Побочный ущерб (СИ) - Поповкин Кирилл Страница 17

После этих слов он выжидающе взглянул на Юргена. Капитан кивнул:

- Утрехт я помню – мясорубка для обеих сторон. Если она получила медаль, значит заслужила – об этой битве забыть стараются. Продолжай.

- От её роты осталось в общей сложности человек тридцать, так что набирать пришлось многих, в том числе и командира. Что-то с ним Беатрис не поделила – официальные данные скупы на эту тему, мол «запросила перевода в связи с глубокими внутренними противоречиями». Так или иначе, Беатрис оказалась ветераном без назначения, но вместо того, чтобы как положено в таких случаях отправиться гонять новобранцев за очень хороший паек, решила пойти в космический десант.

- Разве при этом не теряешь награды и звания? – включился Евгений.

- Теряешь. В десанте растут с нуля – считается что нужно уравнять солдат, чтобы никто не зазнавался. Не такая уж иррациональная концепция на мой взгляд, кстати. В десанте ей подогнали кибертело образца Эн Джи 115б и контракт по которому обязана отрабатывать в течении десяти лет. Данные о её операциях засекречены, но трехлетний рост до капрала – неплохо, учитывая, что рост в званиях в десанте идёт совсем черепашьими темпами. К себе я её взял год назад, обычным путем.

- То есть – обычным путем? – Юрген изогнул бровь.

- То есть Вэнь индастриз выкупила её контракт, - пояснил оператор ИнОб, - корпорации именно так набирают персонал в службу безопасности. Ей же оставалось отработать ещё около семи лет.

- Экономическое рабство?

Гигант печально улыбнулся:

- Прелести развитого капитализма. Ну в общем, она оказалась в моем подчинении и за год успела проявить себя весьма неплохо. Несмотря на понятные пробелы в образовании и общей эрудиции (она читать-то научилась только в армии), Беатрис проявляла сообразительность, способность быстро принимать решения и трезво оценивать боевую ситуацию. Кроме того, она быстро находит общий язык с боевыми товарищами, умеет поддержать в трудную минуту и вести за собой личным примером. Я как раз думал дать повышение до сержанта и отделение в конце года – посмотреть, как она справится.

Юрген хмыкнул – Дмитрий всегда демонстрировал чисто русское желание слегка обойти юридические препоны. «Назначить в конце года» автоматически поднимало жалованье за прошедший год. Европейские командиры так не делали – они как раз подождали бы конца отчетного периода и награждали бы потом. Озвучивать свои мысли, впрочем, капитан не стал - деньги-то не его.

- Насколько я тебя понял, Беатрис Риверо – умелый и надежный, но не сильно образованный солдат. Это многое объясняет в текущей ситуации.

- «Текущей ситуации»? Ты говоришь загадками, шкипер.

Вместо ответа блондин нажал клавишу и статичное изображение с камер ожило. Примерно пять минут в переговорной царила тишина, пока майор был занят изучением материала.

По его лицу сложно было читать эмоции – цилиндрические глаза не могли «сузиться», а синтетическая кожа не очень-то была склонна к образованию многозначительных морщин, тем не менее опыт общения с Ковалевым позволял капитан подмечать знаки, символизировавшие смену эмоций. И сейчас он видел на лице своего товарища довольно странную смесь ярости и восхищения.

- Дела… - протянул наконец майор, - дать ли им обеим по ордену вместе с конвертом премиальных, или бросить в соседнюю клетку с Лином? Но умна, стерва - как у неё вышло симулировать этот звонок?

- Подредактировала память Майлзу. Хакер её уровня при наличие кодов общего доступа сделает такое с неопытным новичком на раз-два, – в качестве пояснения Евгений подвесил над столом результаты своего изучения взлома.

- И выяснит бедный Майлз это только на обследовании. Так значит Эльза-таки свою позицию продавила… Шкипер, ты знал, что запрет этим закончится?

Юрген помолчал, словно взвешивая «за» и «против», после чего твердо глядя в глаза Дмитрию, ответил:

- Да, знал. Эльза весьма… Упряма в достижении своих целей и единственным способом заставить её остановиться была бы тюремная камера или твердое однозначное доказательство ошибочности её идей. Запереть в камеру старпома не могу, кроме того, ошибается она редко и это тоже нельзя исключать.

