Бен Бова - Венера Страница 18

Фукс имел впечатляющую судьбу. Родился он в страшной бедности, но сумел устроить свою судьбу на Поясе астероидов в качестве разведчика ископаемых и старателя. Затем он переключился на собственные разработки и стал одним из промышленников и добытчиков. Все шло отлично, пока хамфрисовские компании не подрезали ему цены. Фукса вынудили объявить о банкротстве. Затем Хамфрис выкупил его предприятие за смешные деньги. Мой отец собственной персоной встал за штурвал фирмы и уволил Фукса - человека, который основал ее более двадцати лет назад.

И пока Фукс болтался так в Поясе астероидов, без гроша в кармане и скрипя зубами в бессильной злобе, его бросила жена, чтобы выйти за Мартина Хамфриса. Она стала четвертой и последней женой моего отца.

У меня захватило дух, когда на меня вдруг снизошло это озарение. Я понял все! Это была моя мать! Женщина, которой я никогда не знал. Которая умерла через шесть лет супружеской жизни, дав мне жизнь. Мать благодаря наркотикам прожила недолго. Именно ее наркотикам я был обязан своей врожденной анемии. Я вглядывался в ее изображение на экране: молодое лицо, льняные волосы и бледно-голубые глаза нормандки, в которых, казалось, светился лед северных озер. Она была очень красива, несмотря на хрупкий вид, и казалась цветком, распустившимся на айсберге, чтобы через день завянуть.

Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы стереть ее облик, стоявший перед глазами, и вернуться к блоку новостей. Фукс стартовал к Венере в корабле, который он назвал «Люцифер». Латинское название Венеры как утренней звезды звучало именно так. Этим же именем еврейский пророк Исайя называл Сатану.

Итак, Люцифер. И Фукс. Сейчас он уже на орбите Венеры, опередив меня более чем на неделю. И сейчас, сидя в каюте, которую предстояло скоро оставить, и глядя на ухмыляющееся лицо на стене, я вспомнил, что пришло время перебираться на «Гесперос». Этого мне никак не избежать. И все-таки очень хотелось оказаться снова дома, в покое и безопасности. Но теперь я знал, что должен во что бы то ни стало пройти через все тернии, несмотря на все уготованные мне опасности.

Тут мои мысли вернулись к матери. Даже в страшном сне я не мог представить себе такое - что она была женой этого Фукса. Отец вообще редко говорил о ней, не считая упреков по поводу ее смерти. Алекс рассказывал мне о том, что моей вины в этом нет, что женщина не умирает от родов, если это не связано с какими-то опасными болезнями. Именно Алекс первый рассказал мне о ее пагубном пристрастии к наркотикам, однако отец считал ее совершенно безгрешной. Для него она была «чистейшим образом».

- Она - единственная женщина, которую я по-настоящему любил,- говорил он не раз. И я почти поверил ему.

А затем он всякий раз добавлял, как ведро холодного гелия на голову: - А ты убил ее, Коротышка.

Но тут стук в дверь вывел меня из мира воспоминаний. Прежде чем я успел откликнуться, Дезирэ Дюшамп распахнула дверь каюты и уставилась на меня суровым взглядом.

- Так вы идете или нет? - спросила она таким тоном, как будто за мной выстроилась целая очередь.

Я выпрямился во весь рост, стараясь стать как можно выше, чтобы встретиться взглядом с моим капитаном, и голосом как можно более уверенным и внушительным ответил:

- Да, я готов.

Как только она удалилась, я закрыл глаза, пытаясь вызвать в памяти образ брата. «Я иду за тобой, Алекс, я делаю это для тебя. Я найду место твоей гибели и узнаю, кто в ней повинен».

Но как только я направился по коридору следом за Дюшамп, у меня перед глазами вновь встал образ матери: такой юный, прекрасный и хрупкий…

Мы уже десять раз отрабатывали виртуально процедуру передвижения в скафандрах, и у меня все всегда получалось. Глупо это было, конечно, точно детская игра в магазин готового платья, но Дюшамп настаивала, чтобы мы влезали в эти громоздкие скафандры и башмаки, напяливали шлемы, похожие на черепашьи панцири, и ранцы. Со стороны это, наверное, смотрелось нелепо, так как все это время мы на самом деле находились в комнате виртуальной реальности.

Команда собралась у главного воздушного шлюза, деловито облачаясь в скафандры. На миг мне показалось, что я зашел в раздевалку хоккейного клуба. Но к процедуре облачения в скафандр я отнесся со всей серьезностью. В этот раз все происходило не понарошку. Любая ошибка могла стать фатальной. Сначала штанины «шириной с Черное море», затем громоздкие башмаки на толстой подошве. После этого надо было накинуть часть скафандра на спину и просунуть руки в рукава. Потом нахлобучить шлем-пузырь на голову и закрутить его на шее. Затем напялить перчатки. По их ткани проходил экзоскелет, приводимый в движение крошечными сервомоторами, которые десятикратно усиливали действие любой мышцы. Такие же сервомоторы были встроены и в другие узлы или суставы скафандра: плечи, локти, колени.

