Стивен Бакстер - Бесконечный Марс Страница 17

Тут рядом появился Лобсанг, тяжело дыша и с порванным на шее одеянием.

– Все нормально, Джошуа. Мне ничего не угрожает. Просто…

– Хэ-э-э-эйя!

Лежащий на земле парень сделал что-то вроде сальто назад и, снова взметнувшись в воздух, бросился на Лобсанга. Но тот кувыркнулся вперед, и пришелец пролетел мимо. И в этот раз нападавший перешел сам, прежде чем удариться о землю.

Лобсанг выпрямился, переводя дыхание.

– Это одна из идей Агнес. Понимаешь…

– Ни-и-и-а-а-а!

Теперь нападавший, Чойдже, материализовался над головой Лобсанга, сомкнув кулаки и приготовившись обрушиться ему на макушку. Но Лобсанг пригнулся, крутанулся и пнул его в живот. Чойдже снова исчез.

Джошуа от них отстранился. Убрал пистолет в кобуру, отошел в сторону и оттуда наблюдал за борьбой. Она состояла из череды ударов руками, ногами и даже головой, наносимых с силой и шлепающими звуками, а также переходов – словно противники переставали существовать, а потом появлялись вновь, и каждый стремился броситься на другого. Путешествуя с Лобсангом, Джошуа посмотрел множество фильмов с Джеки Чаном. А на Долгой Земле и сам участвовал в боях с эльфами – человекоподобными существами и превосходными охотниками, которые умели переходить из мира в мир с такой точностью, что могли материализоваться рядом с тобой, уже готовые схватить тебя за горло. Нынешний бой несколько напоминал Джошуа все это вперемешку. Это была высокоскоростная мешанина, где было все, но за которой было совершенно невозможно уследить.

– Хи-и-и-йя-а-а-а!

– Чойдже, ах ты!..

Все закончилось, когда Лобсанг схватил Чойдже за левую руку, будто желая ее пожать, но, крепко стиснув, исполнил сальто назад с места. Когда он это проделал, рука осталась у него в руке – ее оторвало на уровне запястья. Чойдже, ошеломленный и тяжело дышащий, взглянул на культю; Джошуа заметил, что в белесой жидкости, закапавшей на землю, вспыхнули светодиоды.

Чойдже поклонился Лобсангу:

– Молодец! Рад видеть, что забота сестры Агнес вас не ослабила!

– Даже наоборот, – ответил Лобсанг. – До встречи.

– До встречи. И можно мою оторванную конечность… – Лобсанг отдал ему кисть, и Чойдже испарился в воздухе.

– Итак, Лобсанг, что за Чойдже?

У Лобсанга выступил пот – и довольно убедительный на вид.

– Как я сказал, это идея Агнес. Она считает, что я чересчур мощный. И говорит, нужно, чтобы мне бросали вызов. Так я смогу находиться в постоянном режиме тренировки. Вообще идею Чойдже Агнес взяла из наших спаррингов во время путешествия на «Марке Твене». И я получаю огромную пользу, улучшая с помощью таких упражнений навыки владения передвижным модулем, тогда как Чойдже становится все более изобретательным противником. Кстати, помимо этого спарринг-партнера она наняла еще одного, из бывших жильцов Приюта – довольно нелюдимого молодого человека, посвятившего свою жизнь внедрению изощренного компьютерного вируса, атаковавшего меня.

– Что, вируса?

Они двинулись в сторону твена.

– Вирусы для меня опаснее всякого физического насилия, независимо от того, сколько резервных копий я сделал. Отсутствие синхронизации между моими итерациями дает возможность для потенциально смертельной атаки. Я подумываю установить по меньшей мере одну неэлектронную резервную копию.

– Это как?

– Ну, несколько сотен монахов в каком-нибудь скриптории, которые будут беспрерывно копировать мои мысли из одного бумажного тома в другой. Может быть, на Луне.

– Кое-что в тебе определенно остается неизменным, Лобсанг. Твои шутки не становятся лучше. Но я хотя бы понимаю, когда ты шутишь.

– Сочту это за комплимент.

– А ведь происшествие с Чойдже случилось именно тогда, когда ты собирался прочитать мне лекцию о «здравом смысле».

– Мы можем продолжить это обсуждение завтра. Условия на твене довольно спартанские, однако там есть все удобства. Надеюсь, тебе понравится.

– Фильмы есть хорошие?

– Конечно. Сами выберете. Только прошу, никаких поющих монашек…

Глава 9

Утром они позавтракали почти в полном молчании, а затем полетели дальше. Вместо того чтобы направиться к кальдере по прямой, Лобсанг сначала обогнул ее с запада, следуя по тому, что осталось от шоссе, что тянулось с юга на север. Когда они подобрались ближе к кальдере, лежащий все более плотным слоем пепел стал покрывать всю местность, как было здесь и перед извержением. Они вступали в вулканическую провинцию, подумал Джошуа, словно фрагмент чужого мира, спустившийся на Землю.

