Владимир Кузнецов - Алхимик Страница 18

Жуткий хохот разносится вокруг — просьба Сола изрядно веселит троицу. Тем временем он осторожно опускает руку в карман.

— Ну что же, — отсмеявшись, скрипит Король. — Давно я не обменивался рукопожатием с живым. Вот моя рука.

Он протягивает костистую ладонь Эду. Тот отвечает на рукопожатие, с силой сжимая твёрдую, как дерево, руку монстра. Второй рукой он выхватывает и кармана нож и резким движением поддевает большой палец Короля. Не отпуская руки он с силой полосует ножом по пальцу. Тим ревёт — скорее от гнева, чем от боли. Палец поддаётся легко, словно бумажный. Подхватив его, Эд тут же разворачивается и бросается прочь. Вслед ему летят гневные вопли и жуткий вой.

— Выйди вон! — хрипит Сол, когда Спичкина голова показывается в приоткрывшемся дверном проёме. — Сколько тебе говорить!

— Я принёс то, что ты просил, — невозмутимо заявляет мальчишка.

— Оставь на пороге. И не забудь как следует вымыть руки. Ты понял? — Эд заходится в приступе тяжелого надсадного кашля.

— Да понял, понял, — обычный тон сменяется недовольным ворчанием. — Надо было меня слушать, Эдди.

— Не умничай, — сил спорить, тем паче уже в который раз, у Сола нет. Спичка ещё что-то ворчит, хлопает, закрываясь, дверь.

Из раскрытого окна в комнату доносится многоголосый городской гомон. Вечереет — начинают закрываться магазины, уличные торговцы не спеша собирают свои лотки, усталые рабочие неспешно бредут домой после очередной двенадцатичасовой смены. Эдвард отрешенно смотрит в потолок. Нужно подняться, забрать то, что принёс Спичка. Сомнений уже давно не осталось — зараза всё-таки достала его. Теперь остаётся выяснить, хватит ли у него сил выздороветь.

— Чёртова дрянь, — едва слышно бормочет Сол. — Не с тем ты связалась. Я не какой-то дикарь-заморыш. Я знаю, как надо лечиться… А, чёрт… кого я обманываю.

Как готовится противочумная сыворотка, Эд знает сугубо теоретически. К счастью, полученных на лекциях ОБЖД знаний хватило, чтобы вспомнить, что проще всего такую сыворотку получить из убитых температурой чумных палочек. Сыворотка из живых палочек эффективнее, но для её приготовления нужно грамотно применить бактерицид. О том, что это такое, у Эда сохранились только смутные воспоминания.

Эд переводит дыхание. Спичка принёс пенициллин. Точнее, плесень, которую Эд намеревался использовать как антибиотик. Биосинтез, которым из плесени должен получиться бензилпенициллин, для Сола — тайна за семью печатями. К тому же, он понятия не имеет, поможет ли ему употребление плесени в сыром виде.

— Так что, немногим ты лучше чем эти самые дикари-заморыши, старина, — от кривой ухмылки, адресованной самому себе, на душе становится только гаже. При каждом вдохе в глотке что-то хлюпает, а лёгкие начинает саднить. Хочется прокашляться, даже зная, что от этого будет только хуже. В паху уже начинают воспаляться лимфоузлы. Паршивый признак.

— Вижу, ты вернулся с подарком, — рокочущий голос болезненно отзывается в голосе Сола. Повернув голову, он видит Рипперджека — мрачную громаду на фоне окна.

— Взял поносить. Собираюсь вернуть через пару дней, — пытается шутить Сол.

— Думаешь, бульон из пальца Короля Чумы поможет тебе?

— Уверен.

Джек какое-то время молчит. Слышно как он мерно дышит, с глухим сипением втягивая и выпуская воздух.

— Я пришёл убить тебя, — наконец произносит он. Голос его не меняется, но что-то внутри подсказывает, что намерение это твердо. Может так оно и лучше? Лучше, чем мучительно умирать, пожираемым чумой?

— Я чем-то провинился? — спрашивает Сол.

— Нет, — чудовище издаёт довольный рык. — Не всё в нашем мире имеет причину. Я не имею.

— Ты можешь себе это позволить, — кивает Сол. — Но я могу дать тебе причину не убивать меня.

— Чума — не причина. Меня не волнует, когда ты собирался умереть — завтра или через сто лет. Моё появление всегда перечёркивает планы смертных.

— Нет. Причина в другом. Я стану твоим источником дохода.

Джек коротко взрыкивает — это, видимо, означает насмешку.

— Твой порох — плохой товар.

— Это так, — Сол закашливается, тяжело и надсадно. — Хватит кустарничать. Индустриальная эпоха… Другие масштабы. Я построю…химическую фабрику.

— В том случае, — назидательно произносит монстр, — если чума не заберёт тебя.