Дюшамп помогла мне повесить на спину ранец с системой жизнеобеспечения, присоединила воздушный шланг и провода. Казалось, на моих плечах повисла целая тонна.

Я услышал, как включились вентиляторы, словно далекое пение комаров над болотом, и почувствовал, как прохладный воздух мягко овевает лицо. В скафандре было довольно просторно, хотя при движении неудобные штаны слегка натирали бедра.

Маргарита, Родригес и четверо остальных членов экипажа уже были в полном облачении. Даже доктор Уоллер нетерпеливо хмурился в ожидании, пока все смотрели, как я заканчиваю одеваться.

- Прошу прощения за медлительность,- пробормотал я. Все кивнули в ответ в шлемах-пузырях. Маргарита чуть

заметно улыбнулась.

- Порядок,- наконец объвила Дюшамп, убедившись, что ремни за моей спиной закреплены надежно.- Проверка связи,- голос ее звучал приглушенно за стеклом шлема.

Один за другим члены экипажа откликнулись на позывные EVA-оператора на капитанском мостике. Я слышал поочередно их голоса в наушниках шлема.

- Мистер Хамфрис? - дошла очередь до меня.

- Слышу,- отозвался я.

- Проверка связи завершена. Капитан Дюшамп, вы и ваша команда готовы к переходу.

И под предводительством Дюшамп все двинулись друг за другом в открытый люк воздушного шлюза. Первым шел Родригес. За ним следовал доктор и, друг за другом, трое техников. Я последовал за Маргаритой. Дюшамп перехватила меня за руку, как только я переступил через порог люка в пустое металлическое чрево воздушного шлюза.

Когда внутренний люк задвинулся, я почувствовал себя точно в голом металлическом гробу. Дыхание участилось, удары сердца стали чаще и сильнее. «Стоп! Успокойся, а то наступит гипервентиляция. А она чревата дополнительным головокружением».

Но лишь стал отодвигаться внешний люк, я запаниковал.

Там же ничего не было! От меня хотели, чтобы я шел в совершенную пустоту. Это как шаг в пропасть. Я попытался отыскать хотя бы какие-то звезды в этой черной бесконечности, хоть что-то, на что можно если не опереться, то зацепиться взглядом, иметь перед собой какой-то ориентир, но сквозь затемненное стекло шлема я не видел ни зги.

- Первый пошел. Держусь,- знакомый голос Родриге-са несколько успокоил меня. Но совсем чуть-чуть.

Затем я увидел, как силуэт астронавта появляется в проеме открытого люка.

- Давайте ваш трос,- приказал Родригес, протягивая мне свою пятипалую перчатку. Казалось, ко мне протянулась конечность робота. Лица астронавта не было видно. Хотя из шлемов все видно прекрасно, внутри все скрывал солнцезащитный слой, который должен был уберечь космонавтов от излучения, отражая все вредоносные лучи, в том числе и невидимые, которых полно в космосе. Все, что я видел в шлеме Родригеса - собственное отражение - существо с темным рыбьим пузырем вместо головы.

- Давайте, мистер Хамфрис, ваш трос. Я прикреплю его к кабелю. Иначе вас снесет в сторону.

Я мигом вспомнил тренировки в виртуальной реальности, где нас муштровали, как солдат. Отсоединив карабин страховочного троса с запястья скафандра, я без слов передал его Родригесу. Он тут же исчез из поля зрения. Теперь я не видел перед собой ничего, кроме люка .воздушного шлюза, кроме необъятной зияющей пустоты.

- Выходите, мистер Хамфрис, пора,- раздался участливый голос Родригеса.- Все в порядке, можете двигаться свободно. Ваш трос на кабеле, и я рядом.

Его силуэт в скафандре вновь вынырнул из пустоты, словно бледный призрак. Затем я увидел остальных: несколько бледных силуэтов, плывущих в пустоте. Все были прикреплены к кабелю тонкими страховочными тросами, казалось, натянутыми до предела.

- Потрясающе,- услышал я шепот Маргариты.

Мы оказались в полной невесомости. Гравитация - «нуль». Оба корабля по-прежнему вращались вокруг общего центра гравитации, все так же соединенные кабелем. Но вокруг - пустота! Одна пустота!

Сердце мое стучало так оглушительно, что, казалось, все слышат его через микрофон в своих наушниках. Я ухватился за край внешнего люка и, зажмурившись, нырнул в бесконечность.