- Не прими на свой счет, шкипер, но это какое-то хреновое оправдание. «Я не могу её контролировать» - пародируя холодную монотонную речь Юргена произнес Ковалев, - ну блин, значит ты плохой командир и хреновый товарищ.

- Ты намекаешь что я предвзят и излишне мягок?

Дмитрий усмехнулся

- Я видел гранитные глыбы мягче тебя. Не пытайся уйти в личностную плоскость, ответ лежит не в ней. Ты позволил Эльзе сделать задуманное не потому, что считал, что не сможешь её остановить.

- Неужели?

- И теперь я хотел бы услышать от тебя почему.

Блондин едва заметно скривился и отвел взгляд. В очередной раз майор смог доказать ему что за маской рубаха-парня скрывается очень проницательный ум – учитывая почти двести пятьдесят лет жизни, у него было достаточно времени, чтобы эту проницательность отточить.

- Что ж, хорошо. Да, я хотел, чтобы Эльза залезла Лину в голову. Более того – я хотел, чтобы она сделала это скрытно и вопреки моему приказу. Я хотел, чтобы вся ответственность лежала на ней, и я мог под присягой и детектором лжи сказать, что своими действиями Эльза Бейли нарушила мой прямой приказ.

Повисла нехорошая тишина. Дмитрий медленно наклонился вперед и Юрген вдруг осознал, каким огромным он кажется даже низком кресле.

- Ты её подставил? – голос киборга был нарочито спокоен.

- Да.

- Почему? – слово прозвучало медленно и тихо, без малейшей угрозы, но капитан вдруг почувствовал, как по спине побежали мурашки.

Он тщательно продумал каждое слово и произнес:

- Её авторитет, незаменимость и репутация позволят ей выдержать такой удар.

Дмитрий с минуту переваривал эту информацию, а потом откинулся на спинку кресла

- Ладно, рассказывай с самого начала.

Капитан повернулся к сохранявшему непроницаемое выражение оператору систем безопасности:

- То, что я скажу не должно покинуть пределов этой комнаты. Мистер Ивашкин…

- Ставлю завесу и выключаю протоколирование – отозвался тот и поколдовав над пультом. - Готово.

- Хорошо.

Юрген поднялся из своего кресла и прошел к превращенной в экран стене, вывел на неё несколько карту сектора.

- Сначала небольшая вводная. К19 выбран компанией неспроста: важные маршруты обходят его стороной. В секторе ничего полезного – ни пригодной к колонизации или терраформированию планеты, ни удобно расположенной крупной системы, массивность гравиколодца которой позволила бы создать там перевалочный пункт. Этот сектор включает более пятнадцати тысяч звезд, к которым за последние сто пятьдесят лет было совершено тридцать семь крупных экспедиций – Юрген коснулся своего планшета и карту прочертили тусклые ломаные линии, - Теперь взгляните вот на это.

Поверх карты пролегла почти прямая линия, упрямо рвавшаяся к самому центру бесполезного скопления.

- Джин Мастерс, наш навигатор, рассчитал пройденный эскадрой Чжао путь на основании данных бортжурналов уцелевших кораблей. Как видите, маршрут сильно отличается от прочих – эскадра не искала пригодные для использования в военных целях планеты, она следовала к определённой точке. На основании запасов реакторной массы, провизии на захваченных призах и прочих косвенных данных, мы можем предположить, что точка должна находиться в этом радиусе.

Ещё одно касание планшета и на карте появилась окружность. Дмитрий присвистнул:

- Получается они искали нашу станцию?

- Нельзя, конечно, утверждать однозначно, масштабы космоса позволяют пропустить друг друга в двух соседних системах, но мы провели достаточно масштабные исследования этой части нашего сектора и можем утверждать, что ничего способного заинтересовать крейсерскую эскадру не пропустили.

- Но почему ты сыграл Эльзой втемную?

- Политика вещь куда более грязная и нестабильная, чем этого бы хотелось. Прикажи я получить эту информацию и оформи приказ соответствующе, кто-нибудь в совете директоров мог бы использовать такой компромат для шантажа или просто слить его тому, что больше заплатит. Весь проект Деметры держится фактически на авторитете директора Вэня. Пошатнись этот авторитет, весь проект оказался бы под угрозой. А он бы пошатнулся, если бы назначенный им офицер начал пытать своих пленных для «удовлетворения паранойи».