Тайна пятой планеты - Борис Борисович Батыршин Страница 17

— Нет, на этот раз на Земле. — Мира подцепила кусок блинчика на вилку. — В Японии. Они там без ума от нашей внеземельной программы, хотят даже диск записать, представляешь?

Нина кивнула. Дима был занят6 ковырялся ложечкой в блестящей вазочке с шариками пломбира — двумя белыми, ванильными и одним коричневым, шоколадным.

— Да что мы всё обо мне, да обо мне! Расскажите лучше, выто куда собираетесь? Тебе, Дим, уже разрешили вернуться во Внеземелье?

Ответное «угу» прозвучало невнятно, мешало мороженное, которое вопрошаемый успел отправить в рот.

— Да, медкомиссия была месяц назад. — пояснила за него Нина. — Сперва на «Гагарин», пройдём курс переподготовки — всё же больше года не выбирались с Земли, положено, — а оттуда уже к месту назначения. Специально попросили, чтобы вдвоём — а то встречаемся от раза к разу, будто и не супруги вовсе!

— И что это за место? — Мира подцепила на вилку очередной кусок блинчика. — Далеко от Земли? Я читала, собираются ставить станцию в засолнечной точке Лагранжа — вместо той, первой, которая сейчас в системе Сатурна — хотят исследовать «звёздный обруч». Может, туда?

— Нет, на этот раз не дальше низкой орбиты. — ответил Дима. — Слышала что-нибудь об «Звёздной»?

— Кто же о ней не слышал! Всего два месяца, как ввели в эксплуатацию, ещё не заселили толком. Так вы туда?..

Космическая станция «Артек-Орбита» (журналисты сразу прозвали её «Звёздная», по аналогии с другими частями знаменитого пионерского лагеря, вроде дружин «Морская», «Солнечная» или «Лазурная») была самым громким за последние полгода проектом во Внеземелье. Построенная по доработанному проекту орбитальных станций-«бубликов», она предназначалась для размещения двух сотен подростков из СССР, США, Франции и Китая, решивших связать свою жизнь с Космосом. Самому младшему из новых обитателей станции не больше двенадцати; самый старший не перешагнул шестнадцатилетней отметки. Кроме них на станции имелся экипаж, даже два – один нормальный, из вполне взрослых специалистов; второй же был составлен из парней и девчонок молодых людей в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Но главными в «Звёздной» были, конечно, юные космонавты, астрономы и планетологи, подрастающее поколение работников Внеземелья. Это для них был создан этот орбитальный филиал «Артека», это им предстояло здесь жить, учиться и работать, чтобы спустя несколько лет занять места рядом со своими старшими коллегами.

— Здорово! — оценила новость Мира. — А вы что там будете делать?

— Работать, что же ещё? Нина по специальности, главным инженером-кулинаром станции, а я… ни за что не поверишь!

— Я теперь чему угодно поверю. — усмехнулась скрипачка. Говори уже, не томи!

— Педагогом, преподавателем! Буду учить ребят водить буксировщики, выходить в открытый космос — всему, что нужно, чтобы жить и работать во Внеземелье!

— Ну… неверное это хорошо. — неуверенно произнесла Мира. — Только я думала, что ты будешь, как раньше…

— … пилотом и вакуум-сварщиком? — Дима неопределённо махнул свободной рукой — другая была занята ложечкой с мороженым. — Я так и хотел, но вот, уговорили…

— Кто — не секрет?

Он ответил не сразу — проглотил мороженое, облизал ложку и положил её рядом с опустевшей вазочкой.

— Есть один человек. Главный психолог Проекта.

— Знаю! — кивнула Мира. — Его, кажется, называют И. О. О.?

Она немало была наслышана об этой загадочной личности и от Юльки с Олей Молодых, и от Лёши Монахова. И, конечно, от Юрки-Кащея, с которым они с некоторых пор подумывали переехать в Королёв, где Юрке выделили в жилом городке Центра Подготовки двухкомнатную квартиру.

— Знаешь… — Дима чуть помедлил. — Ты только ребятам не говори, хорошо? Я постоянно вспоминаю нашу «космическую» смену в Артеке. У меня ведь неплохо тогда получалось, вот я и подумал: может, это и есть моё призвание? Дело-то ничуть не менее важное, чем сваривать в вакууме очередную станцию или таскать туда-сюда контейнеры. Хотя я и с этим справлялся…

— Вот теперь и пригодится, будешь учить ребят. — голос Миры потеплел — Затея с подростковой станцией ей явно понравилась. — Я поговорю, может, и мы после японских гастролей дадим у вас концерт? Как думаешь, вашим ребятам понравится скрипичная классика?

— Понравится, конечно! — обрадовался Дима — Отличная мысль, прилетайте!

— Сам ещё не устроился, а уже зовёшь гостей! — улыбнулась Нина. — Нет, правда, Мира, хорошая идея, так и нужно сделать!

— Кстати… — припомнила скрипачка. Я на «Гагарине» встретила Шарля, он передаёт тебе привет.

— Наш гасконец?.. — удивился Дима. — А я думал, он ещё на «Гюйгенсе»…

— Вернулся неделю назад. Мы встретились на батутодроме, в Королёве — он снова собирался на «Гагарин», передавал привет нашим.

— Жаль, не знал, что Шарль был на Земле. — посетовал Дима. — Обязательно нашёл бы время встретиться. Сколько мы с ним не виделись — полгода, больше?

Он встал, развёл локти и потянулся, хрустнув суставами. Посетители кафе недоумённо косились на него — что за физкультурные упражнения в общественном месте?

— Схожу ещё за мороженым. Заодно и кофе прихвачу, этих официанток, пожалуй, дождёшься…

— Не та здесь кухня стала, совсем не та. — Шарль небрежно бросил на скатерть книжку меню — нарядную, сафьяновой кожи, с позолоченными уголками и замысловатым фирменным вензелем — Шика много, но с тех пор, как их шеф оставил своё место, и посмотреть не на что. Стандартный набор, типовой. Как говорят наши советские друзья — дежурные блюда.

— Точно. — поддакнул Стивен. — Даже картошку фри, и ту толком готовить не умеют. А уж гамбургеры — сплошное недоразумение! Вот у нас дома, на Парк-Авеню есть забегаловка — держит её Хэнк Барлоу, а его жена стряпает гамбургеры на углях, на живом огне. А какие у неё стейки — объедение!..

Шарль посмотрел на собеседника с плохо скрываемой жалостью. Ну конечно, американец есть американец — такой и в парижском ресторане и в орбитальном отеле спросит колу с хот– догом, и будет вполне доволен.

Но говорить не стал, конечно. Зачем обижать старинного приятеля?

— Откуда тут уголья? Сам знаешь, на станции — никакого открытого огня, строжайший запрет. А их шеф, которая ушла — знаешь, кто?

— Откуда? — Стивен пожал плечами. — Я на «Джемини-Хилтон» всего три дня, а в ресторан вообще первый раз заглянул.

— Помнишь Дмитрия Ветрова? Так это его жена. Она тут больше года работала, а потом, когда он сгинул вместе с «Лагранжем» — перевелась на «Гагарин».

— Дима? — удивился канзасец. — наш артековский вожатый?

— Он самый. Он потом ещё куратором нашей группы — да ты же его застал, должен помнить!

Помню, конечно. — согласился Стив. — Он что, тоже работает во Внеземелье?

— А где ж ещё ему работать? — удивился француз. —