрочем, преподобный понял:

— Девять.

— Охренеть.

Он кивнул. И заговорил снова. Теперь голос его разносился и по коридору, и по стыковочному тоннелю. Уверенный, серьёзный голос:

— У вас есть выбор, сахе: вы можете потерять здесь ещё десятка полтора человек, а можете убраться живыми. Второе гораздо проще, достаточно дать нам возможность сложить стыковочный аппарат.

— Иди на… ублюдок! — невежливо ответили с той стороны.

— Мы бы пошли, — усмехнулся Лукас, — да вы не пускаете.

— А ты сдавайся, преподобный, — голос стал вежливее, — сдашь нам корабль — уйдёшь живым. Выйдем из «подвала», выдадим тебе челнок и отпустим благословясь. Со всем экипажем.

— Не пойдёт, — ответил Лукас. — Корабль не отдам. Лучше я убью побольше твоих людей, капитан. К тому же, у тебя всё равно нет человека, способного пилотировать «Хикари».

Со стороны тоннеля в ответ озадаченно промолчали.

— Унтэн-сфера, — объяснил Лукас, убедившись в том, что молчат вопросительно, — бесконтактное управление.

— У тебя есть БД-пилот? Не трынди, святоша!

— У меня есть БД-пилот, — холодно ответил Лукас.

Капитан «Маргариты» молчал. Довольно долго. На самом деле, он, конечно же, вёл в это время переговоры со своими лейтенантами, отключив громкую связь. Лукас терпеливо ждал. Он знал, сколько стоит Боб Эффинд. И знал, что обязан живым добраться до монастыря, и доставить туда Луизу. Джереми не найдёт покоя, пока Радун и Болдин не заплатят за его смерть.

Совесть? А что это? Что-то такое незначительное, в сравнении с любовью.

О том, чтобы отдать пиратам «Хикари» и речи быть не могло. Лукас вообще не представлял, как можно отдать её кому-то, кроме ордена Десницы.

Он ждал. И, наконец, с «Маргариты» вновь подали голос:

— Я так понимаю, ты готов продать своего пилота в обмен на корабль и свою жизнь?

— Ты правильно понимаешь.

— А что мешает мне захватить и пилота и корабль?

— Я, — сказал Лукас. — Клянусь тебе, что, когда вы войдёте на «Хикари», я убью его сам.

— Темнишь, святоша! Нахрена тебе корабль с унтэн-сферой, без БД-пилота?

— С твоего позволения, капитан, я повторюсь, — сказал Лукас, — у тебя небогатый выбор: уйти живым, или потерять своих людей, пытаясь захватить «Хикари». Всё остальное выше твоего разумения, поэтому не задавай лишних вопросов.

— Уйти с пилотом, — напомнили с «Маргариты».

— Да.

— Условия?

— Присылай двух человек. Мы будем ждать в шлюзовой камере. И пусть твои люди на обратном пути уберут стопоры с внешнего люка.

Боб, услышав распоряжение явиться в шлюзовую камеру, если и удивился, то вопросов задавать не стал. На двух великанов в тяжёлой броне, стоящих у внешнего люка он взглянул с любопытством. И когда пираты взяли его на прицел, приказав выйти в стыковочный тоннель, лишь недоуменно воззрился на Лукаса.

— Иди, — велел тот.

— Но, ваше преподобие…

— Это единственный способ сберечь твою жизнь, сын мой, — Лукас не соврал ни единым словом, но всё же ему пришлось лишний раз напомнить себе, что с Бобом не сделают ничего плохого. Главное, чтобы Боб не сорвался, не испугался, не решил, что его продали… а ведь его продали! Если сейчас он хотя бы намекнёт на то, с кем связался капитан «Маргариты», о сделке можно будет забыть.

— Отец… Мартин, — странным тоном произнёс Эффинд. — Ваша жизнь вот здесь. — Он показал открытую ладонь, резко сжал кулак. — Вы это запомните, правда?

И шагнул в тоннель.

Пират, шедший последним, убрал заклинившие люк стопоры. Экстренного разрыва стыковки на «Маргарите» не опасались, справедливо полагая, что священник не станет убивать подданного Империи. Продать — это запросто. А оставить без скафандра в открытом космосе — ни за что.

— Держи вход под прицелом, — приказал Лукас Луизе. И выдержал её взгляд, не дрогнув. Она не понимает… и вряд ли поймёт. У неё есть брат, но Луиза никогда не слышала

господи-господи-господи…

надрывного крика из-под камней.

К тому же, обещания надо выполнять, а Лукас обещал, что будет защищать её.

— Ты мог бы отдать «Хикари», — сказала она, как только сфера всплыла к потолку, сжимаясь до обычных размеров.

— Мог, — согласился Лукас, — но они убили бы нас при первой же возможности. Шанс уцелеть был только у Эффинда. С ним ничего не случится: живой Боб стоит денег, мёртвый — не стоит ничего. И Радун в ближайшее время выкупит его у пиратов. Маркграф ревностно относится к своему имуществу, а в Эффинда он вложил достаточно денег, чтобы относить к имуществу и его тоже.

— Ты стоишь гораздо больше, чем Боб. Если бы он тебя сдал, думаю, на радостях пираты пощадили бы всех. Скажешь, нет?