Лариса Куролесова - Человек без надежды (СИ) Страница 18

— У службы безопасности уже есть подозреваемые? — командор смотрел на Микаэлу серьезно и устало.

— В данный момент мы прорабатываем различные версии, — твердо глядя ему в глаза, выговорила она.

Фактически это означало, что подозреваемых нет. Командор Кройчет знал это так же хорошо, как и сама Войцеховская. Невозможно прямо сейчас быстро и легко найти человека, на которого можно было бы показать пальцем: вот, он собрал бомбу и взорвал «ДиЭм». Командор прекрасно это понимал, но признаться перед собранием — жестокая необходимость. С одной стороны, уклончивый ответ бросал Микаэлу на съедение «волкам» — коллегам, которые сейчас начнут возмущаться и кричать, что служба безопасности ничего не делает. С другой — то, что вопрос задал сам Кройчет, а не кто‑то еще, гарантировало его поддержку. Он немного опережал Большой Совет, управляя собранием, крепко держал инициативу в руках и знал, что Войцеховскую подгонять не надо — она и так сделает все возможное и невозможное для того, чтобы найти преступника.

— Нельзя ли поконкретнее? — Габриэль Дольер, оторванный от одной «жертвы», тут же постарался придраться ко второй. — А то ваша «проработка» на удивление смахивает на бессильное признание собственной неспособности решить проблему!

У Дольера с Микаэлой были свои счеты. Как ни крути, а ее перевод на пост лидера службы безопасности стал для него полной неожиданностью. Он не привык, чтобы у него забирали людей, а Войцеховская не только ушла сама, но и прихватила с собой парочку «своих» — с разрешения командора, разумеется. Она не столько спасала их от «мертвецкой» участи, сколько руководствовалась мыслью о том, что в службе безопасности, пока она никого не знает, ей нужно будет на кого‑то опереться. Кройчет это понимал и позволил Мике взять с собой «команду». Потерю этих троих человек (включая саму Войцеховскую) Габриэль Дольер, по слухам, пережил весьма болезненно — поговаривали, что он чуть ли не напился до беспамятства в день их перевода. Он не знал их лично, однако полагал, что служба безопасности не вправе похитить у него людей из ценного ресурса. Можно подумать, что, сложив головы на какой‑нибудь затерянной в космосе планете, они бы принесли больше пользы!

Впрочем, даже при напряженных отношениях с Габриэлем Микаэла не могла не признать, что он всегда искренне заботился о своих подопечных. И теперь то, что в одночасье погиб едва ли не целый выпуск «мертвецов», должно было приводить вспыльчивого Дольера в неконтролируемое бешенство. Еще хорошо, что он сидел на месте и нападал на оппонентов лишь словесно, не пуская в ход тяжелые сжатые кулаки! Судя по окаменевшему лицу, это давалось ему нелегко. Габриэль был человеком действия и сейчас, вероятно, предпочел бы немедленно куда‑нибудь бежать, что‑нибудь делать или без долгих разбирательств кого‑нибудь прикончить. Микаэла как никто другой понимала и разделяла чувства «главного мертвеца» и, несмотря на откровенные нападки, не пожелала с ним сражаться.

Удостоив Дольера вымученной улыбки и чувствуя себя медленно поджаривающимся куском мяса на раскаленных углях, Войцеховская набрала воздуха в грудь и начала рассказывать. Разумеется, похвастаться ей было почти нечем, однако и выбора особого не оставалось: она вынуждена была играть с теми козырями, которые достались ей при сдаче, и намеревалась выжать из этой партии максимум пользы — или, по крайней мере, спокойно удалиться непобежденной.

— Пока мы работаем со свидетелями, хотя их, как вы понимаете, немного, — она старалась говорить ровным голосом, чтобы успокоить нервную аудиторию. — Как уже доложила госпожа Орно, пострадавшие находятся в трех стационарах, но со многими из них пока не удалось поговорить. Те же, кто в силах помогать службе безопасности, единодушны в одном: взрыв произошел совершенно неожиданно, и большинство из них понятия не имеет, что случилось и по каким причинам. Они все рады бы нам помочь, но не могут.

— А что говорит владелец клуба? — недовольно осведомился Дольер, не желавший упускать инициативу.

— К сожалению, ничего, — Мика даже не взглянула на него, активируя небольшой портативный проектор, который тут же сформировал перед ней слегка мерцающий тонкий полупрозрачный сенсорный экран. — Дэниэл Монтего погиб при взрыве и уже никогда и ничего никому не расскажет.

— Дениз сказала, что трое посетителей из клуба пострадали лишь незначительно и даже могут лечиться вне стационара, — Шандар Керми, оторвавшийся от своих записей, слегка растерянно моргал, как будто неожиданно для себя обнаружил, где находится, однако его вопрос свидетельствовал о том, что он все прекрасно слышал и успел проанализировать, возможно, быстрее многих. — Вы не считаете это подозрительным?

