Юрий Лисецкий - Гастарбайтер Страница 18

Занялся планированием. Теоретически вояж мог продолжаться 70 суток, 35 суток туда и столько же обратно. Попробовали прокатить одну телегу на время, скорость составила чуть больше километра в час. Проворачивая щупальцами колеса и периодически отбегая окунуться в воду, четыре осьминога вполне уверенно могли двигать телегу часов восемь с перерывами на заслуженный отдых. С перезакладом на непредвиденные обстоятельства получается по силам рывок на 340 километров. Что-то я перемудрил. Двигать на такое расстояние без прикрытия Модуля слишком рискованно, невзирая на настырное любопытство.

Наступило подходящее время, и с первым днем осени кортеж из пяти телег и одной бочки, толкаемый двумя десятками осьминогов с десятью сменщиками, вооруженными арбалетами, пиками и щитами, ушел вдоль прибрежной линии на восток. Идиллия, солнце уже не палит целыми днями, периодически накрапывает мелкий дождик, народ бодрый, полный энтузиазма, колеса тихо скрипят по песку, периодически юзом снося мелкие барханы. Справа простирается морской кисель, слева – ковер травы во всем своем ядовитом великолепии. А я тут весь в инопланетном прикиде: комбинезон с капюшоном, по совместительству шлемом-респиратором, крутые берцы с неубиваемой подошвой, на поясе по-ковбойски висит кобура с выдуренным у Модуля в поход новым лазером, и в руках свежеотлитая по размеру руки пика вместо посоха. Моисей, ведущий свой народ по пустыне в поисках рая и манны небесной – картина маслом.

Монотонность пути скрашивала небывалая активность членов экспедиции. Одни рыли песок совками в поисках интересных находок, другие стреляли из арбалетов по пернатым, а потом бегали по округе в поиске разлетевшихся болтов, большинство же крутили колеса. Я тоже стрельнул по птеродакликам пару раз чтобы разогнать скуку. Стрелять по птичкам из лазера – неспортивно и скучно, посему стыдливо прекратил безобразничать. Еды у аборигенов и без моих стараний с избытком. Вон уже разъевшиеся какие бредут – с одышкой тележки толкают.

В конце концов мы решили переделать и усовершенствовать свои творения. Волшебство рук и… бочка превратилась в карету, или точнее, в кемпинг на колесах. Вода, еда и прочая провизия спокойно разместились в прочих тележках, флягах, канистрах и коробках, благо этой тары под всякую всячину было в достатке. Консервы и сублимированный паек выделил Модуль в качестве личного вклада в бюджет экспедиции. На ночь повозки становились по периметру, по углам которого несли дежурство часовые, все как положено.

Однотипный пейзаж неожиданно закончился на сороковом километре, в этой точке трава уперлась в большой каменистый холм высотой в десяток метров и дальше расти не пожелала. Каменистый холм с отвесными краями надежно перекрывал пляж и служил надежной защитой от поползновений ходящих по земле хищников, появлявшихся с другой стороны пляжа. Так, с одним концом травяного ковра разобрались.

Холм проступал из материка в сторону воды подобно когтю хищной птицы метров на тридцать. Вероятно, в этой зоне мои телеги с продуктами и водой скроются с верхом под морской гладью. Так, остановка, дальше не едем. Однако любопытство – такая вещь, которую тяжело остановить. Поскольку утро вечера мудренее, угомонились до первого луча солнца и залегли спать. Обоз оставлен под охрану, самые нетерпеливые пошли в обход по воде, я пока лазером прорезаю в холме ступеньки для удобства дальнейшего передвижения. Если есть возможность обеспечить комфорт и безопасность, зачем из себя альпиниста строить? Надо было все-таки наше любопытство синхронизировать, но расслабились в своей огороженной травой вольере.

