Генри Олди - Волк Страница 18

Деревня клоунов?

Способна ли сотня человек притворяться столь безупречно?!

Держа людей Ачкохтли в поле зрения, Марк нащупал на уникоме гнездо универсального микро-входа. Вогнал в него острие заколки ИВР, вслепую пробежался пальцами по сенсорам коммуникатора, списывая данные из оперативного буфера. Данные с ИВР транслировались напрямую в компьютер бота, но последний час записи висел в буфере, постоянно обновляясь. Перезапись заняла десять секунд. Запустив воспроизведение, Марк задал голосфере, всплывшей над коммуникатором, пятидесятипроцентную прозрачность — так, чтобы сквозь нее можно было продолжить наблюдение за туземцами.

Назад, еще чуть-чуть…

Вот!

Судя по всему, Жгун синхронизировал ИВР с фасеточным имплантантом в глазу. Это подтверждалось фиксацией объектов и режимом съемки. Регистратор работал в инфракрасном режиме. Зеленоватая фигура соглядатая, засевшего в кустах, была видна, как на ладони. Жгун приступил к клеймению: взгляд декуриона и камера ИВР прочно захватили дикаря. Ботва явственно вздрогнула, завертела головой, не понимая, что происходит — и, теряя равновесие, опрокинулась на спину. Как раз в этот миг рассудок будущего раба рухнул под шелуху. Ботва дергалась, отбиваясь от врагов-невидимок — Марк застал это зрелище, когда поймал туземца в прицел «Универсала». Вскоре ботва замерла, покорившись судьбе: ипостаси Жгуна прочно зафиксировали чужой разум.

Деревянный щит, вспомнил Марк. Нет, вершина пирамиды!

Сперва он решил, что сознание вновь раздвоилось, воспринимая физическую реальность и галлюцинативный комплекс одновременно. И быстро понял свою ошибку: сквозь голосферу Марк видел туземцев, обмывающих тело декуриона. Откуда же этот свет? Почему он так быстро разгорается?! Грудь ботвы на записи отчетливо излучала в инфракрасном спектре. Свечение становилось ярче, насыщенней. Казалось, под слоем кожи, мышц и ребер выходил на штатную мощность реактор, заменявший ботве сердце. Марк дал увеличение. Ботва улыбалась, словно всю жизнь мечтала стать рабом декуриона Жгуна — и теперь, хвала небесам, мечта осуществлялась.

На груди туземца возник аккуратный светящийся разрез. Марк отказывался верить своим глазам, но запись не умела врать. Никто в ботву не стрелял, не всаживал копье или нож. Просто в мире галлюцинаций декурион Жгун опустил руку, и обсидиановый нож с хрустом взломал грудную клетку счастливой ботвы.

Стигматы, подумал Марк. Это называется «стигматы». Они появляются у религиозных фанатиков, у аномально внушаемых людей. Раны и ожоги без видимой причины. Но от стигматов не умирают! Разве что раны загноятся, человек подхватит заражение крови… Разрез увеличивался, делаясь глубже и шире. Ломались ребра, края раны расходились в стороны, будто их раздвигали хирургическими зажимами. Обнажилось ритмично бьющееся сердце…

Поглощен ужасным зрелищем, Марк не сразу сообразил: гомон туземцев смолк. В наступившей тишине стал отчетливо слышен звук, который нельзя было спутать ни с чем другим.

Рокот лопастей тяжелого вертолета.

— Астлан! Астлан патлана!

По верхушкам деревьев ударил ветер. Он быстро набирал силу урагана. Кроны акаций, самшита и голубиных слив гнулись к земле, ветер срывал с них листья и нес над деревней. В свете зари, полыхающей над горами, листья казались хлопьями черного пепла. Грохот винтов усилился. Из-за деревьев вынырнули две тупоносые машины, похожие на летающие сундуки: каждая — размером с половину десантного бота. Вооружения на вертолетах заметно не было, но на этой проклятой планете лгало все на свете!

Даже собственные глаза.

Дикари что-то возбужденно кричали либурнариям. Грохот винтов заглушал их голоса. «В укрытие!» — скомандовал Марк, первым ныряя между сваями. Трое помпилианцев распластались на земле под гостевой хижиной, включив комбинезоны в режим «хамелеон». Если бы не Скок, подумал Марк. Проклятье! Если бы не центурион Скок, по-прежнему валявшийся без сознания, мы исчезли бы в джунглях еще до того, как вертолеты возникли из-за кромки леса. Бросить раненого на произвол судьбы?! Скрепя сердце, Марк отдал бы такой приказ, когда бы от этого зависела жизнь остальных. Но коль скоро местные вертолетчики обнаружат Скока, они тут же начнут искать других. Допросят дикарей, привлекут к делу следопытов…

«Помалкиваем и наблюдаем. Пролетят мимо — отлично. Сядут, найдут Скока — попытаюсь вступить в контакт. Змей и Ведьма прикроют. Если мирные переговоры не заладятся — положим, сколько сможем. Хоть душу отведу напоследок…»

— Никого не клеймить! — приказал он. — Хватит нам одного Жгуна…

У Змея на языке вертелся вопрос, но вертолеты уже опустились над широкой прогалиной, отделявшей деревню от джунглей, зависли в четырех метрах от земли. Синхронно отъехали вбок широкие двери, и вниз живой волной хлынули кошки! Полсотни, не меньше: рыжие, черные, пятнистые…

Ягуары, леопарды, пумы.