— Служба безопасности занялась ими в первую очередь, — Микаэла кинула взгляд на командора, и он слегка наклонил голову: мол, продолжайте. — Не только потому, что они уцелели, но и потому, что эти трое лучше других справились бы с тем, чтобы пронести и заложить взрывчатое устройство в «ДиЭм».

— Они были втроем? Хорошо знакомы? — встрял Дольер, не любивший, когда у него перехватывали важные вопросы, а теперь просто‑таки волком глянувший на Керми, который, казалось, этого и не заметил.

— Давайте дослушаем доклад главы службы безопасности, а потом будем уточнять и переспрашивать, — спокойно предложил командор. — Пожалуйста, продолжайте, Микаэла.

Высказанное даже в дружелюбной манере пожелание Стефана Кройчета моментально заткнуло рты и любопытному «научнику», и агрессивному «летуну». Габриэль выглядел, как пес, вместо сахарной косточки неожиданно получивший от хозяина пинка, а Керми, рассеянно кивнув в знак согласия, послушно уткнулся в свои записи, как будто вновь утратив интерес к окружающей действительности. Микаэла благодарно посмотрела на командора и повернулась к сенсорному экрану, размещая его повыше, чтобы всем было видно.

— Сейчас у меня есть подробное досье на всех троих уцелевших, если можно так выразиться, — Войцеховская быстро вывела на экран три голографических изображения — молодого человека и двух девушек. — Они не были в числе посетителей, а, так сказать, обеспечивали культурную программу.

Одно из изображений по взмаху руки Микаэлы увеличилось, оттеснив два других на периферию экрана. Аудитория жадно вглядывалась в тонкие черты лица девушки с длинными серебристо — пепельными волосами. Светло — зеленые глаза, опушенные большими и на удивление тонкими ресницами, смотрели на мир спокойно и, как казалось, с легкой улыбкой. На высоких скулах играл легкий персиковый румянец, слегка курносый носик придавал этому лицу оттенок игривости, изящный подбородок казался вылепленным скульптором. С такой внешностью девушка, должно быть, уставала ловить на себе восхищенные мужские взгляды, даже когда просто шла по улице.

— Сильвер Фокс, двадцать три года, проживает в тридцать седьмом секторе, — изображение покрутилось, давая рассмотреть девушку. — Дочь Александра Фокса, изобретателя, и Вероники Суздальцевой, писательницы. Получила филологическое образование, еще во время обучения участвовала в создании шоу — коллектива «Серебряная камелия». Пишет стихи и музыку, исполняет собственные песни, играет на гитаре. Финансово независима и благодаря личным заработкам, и благодаря наследству отца, — Микаэла сделала небольшую паузу, предоставляя слушателям возможность проанализировать свои слова. — Последние несколько лет «Серебряная камелия», в состав которой, помимо Сильвер Фокс, входят некие Камилла Леснова и Кароль Стейн, выступала в «ДиЭм» по договору с Дэниэлом Монтего. Во время взрыва в выступлении был перерыв, и девушку спас упавший на нее занавес. Она отделалась синяками, ссадинами и испугом, а также ожогом правой руки, который, как она утверждает, получила, разыскивая подругу.

Лицо Сильвер Фокс на мерцающем экране, повинуясь жесту Микаэлы, уплыло куда‑то вверх экрана на задний план, уступив место изображению мужчины. Слегка вьющиеся темные волосы шикарной шапкой окружали его загорелое лицо, карие глаза лукаво поблескивали, губы приоткрылись в легкой усмешке, на широком подбородке виднелась тоненькая ниточка небольшого белого шрама, добавлявшего хозяину привлекательности. Кажется, этот парень не просто считал себя неотразимым, но для изрядной части девиц таковым и являлся!

— Кароль Стейн, двадцать пять лет, проживает в тридцать девятом секторе, — Микаэле не надо было заглядывать в записи: она наизусть знала досье уцелевших при взрыве в «ДиЭм» и могла бы процитировать их с любой строки, даже если бы ее разбудили с этим требованием среди ночи. — Родители — Казимир и Софья Стейн, он специалист фирмы по защите информации, она домохозяйка. Получил техническое образование, осуществляет полное техническое сопровождение концертов и записей «Серебряной камелии». Судя по состоянию финансов, зарабатывает достаточно, чтобы не нуждаться. Налоги платит и с основного, и с побочных заработков — его периодически нанимают на разовые проекты в качестве ведущего специалиста. Во время концерта находился в задней комнате за сценой, вне большого зала, на перерыв, как он утверждает, не выходил, поскольку работал над звуком. Попал в больницу с сотрясением мозга — когда прогремел взрыв, в его закутке ему на голову упала какая‑то часть плохо закрепленной на стене аппаратуры. По его словам, раньше Стейн не думал, что что‑то нужно, как он выразился, «прибивать к стене гвоздями».