— Не заберёт, — Эд говорит с уверенностью, которой не ощущает. — У меня ещё есть здесь дела.

Он слышит, как стучат по полу когти Рипперджека. С трудом повернувшись, видит, как чудовище подходит к окну. Почувствовав взгляд Эда, Джек оборачивается.

— Я вернусь, через три дня. Если я увижу, что твой подарок ещё с тобой — ты умрёшь.

— Принеси с собой золото, — саркастически улыбается Сол. — Много золота. Оно нам понадобится.

Часть вторая

ИМПЕРСКИЙ ФАБРИКАНТ

Глава шестая

Голос чувств и доводы рассудка

— Мистер Эдвард Сол, — хозяин дома, средних лет мужчина в коротком черном парике и флотском мундире с золотыми эполетами, указывает кистью в сторону Эда. Тот вежливо кивает. Хозяин поворачивает голову направо, указав на невысокую, болезненно-худую девушку. — Мисс Анна Лоэтли.

Эдвард улыбается вежливо, но немного натянуто. В узком, неудобном камзоле и жестких туфлях, с гладко выбритым лицом и надетым на голову парике он до сих пор ощущает себя «не в своей тарелке». Олднонская светская мода ближе всего к европейской конца восемнадцатого — начала девятнадцатого столетия. Уже не в ходу расшитые золотом и кружевами камзолы и пышные платья, но все же удобство во многом становится жертвой внешней эффектности. Одно лишь немного утешает — женщинам, по традиции, приходится куда тяжелее мужчин.

— Замечательно выглядите, — комплимент, обязательный в этом случае, выходит как-то неуклюже. — Рубины замечательно подчеркивают белизну вашей кожи.

— Спасибо, — едва заметно кивает девушка, старательно избегая встречаться взглядом с партнёром на вечер. Едва ли ей много больше двадцати, но, похоже, что она перенесла долгую, изнуряющую болезнь. Слишком худая и слишком бледная, чтобы казаться симпатичной даже по меркам зацикленного на теме диет и похудания двадцать первого века. Для олднонцев же мисс Анна Лоэтли и вовсе должна казаться дурнушкой. Это вполне объясняет причины, по каким хозяйка дома свела её с Эдвардом Маллистером Солом.

Перед обедом хозяин дома подводит мужчину к той женщине, которая была уготована ему в партнерши на вечер, и знакомит их. Мужчина кланяется, не протягивая даме руки, и развлекает ее легкой беседой. Когда наступает время обеда, он сопровождает ее в столовую и садился рядом с ней. Как правило, чем ниже социальный статус мужчины, тем страшнее, дурнее и хуже доставалась ему партнерша. Званный обед — это не время чтобы рушить социальную стратификацию.

Званые обеды, устраиваемые богатым сословием Олднона, Алина описывала в своем дневнике часто и подробно, за что Эдвард был ей безмерно благодарен. Теперь, когда из трущоб Западного Края он начинает стремительное восхождение к особнякам Восточного, умение вести себя в приличном обществе ему требуется как воздух. И сегодняшний вечер — едва ли не самый важный в намеченном пути — прежде всего, потому что первый.

Приглашение на обед Эдвард Маллистер Сол получил три недели назад — и спустя два месяца после того, как на золото Рипперджека приобрел землю для будущей фабрики. Приглашение прислал сэр Сейджем Данбрелл, баронет, что для Эдварда, иностранца публично не назвавшего даже страны, откуда прибыл, было несомненной удачей.

— Я читала о вас в «Ежедневной газете», — неожиданно произносит Анна. — Вы собираетесь построить ахимическую фабрику в приории святого Эдвинда.

— Эм-м… да, — несколько смущенный словами девушки, Сол отвечает с запинкой. — Вы прекрасно осведомлены, мисс Лоэтли. Даже удивительно, что юная девушка интересуется подобными новостями.

— Мы живем в просвещенный век, мистер Сол, — кажется, слова Эдварда немного задели Анну. Смутившись, он попытался загладить вину:

— Я не хотел вас обидеть, мисс Лоэтли. Просто… Я хочу сказать, не часто встретишь девушку, которая интересуется строительством фабрик.

— Вы правы, мистер Сол.

Этот короткий ответ кажется Эду вуалью, под которой прячется целая буря сложных чувств и переживаний. От этого у него вдруг непривычно начинает тянуть в груди и пересыхает во рту. За месяцы, прожитые на Мэдчестер-стрит, он успел отвыкнуть от таких женщин — скромных, сдержанных, образованных. Грубость, кичливость и нахальство ценятся в Западном краю куда как больше, особенно если ты имеешь дело с подругами гангстеров.

— Вы можете сказать откровенно? — Анна впервые поднимает взгляд на Эдварда. У нее большие карие глаза, в свете свечей отблескивающие золотистыми искрами. — Почему вы выбрали Олднон? Сейчас, когда…