Пространство перед гостевой хижиной опустело в мгновение ока: не дожидаясь кошачьего десанта, дикари бросились наутек. Лишь плешивый старик остался возле покойников, плюясь и тряся головой. Бросили дедушку, сукины дети! Охотники, называется! Не договоримся, уверился Марк. Если у местных цивилизаторов такие развлечения: травить дикарей леопардами, стрелять во все, что увидят на орбите… Секунду он колебался: открывать огонь или затаиться? Дед говорил: у кошачьих обоняние неважное. Если хищники рванут за туземцами…

Вертолеты вновь набрали высоту, уходя за лес.

«Болван! Надо было сразу валить машины…» Марк проклял себя за медлительность. Сладкое видение — сундуки взрываются в воздухе, горят вместе с зубастой начинкой — растаяло, едва родившись. Кошки приближались, растекались лавой, выстраивались облавным полумесяцем. Больше дюжины повернули к гостевой хижине. В ноздри ударил густой звериный дух. Вместе с ним пришла паника. Сейчас, сказала она, ухмыляясь. Сейчас груда мускулистых тел накроет Марка Кая Тумидуса! Острые клыки вонзятся в горло, когти разорвут живот. Ты видишь это? Предвкушаешь?! Хищники примутся заживо пожирать вожделенную добычу. Твои дымящиеся потроха придутся им по вкусу. Вряд ли кошки дадут себе труд прекратить мучения жертвы, бьющейся в агонии…

— Огонь! — Марк до упора вдавил спусковой крючок. — Огонь!

Залп «Универсалов» смел трех леопардов и оцелота. До сих пор звери атаковали молча, теперь же воздух наполнился яростным ревом и рычанием. Взлетел в небеса и оборвался жалобный скулёж. Ему ответил дальний хор: племя Ачкохтли лишь сейчас подало голос.

— Огонь!

Кровь. Дым. Вспышки выстрелов.

— Огонь!

Тела падают, кувыркаются. Когти скребут землю.

— Огонь!

Ноздри выедает смрад паленой шерсти.

— Огонь!!!

Марк давил на спуск, ничего не видя перед собой. Паника выжигала мозг. «Ягуар, — издалека напомнил дед. — На манеж Вальтер выходил с ягуаром на плечах…» Уйди, прохрипел Марк. Провались ты в тартарары! Окажись старый Луций здесь, в деревне, внук пристрелил бы деда без колебаний. Глаза стекленели, их заливал пот, застили дым и пыль. Откуда столько пыли? Звери нарочно подняли?! Откуда дым? Хижина горит, что ли? В буром облаке, в удушливом чаду мелькали тела: гибкие, смертоносные. Марк бил по расплывчатым силуэтам, больше промахиваясь, чем попадая, пока не иссякла батарея. Он успел достать из подсумка запасную, но перезарядить оружие ему не позволили. Оглушительный рык, щеку и ухо обдало жарким, вонючим дыханием, брызгами слюны. Вслепую Марк отмахнулся прикладом, и в предплечье, ближе к локтю, впились клыки ягуара.

«Между прочим, тот еще рюкзачок, — в голосе деда появились чужие, визгливые нотки. Злой клоун-убийца, персонаж кошмаров, дед насмехался над обреченным внуком. — Сто десять килограммов живого веса…»

Заорав, Марк выхватил из кобуры «Шанс». На второй руке, грозно рыча, повисла пума. Пистолет выпал из онемевших пальцев, утонул в пыли. Две кошки распяли Марка на земле, словно будущего раба перед клеймением. От такого сравнения унтер-центурион Кнут взвыл волком. Чувствуя, что безумный рывок грозит оставить его одноруким, он подтащил сопротивляющуюся пуму ближе на полметра. Извернувшись, слыша, как хрустят позвонки, вцепился зубами в ухо ягуара: хрящи, шерсть, медный вкус крови. Огромный кот рванулся так, что едва не вывихнул Марку челюсть, и пыль сожрала ягуара без остатка. Зато пума — дрянь, тварь драная! — словно взбесилась, выволакивая дерзкую добычу из-под свай.

— Змей! Ведьма! Огонь на меня!

Поздно, осознал он. Рядом ворочались, рыча и матерясь, два живых клубка. Они состояли из одних звериных тел. Людей не осталось, люди катились вниз, назад по лестнице эволюции. «Пилоты? — расхохоталась паника. — Навигаторы? Абордажная пехота?! Держи карман шире…» Дикие кошки погребли дикарей, когда-то бывших офицерами флота Великой Помпилии, навалились могильным курганом.