Борис Георгиев - Космогон Страница 18

Выписка из журнала обрезки побегов (hacked by WPTranslator)

Думовед: Исследование популяции выполнено. Классификационные данные популяции: планетарная, гравизависимая, энергозависимая, паразитического типа, разобщённая, расслоённая, вертикально-управляемая. Социально неравноправная, с ролевой специализацией. Тип ролевого выбора – хаотичный. Социальная ценность особи пренебрежимо мала. Слиятельность в пределах нормы. Клетка думосферы, пригодная для оплодотворения, не сформирована.

Хранитель: Записываю.

Думовед: Необходимы установочные данные для синтеза личности.

Хранитель: Половая принадлежность модели думотерия: плодотворник или оплодотворитель?

Думовед: Плодотворник.

Хранитель: Ролевая направленность синтетической личности: партнёр, противник, нейтрал? Степень соответствия роли?

Думовед: Идеальный партнёр.

Хранитель: Оптимальные параметры модели…

Конец выписки

Поимка

Болела затёкшая шея. Вавилов пошевелил головой, зевнул, потянулся с хрустом. Некоторое время пытался понять, почему спал в кресле, почему в спальне потолок чёрного цвета и откуда взялась такая, в виде синего полумесяца, лампа. Потом припомнился ему давешний бред. Илья выпрямился, оглядываясь по сторонам.

На веранде темно было, пусто, безлюдно; пол мертвенно отсвечивал, и лежали на нём блёклые тени. Сколько прошло времени, не понять.

– Но выспался я неплохо, – заметил бодрым тоном владелец лунного ресторана, бросив украдкой ещё один короткий взгляд на кресло по другую сторону стола. Почудилось… Нет, просто игра теней. Ни один из игроков в «Монополию» не дождался пробуждения Вавилова. Нельзя сказать, чтобы Илья Львович расстроился по этому поводу.

– Долго я спал? – спросил он, глянув на Землю. Если и сместилась она, простым глазом не заметишь.

Илья вылез из кресла, покряхтел, разминая конечности. Не только шея затекла, всё прочее тоже. Под глазами набрякли мешки; судя по ощущениям, отросла щетина. «Не щетина даже, а борода, но бриться что-то не хочется», – лениво думал Илья, прислушиваясь к звукам, доносившимся снизу. Ничего предосудительного не услышал, всё, как и должно быть – «фанера».

– Позавтракать, что ли?

Есть не хотелось, но не сидеть же сиднем.

Спускаясь, он похлопывал ладонью по перилам и свистел под нос. Сунулся в коридор, намереваясь умыться перед завтраком, но махнул рукой, передумал. Лень.

– Псш-ш! – шипением встретила его призрачная кофеварка.

«Два эспрессо… – гомонили голоса – Тебе с сахаром?.. Садись, я сам принесу… Вон столик свободный».

Вавилов оскалился, зашипел сквозь зубы. Злость подступила к горлу. Заигранная пластинка.

– Псш-ш! – кофеварка.

– Дзинь-стак-стак-стак! – ложечка по чашке, размешивая сахар.

– Виэ-э! – дверь.

– Дранг-драу-р-р! – мотоциклетный на улице двигатель.

– Иэ-э! Бдум! – снова дверь.

«Фрфс-ха-ха! О-о!.. По спинке похлопать, зая?.. Короч, три пива нам, орешки солёные. Кто играет сегодня?.. Зая, салфетку возьми…»

Илья заметил вдруг, что стоит перед пультом медиацентра, сжимая в руках стул. «Что это я? – подумалось ему. – Раздолбать его хотел?»

Сзади постучали по стойке монеткой.

– Кхе! – кто-то кашлянул и: «Ц! Ц! Ц!» – опять монеткой.

– Можно вас попросить…

Вавилов обернулся. Вид у него со стулом наперевес, надо думать, был хорош, – девушка улыбнулась, затем, согнав с губ улыбку, продолжила:

– Извините, что отвлекла, но…

Она была так похожа на ту рыжую певичку, что у Ильи захватило дух.

– Я на перерыв выскочила, нет времени ждать.

Не рыжая. Брюнетка. Черты лица тоньше. И Ленка старше гораздо. «Не надо бы имя», – обречённо подумалось Вавилову. Он отставил стул, стукнули по плитам ножки.

– Окрошку, – заказывала девушка, глядя в потолок. – Жарко сегодня. Омлет, картофель отварной. Тот, который у вас молодым называется. Салат из свежей капусты, хотя…

Девушка перевела взгляд с потолка на хозяина ресторана и добавила, морща нос:

– Она у вас всегда одинаково свежая. Ну, что вы на меня смотрите? Повторить заказ?

Вавилов помотал головой и метнулся к синтезатору. Окро… Омле… Карто… Он украдкой глянул на посетительницу – не исчезла ли. Увидел затылок. Она, похоже, место свободное искала. Волосы стрижены коротко, завитки во все стороны. Картофель молодой, она говорила. Салат.

– Кофе будете?.. – спросил Илья; потом, когда снова увидел лицо девушки, добавил неуверенно: – Чай?

– Остынет. Поем – потом что-нибудь дозакажу. Сколько с меня?

