Генри Олди - Вожак Страница 18

— Титу Флацию, представителю Великой Помпилии…

Дом, увидел Марк ещё до того, как помпилианец, одетый в мундир имперского наместника, с погонами, сплошь «зашитыми» листьями дуба, взошёл на трибуну. Дом в лесах глобальной перестройки, и в доме — Изэль. Как старомодным был артналёт при разрушении, так и стройка выглядела гостьей из прошлого. В ней жировали динозавры: диплодоки кранов, трицератопсы бетономешалок. Крушились стены, возводились новые; укреплялся фундамент. Три этажа надстраивались, выпятившись скелетами балочных конструкций; левое крыло сносили подчистую. Марк, сколько ни вглядывался, не мог заметить Изэли, но понимал, что она там — в белом дыму известки, в тучах кирпичной крошки, в грохоте и лязге. Оглохшая, ослепшая, на шаг от безумия, на два от гибели, Изэль пряталась в здании, стремительно меняющем облик, как червяк в яблоке, угодившем в соковыжималку.

Над домом висело солнце — багровый ком шерсти.

— Ждёте, что Великая Помпилия обеими руками вцепится в идею уничтожения Астлантиды? — надменно спросил Тит Флаций. Крючковатый нос его нацелился в зал, словно клюв орла. Пальцы-когти сжались на краю трибуны, как на горле жертвы. — Что мы поставим эмоции выше целесообразности? Выше принципов гуманности? Ну да, проклятые рабовладельцы… Перед тем, как озвучить наше предложение, заранее уведомляю, что просвещенный Ларгитас, а также раса Вудун в лице ее представителя поддерживает нас целиком и полностью. Итак, Великая Помпилия предлагает…

Глава третья

Старик Тит дурного не посоветует

На входе в «научную часть» скучал охранник: лопоухий, веснушчатый парень. Жестом он указал Марку на панель папиллярного сканера и продолжил грызть ногти. Марк не двинулся с места. Моргнув, парень виновато развел руками: «Инструкция. Сами понимаете…». Всё более раздражаясь, Марк шагнул к сканеру. Охрана? Бардак! Руками они, понимаешь, разводят. В лицо они меня, понимаешь, знают… Молокосос! При современных технологиях подделать внешность — раз плюнуть. Окажись консультант Тумидус, к примеру, вехденским террористом — свернул бы олуху шею, или пронес бы в здание, спрятав под мундиром, пластинчатую гравимину. Установил бы в энергоблоке…

Едва заметно охранник покачал головой: нет, мол. И не думай. Расслабленность парня превратилась в дрёму кота, готового единым взмахом лапы насадить на коготь зазевавшуюся муху. Веснушки побледнели, уши плотно, как у зверя, прижались к черепу. Возраст, написанный у молокососа на лбу, превратился в фальшивку, в отвлекающий манёвр: при современных-то технологиях… Марка аж пот прошиб, так вокруг завоняло опасностью. Стараясь не делать резких движений, консультант Тумидус приложил к сканеру ладонь. Загорелся зеленый индикатор: гость был опознан, как человек с допуском класса «А».

— Доктор Лепид у себя?

Охранник пожал плечами. Наверное, ему запрещалось разговаривать на посту. А может, парень от природы был молчалив.

В комнате дист-контроля сидел сменный оператор. Голову и плечи его вместе с подголовником кресла окутывал «капюшон» рабочей сферы. Оставалось загадкой, чем занят лаборант: наблюдает за вчерашними пленниками, тешит душу оргазмами вирт-порно или спит, гадёныш, пользуясь моментом. Расслабленная поза намекала на последний вариант. Памятуя конфуз с охраной, Марк не стал делать скоропалительных выводов. Ему пришлось повысить голос: на приветствие лаборант среагировал со второго раза. Вздрогнув, он крест-накрест махнул рукой, и сфера погасла, истаяла клочьями тумана. Отчаянно моргая, на Марка уставились честные-честные голубые глаза:

— Ага, здрасте!

Лицо мятое, шевелюра дыбом. Спал, бездельник! Даже притворяться как следует не умеет. Цивил, одним словом.

— Где доктор Лепид?

— В кабинете…

Поразмыслив, лаборант отрекся от показаний:

— Н-не знаю…

Кабинет оказался заперт. Марк давил на кнопку вызова так, словно хотел выжать из кнопки сок, стучал в дверь костяшками пальцев, жахнул кулаком — никто не отозвался. Плюнуть и уйти? Не то чтоб доктор был срочно необходим… Хотелось узнать из первых рук, а не от лукавого Мамерка, как подействовали рекомендации. Всё-таки до вмешательства консультанта один астланин готовился отбросить копыта, а двое других выглядели немногим лучше. Как они сейчас? Вчера вечером Марк забыл расспросить доктора о подробностях, пребывая под впечатлением от игр дипломатов, а позже вовлечённый в сеанс сравнительного анализа черепов, включая собственный.