Вопли и звуки драки по другую сторону холма я услышал, не успев дорезать ступеньки, и на адреналине проскочил оставшийся отрезок на одном дыхании. С высоты холма моим глазам открылась печальная картина. Громадная, с коттедж нового русского, тварь, помесь кашалота и лягушки с прыжковыми лапами, с толстой плотной резиновой кожей, уже сделала то, после чего вся наша экспедиция теряла свой первоначальный смысл. Тварь расселась в позе черной резиновой лягушки и не торопясь, задумчиво, чавкая что-то пережевывала в окружении моих разведчиков. Десяток осьминогов с расстояния тридцати метров методично всаживали арбалетные болты в эту флегматичную тушу. Ни к чему хорошему их потуги не приводили, неведомая тварь от этих уколов даже не морщилась. Ну что с того, что я сгоряча исполосовал эту лягушку лазером? Ну что с того, что она с первого раза подпрыгнула до высоты холма? Против лома и лазера нет приемов. Под этой громадной тушей валялись грязными кляксами пять моих разведчиков и, как выяснилось, одного она успела прожевать. Все эти крики и паленое мясо начали привлекать подобные особи с удаления. Горевать было некогда, толпа организованно и быстро проскочила на сторону защиты. Мне, конечно, с высоты холма картина была видна лучше всех. Прыжками, прямиком через гигантские кусты, к месту происшествия подскочили сразу три здоровенных резиновых особи, и не менее десятка просвечивалось на удалении сквозь кусты и деревья. Бить их всех на износ лазера смысла не было, что случилось, то случилось. Вывод из происходящего налицо: на другой стороне холма находиться на суше чрезвычайно вредно и опасно для физического здоровья и психики.

Разбор полетов виноватых в случившемся ЧП не нашел, виноваты сразу все и по факту никто. Расслабились шибко, отвыкли от наличия растительности. Раненых нет, не та категория поединка. Пять насмерть раздавленных и один заживо съеденный. Потери удручают. Ведя свою, в общем-то, созидательную деятельность, я отвык от смерти своих близких. А толпа осьминогов стала мне на этой Планете уже практически как родная. Дорога домой была печальной и безрадостной, полной грустных раздумий о том, что ничего нет вечного в вечности.

Поход в западную сторону не отменили под гнетом страха перед неизвестностью, но планировали теперь в приступе маниакальной паранойи. Перестраховывались, перезакладывались, откорректировали фургоны в сторону передвижной крепости. Нет, это вовсе не танки, но влететь под защиту стало делом пары секунд.

На сей раз судьба посмеялась над нами еще круче. В другую сторону нам не пришлось идти и десяти километров. Вместо холмов нас встретила глубокая затока километров на пятьдесят, которая накрыла медным тазом все наши бравые поползновения. Может, больше она была, может меньше, не столь важно. А вдали виден уже знакомый пейзаж – большие каменные холмы. Справа от них растет трава. После печали первого путешествия наличие такого ландшафта по краям изучаемого ковра километров на 10–20 мне понравилось еще больше. На этот раз мои наниматели с выбором места отработки угадали, мы без всякого сомнения защищены от неожиданных визитов представителей сухопутной фауны. Главное, не увлечься и не прорубить дорогу в траве к этой фауне самостоятельно.

Не то, что совсем удручающе, но следов, кострищ, могилок и биваков предыдущих экспедиций не выявлено. То ли трусы, то ли лентяи, то ли дальше завтрашнего дня не привыкли заглядывать… Планета большая, берег моря далеко скрывается от глаз. Нужно считать улыбкой фортуны мое удачное приземление в такие уникальные условия.

Со змеями воевали долго, упорно, но наша борьба завершилась большим успехом. В настоящее время найти крупную особь невозможно даже если специально разыскивать, мелочь не в счет. Первая экспедиция вглубь Планеты была разведкой боем, всех поставленных задач она не выполнила, но тем не менее был создан прецедент для организации последующих походов. Не то, чтобы трагично он выглядел, но напряжно и малоэффективно оказалось мое усилие, направленное в данную стезю. Освоение кратера было сравнимо с нашим освоением космоса. Цепи, используемые для спуска, не бесконечны. На барабан ворота можно было намотать полкилометра цепей, дальше было наматывать очень громоздко. Таким образом, на глубину пятьсот метров опускалась разведывательная группа и строила форпост в условиях максимального адреналина. Форпост строился длительное время, больше двух клеток в одном месте создавали давку и толчею, значительно увеличивая шансы потерять клетку вместе с разведчиком. Глубина кратера в 2 км делала падение клетки абсолютно перспективой в плане организации похорон разведчика начиная с момента падения. Никаких спасательных работ планом не предусматривалось даже близко.

Змеи в это время не спали будучи уверенные в том, что им прислали вкусную подкормку. От частых змеиных атак толстые прутья клетки имели борозды как у черенка лопаты, попавшего под циркулярную пилу. Осьминоги строили форпост, меняли клетки, меняли цепи, получали новое оружие и медленно, но неотвратимо осваивали очередные пятьсот метров по пути к дну кратера. Еще что обидно, если вы победили змею, извращаясь как устрица в тесной клетке, еще не факт, что трофей останется у вас в руках. Сила тяжести неумолимо тащит этого червяка-переростка на дно, а зацепить его при всем желании нечем, считай трофей канул в Лету.