– Нисколько, – сдавленным голосом сказал хозяин лунного ресторана. – За счёт за…

Девушка фыркнула.

– Глупости. Вы каждый день меня обедом кормить собираетесь? Нет ведь? Тогда и не начинайте. Ну?

Не дождавшись ответа, она глянула на дисплей кассы и стала скармливать монетки одну за другой монетоприёмнику.

– Не терплю благотворительности, – заявила она, нажав кнопку.

Затем снова удостоила взглядом Вавилова. Удивилась:

– В чём дело? Где мой заказ?

– Садитесь, я принесу, – неожиданно для самого себя предложил Илья.

– Это ещё зачем? – Брови девушки заметно поднялись, она поджала губы, но смилостивилась: – Ладно. Но тут вроде бы всегда было самообслуживание. Только имейте в виду, у меня мало времени.

Девушка кивнула и отбыла. Вавилов следом за нею потащил заставленный поднос. Сердце его колотилось бешено. «Не исчезай, – молил он. – Ты же не…» Девушка не казалась бесплотной. Ростом не высока была, сложения изящного, но не хрупкого. Блузка, джинсы летние в обтяжку, босоножки… Смотреть, как она отодвигает от столика кресло и усаживается, как подпирает рукою подбородок, было одно…

Илья споткнулся на ровном месте, чуть обед об пол не расхлопал. Удовольствие удовольствием, а смотреть надо, куда идёшь. «Как её зовут, интересно?» – спросил себя Вавилов и стал расставлять тарелки. Покончив с этим, сунул опустевший поднос на соседний стол, не глядя.

– Э! Полегче! – возмутился какой-то хмурик, скучавший над чаем.

На него Илья не обратил внимания. Торчал с дурацким видом – спина согнута, руки висят – в двух шагах от незнакомки, не зная, на что решиться. «Небрит, – думал он, – мешки под глазами, волосы дыбом. Чучело». Девушка смотрела на него снизу вверх. Уголки губ её… Вавилов отважился спросить:

– Можно?

Не дожидаясь отказа, придвинул кресло и уселся напротив.

– Думаете, ваш вид может послужить приправой к обеду? – съязвила незнакомка.

Илья схватился за подбородок. Это уже не щетина, а…

– Бороду отращиваете? Ладно-ладно, сидите, если вам хочется. Аппетит вы мне не испортите. Смотрите только, как бы вас хозяин не выставил за то, что в рабочее время болтаете с клиентами.

– Я и есть хозяин. Илья Вавилов.

– Хозяин? Не смешите. – Девушка размешивала в синтетической окрошке поддельную сметану. – Илья Вавилов? Отстали от жизни. Что ему делать в Перми? Вы что, телевизор не смотрите?

– Нет, – признался Илья.

– Тогда понятно. Вавилов продал «BlinOk», построил на Луне базу и теперь живёт там, если не врут новости. По-моему, глупо. А вы как считаете?

Она изредка посматривала из-под ресниц. Ела. Крошила мелкими кусочками белую булку. Илья следил за её пальцами, боясь шелохнуться, чтобы не спугнуть, как будто она была бабочкой.

– Не глупо, – едва шевеля губами, возразил он. – Может, у него были причины.

Слишком тихо сказал, но она услышала.

– Чепуха! Какие ещё причины? Плохо вы знаете таких, как он. Ну, вам простительно, телевизор вы не смотрите, интернет не читаете. То-то я гляжу, вид у вас дикий, как у бомжа или отшельника. Представить не могу, как бы я жила там. – Девушка указала вверх ложкой и снова принялась за еду. Удивительно ловко у неё получалось говорить и есть одновременно.

– А как вы живёте здесь? – спросил Вавилов, скрестив на груди руки.

– Ну как-как… – Девушка улыбнулась, глядя в сторону.

Улыбка у неё получилась невесёлая. Она тряхнула головой, отставила пустую тарелку, придвинула второе и стала рассказывать, как живёт, ковыряя вилкой в омлете. Илья слушал жадно, каждое слово падало в душу, прорастало, пускало корни. Слушая, всматривался в эту женщину, примечая мелочи: как морщит нос, когда собирается сказать что-то смешное, как голову наклоняет. В ямочку между ключиц глазами впивался, а когда та, имени которой он ещё не знал, поворачивала голову, позволял себе вольность – скользнуть взглядом ниже.

Она рассказывала о крошечном своём бюро переводов, о квартире, которую сдуру купила в кредит, о непроходимой тупости клиентов и об их гомерической жадности, о пожарном инспекторе, который раз в неделю приходит опечатывать розетки в офисе, о битве стервы из налоговой со стервой бухгалтершей. О том, как здорово сидеть в офисе допоздна над переводами, потому что дома в раковине грязная посуда – горой, подтекает в туалете бачок и соседский мальчишка вечерами долбит на пианино гаммы. Да и делать там… Сумбурное повествование непостижимым образом ложилось на рваную ткань памяти Вавилова, стягивая разрозненные лоскутья: Перекрёсток Комсомольского проспекта и Луначарского… Конечно, Илье приходилось там бывать, в этом офисном клоповнике. Шевцова, Тимирязева, снег не чищен, зима, фонари через один в полдесятого вечера. Да, конечно. Что дома? Делать там нечего.