– Цивилизация Базовой Земли никогда не сможет восстановиться, – пробормотал Лобсанг, пока они разглядывали странный ландшафт.

– Нельзя судить так категорично, – проворчал Джошуа. – Прошло всего немного лет…

– Но подумай сам. Мы уже использовали все легкодоступные руды, нефть, бо́льшую часть угля. К тому же планета и так страдала от серьезной дестабилизации климата из-за выброса в атмосферу промышленных газов. Когда эффект Йеллоустоуна наконец стихнет, лучшее, на что здесь можно будет рассчитывать, – это повсеместная нестабильность, ведь планете придется искать новое равновесие после двух сильнейший потрясений – антропогенного и вулканического.

– Хм-м. Так вот почему сейчас столько говорят о восстановлении дикой природы?

Суть идеи заключалась в том, что, когда зима на Базовой Земле наконец отступит, можно будет попробовать вылечить планету. Все виды животных, которые оказались на грани вымирания на Базовой, по-прежнему процветали в соседних мирах (хотя, опять-таки, Джошуа знал, что на некоторых из Ближних Земель многие из них уже были в опасности). Таким образом, в Северную Америку можно было вернуть мамонтов, тарпанов, бизонов и мускусных быков, в реки – тюленей, в океаны – китов. Достаточно было просто переместить их на Базовую, лучше всего детенышами. И также можно было позволить и суше, и воде восстановить их естественное состояние.

– Романтичная идея, – заметил Лобсанг. – Конечно, нужно очень многое сделать, чтобы Базовая хотя бы стала безопасной.

– Как, например, закрыть атомные электростанции?

– И подождать, пока прорвутся дамбы, заполнятся высохшие болота… Пройдут десятки, сотни лет, прежде чем загрязнители вроде тяжелых металлов и радиоактивных отходов сократятся до безопасного уровня. И даже тогда останутся прорезанные дороги и вырытые шахты в коренных породах, так что печать человечества не сойдет еще миллионы лет.

– Ты можешь этим гордиться.

– Как скажешь, Джошуа. Тем не менее попытка излечить этот мир, используя последовательные, представляется весьма благородным стремлением, какими бы ограничениями на практике это ни сопровождалось.

Наконец к северу от самого Йеллоустоуна они сделали остановку над тем, что некогда было городом. Осталось от него немного – лишь несколько разбросанных то тут, то там фундаментов, сетка улиц, слабо проглядывающая из пепла, а все прочее было практически полностью засыпано.

Джошуа взглянул на экран, где высвечивалась карта: место исчезнувшей цивилизации отображалось на ней в бодрых белых, зеленых и желтых оттенках, между мелко расчерченными границами штата и округов, таким, каким было прежде.

– Это Бозмен.

– Да. Или был им. Я подумал, тебе это понравится, Джошуа. Я увидел по записям, что вы с Салли были здесь в последний день самого извержения, когда обрушилась кальдера. Вы подвергали себя опасности, рисковали своими жизнями, чтобы спасти других.

– Мы не одни здесь были, – ответил Джошуа безэмоционально.

Твен сбросил высоту и заскользил над землей, засоренной слоями пепла и пемзы неведомой толщины.

– Мы еще примерно в пятидесяти милях от кальдеры, – произнес Лобсанг. – Но это место, как и многие другие, было охвачено последним пирокластическим потоком. Извержение закончилось только тогда, когда камера кальдеры опустела от магмы. Столб дыма и пепла, возникший над вулканом, резко обрушился, и сверхгорячие осколки камней стали падать со скоростью звука, засыпая все вокруг в радиусе десяти миль.

Джошуа был там, он это помнил.

– Теперь Бозмен, Айдахо, не отличается от Помпеи. Должны пройти годы, прежде чем пепел хотя бы остынет, не говоря уже о том, чтобы здесь снова могли поселиться люди.

– И все же кое-что здесь растет, – заметил Джошуа. Присмотревшись, он указал на остатки зелени.

Лобсанг на секунду замолчал; Джошуа представил, как его искусственные органы чувств наводятся на лежащую внизу землю.

– Да. Лишайник. Мох. Даже скрученная сосна. Не более чем побеги, но как бы то ни было – жизнь приспосабливается.

Твен повернул носом на юг, навстречу самой кальдере.

– Итак, Лобсанг. Вчера ты сказал мне, что обеспокоен тем, что планету охватывает вспышка здравого смысла. Поверь, это будет только первая из них.

– Я готов привести примеры…

Экраны на палубе вспыхнули изображением коротких видеонарезок, снятых по всем Соединенным Штатам в дни и годы Йеллоустоунской катастрофы.