— Доктор? — удивился шустрый сотрудник, отловленный за шкирку. — Ну, точно не скажу. Где-то здесь… Посмотрите у астлан.

Вторая дверь. Третья. Заперто. Открыто, но в комнате — пусто. Снова заперто. С опозданием Марк понял: надо было узнать у оператора личный номер неуловимого Лепида и связаться с доктором по уникому. Ладно, если его нет у астлан — вернемся. Охрану из коридора убрали, а камеры наблюдения и раньше маскировались так, что хоть с собаками ищи. Полная свобода — или, по крайней мере, её иллюзия. Иди, куда хочешь, делай, что вздумается…

Створки очередной двери разъехались в стороны. На кровати в углу комнаты сидел, скрестив ноги, лейтенант Манойя Илхикамина. С вялым интересом он наблюдал за припавшей к полу женщиной — статуя брамайнского божества, взирающего на фанатичку из венчика лотоса.

Храмовые записи Марку показывали в училище: курс «Психология поведения ботвы».

Спросить Манойю, не видел ли он доктора Лепида? Да ну, глупости. Женщина, в бирюзовом халате и косынке технического персонала, елозила по полу мокрой тряпкой. Рядом стояло ведро из зеленого пластика, на две трети наполненное водой. Захоти Марк отыскать такой раритет в представительстве — остался бы ни с чем. А эта, гляди, раздобыла…

Уборщица мыла пол.

С точки зрения обер-центуриона Тумидуса, пол был стерилен. Но Марк еще в детстве выяснил: представления мужчин и женщин о чистоте отличаются радикально. Его поразило другое: женщина мыла пол тряпкой. Он перевел взгляд на санитарную панель: система самоочистки помещений дремала в режиме ожидания. Психологический эксперимент Лепида? Доктор решил создать астланам привычные для них условия, боясь травмировать хрупкую варварскую психику?

Что ж, здравое зерно в этом есть.

— Где доктор Лепид?

Уборщица замерла, словно пытаясь сообразить, что ей сказали. Миг, другой, и женщина неопределённо махнула рукой:

— Там.

— Где — там?

— Там…

Она обернулась через плечо:

— Марчкх?

— Изэль?! Что ты здесь делаешь?

— Пол мою, — разъяснила очевидное астланка. — Манойя сок разлил…

— Какого беса?! Сам разлил, пусть сам и моет. Ему, бездельнику, полезно. И вообще, тут система самоочистки есть.

— Система?

— Погоди… На каком языке мы с тобой разговариваем?

— На нашем.

— На каком ещё нашем?!

— На астланском. Ты когда вошел, я тебя не поняла. Только и разобрала: «Лепид». Думала, кто-то доктора ищет.

— Ты же мне ответила!

— Ничего я тебе не ответила. Слово «там» простое, я его в первые дни выучила. Скажешь: «там» — они и отстанут, или уйдут искать…

Она наконец поднялась с пола и теперь мялась перед Марком, не зная, куда деть мокрую тряпку.

— Брось, — велел Марк. — Да, на пол. Брось немедленно!

Шагнув к панели управления, он тронул сенсор.

— Ой! — Изэль подпрыгнула. — Пол шевелится!

— Так надо, — Марк с трудом удержался от улыбки. — Это и есть система самоочистки. Умоляю, не спрашивай, как она работает. Лично я знаю три умных слова: «диффузное», «микро» и «там».

— Я чувствую себя дикаркой…

— Как наши пленники? — перебил её Марк.

Он вздрогнул, сообразив, как опасно прозвучало сейчас слово «пленники», вздрогнул ещё раз от двусмысленности слова «наши» — и заторопился, зачастил, пытаясь сгладить натянутость ситуации:

— Им лучше? Манойя буянит, соком полы поливает?

Астланка не поддержала иронию:

— Это ты придумал?

— Что?

— Освободить нас?

Она наморщила лоб, вздохнула и поправилась:

— Освободить их?

— Я, — не стал отпираться Марк. — Но ведь подействовало?

— Да…

Изэль кивнула с таким видом, словно сомневалась: подействовало или нет? Она хотела продолжить расспросы, но Марк опередил астланку:

— Отставить разговорчики! Ты сегодня обедала? Моя мама утверждает, что уборка нагоняет волчий аппетит. Я приглашаю тебя в ресторан.

Он окинул взглядом Изэль: Великий Космос! Халат, косынка… И запоздало поинтересовался:

— Тебе есть во что переодеться?

Покидая комнату лейтенанта, Марк обернулся на пороге. Молодцы, отметил он. Вняли Белому Страусу.