Гари Рассел - Прекрасный хаос Страница 18

Донна забралась внутрь, затащив затем Доктора.

— Куда? — спросил таксист. — У меня скоро начинается нерабочее время, так что лучше бы недалеко.

— Чизик Хай Роад, — сказал ему Доктор, добавив Донне: — мне нужна ТАРДИС.

Водитель рванул, проехал под железнодорожным мостом и отправился к Девяти Вязам и западному Лондону.

Первый отчет появился в 23:04. Он был из обсерватории Клеменстри в западной Автралии. Он сообщал, что новая звезда, та, что появилась в небесах неделю назад или около того, казалось, двигалась к соединению с другой звездой, М84628-7.

Что было немного необычно, заявил профессор Мелвилль, тыкая в монитор своего компьютера шариковой ручкой. Он был в своем кабинете в Антенной Системе Коперника, но, может быть, хотел быть в самом пункте управления радиотелескопом. Он обычно и был.

— Вот в чем проблема с этими новыми звездами, хаотичными телами, — сказал он своей молодой «помощнице», мисс Оладини. — Они хаотичны и не имеют смысла, научно говоря. Ты не согласна?

— В точку, профессор, — сказала она, не имея понятия, о чем он говорил. Она была здесь только по краткосрочному контракту от агенства «Ловелас» в Брентвуде, найдя временную стажировку, чтобы приобрести новые навыки. «Новые навыки» — ей было 25, и ей уже были нужны «новые навыки». Отчасти некстати, ей даже отдаленно не была интересна астрономия, но она не решалась сказать это Мелвиллю. Вместо этого она кормила и поила его плитками шоколада и чаем и слушала, как он рассказывал о своей кошке и матери (Он жил с одной и говорил про другую, что ее положили под наркоз, потому что у нее были плохие почки, но мисс Оладини все же не была до конца уверена, что к кому относилось. Как бы там ни было, у нее было смутное подозрение, что здоровой была кошка).

Профессор Мелвилль был милым старым человеком. С упором на «милый». И на «старый». Он говорил, что был поп-звездой в шестидесятые, но она не была уверена, что верит ему. Мисс Оладини, конечно, он нравился, хотя она подозревала, что он был нанят в Антенную Систему Коперника (потому что, он, конечно же, был старше пенсионного возраста) только из сострадания. Может, то, что он брал ночные смены, берегло его от неприятностей.

Сама Антенная Система Коперника была радиотелескопом, построенным в садах старого большого георгианского особняка, который был превращен в кабинеты Антенной Системы, помещения для совещаний и так далее. Позор, думала мисс Оладини. Это был прекрасный старый дом — ей часто нравилось посещать старые дома и, хотя о том, чтобы сохранить оригинальные декоративные детали и части, очень позаботились, это место казалось бесплодным и лишенным естественного характера. Ей часто было интересно, кто жил здесь сотни лет назад, что с ними со всеми сталось и что бы они подумали о своих гостиных, кухнях, спальнях и танцевальных залах, превращенных в комнаты, полные скучных ученых и администраторов.

В 23:04 пришел отчет из обсерватории Гриффин в Мериленде. Он тоже упоминал хаотичное тело, движущееся на совмещение с другой звездой. Но не той звездой М84628-7 из Клеменстри. Это была М97658-3. И это явно было абсурдом.

— Они все пили? — поинтересовался Мелвилль.

Это казалось мисс Оладини вполне хорошей идеей, хотя она на самом деле только хотела придти домой и лечь в свою постель. Она не сильно желала ехать на велосипеде в темноте, и в это время вечера на дорогах было много людей, которые могли быть не настолько утомленными.

В 23:17 пришел отчет из Проекта Тичо рядом с Биконсфилдом. Хаотичное тело приближалось к звезде М29034-1.

Конечно, это все не было одновременно — в конце концов, сейчас в Калифорнии или Перте не было темно, только Мелвилль работал в ночную смену и только что включил свой компьютер.

— Все, что нам сейчас нужно, мисс Оладини, чтобы Минск предложил нам что-нибудь сумасшедшее, и…

И действительно, в 23:19 «Колосс» в Минске подал детали того, как хаотичное тело совмещалось с М23116-3.

Теперь Мелвилль был встревожен и заинтересован. Мисс Оладини тоже, несмотря на свое отсутствие интереса к астономии, потому что она была студенткой-математиком (в результате чего она нашла себя здесь), и она вычислила, что возможность одного хаотичного тела внезапно сформировать новое созвездие с четыремя ранее существовавшими звездами в одну ночь была… ну, большей возможностью, чем пространство для чисел на ее калькуляторе.

Мелвилль передал в сообщении последние фотографии на большой экран, который занимал одну стену его офиса. Это был действительно большой экран и технология, сравнимая с произведением исскуства, на которую другие обсерватории и радиотелескопы по всей Великобритании пожертвовали бы много своих правых рук. Все, что нужно было сделать Мелвиллю — прочертить невидимую линию от монитора своего ноутбука к большому экарану на стене, и изображения вместе со словами переходили от одного к другому, как что-то из научно-фантастического фильма. Мелвилль был горд этой программой, но не имел понятия, как она работала. Он просто знал, что она работала, и это значило, что он мог перемещать картинки на экране размером со стену, не вставая с кресла. Что он сейчас и делал.

Сначала он разместил по центру его собственную вотографию хаотичного тела. Потом он наложил фото из Клеменстри. Потом из Гриффина, Тичо и, наконец, из «Колосса».

— Профессор…?

— Я знаю. Но это…

— Я знаю.

— Я хочу сказать, как…

— Не знаю.

— Мы никогда не видели ничего подобного.

— Я знаю.

Мелвилль схватил телефон со своего стола. Он был красный. Когда он начал набирать цифры, он бросил взгляд на мисс Оладини.

— Вы подписывали ЗГТ, мисс Оладини?

Она нахмурилась.

— Что сделала?

— Закон о государственной тайне. Вас заставили его подписать, когда вы получили бланки для стажировки сюда в агенстве?

Мисс Оладини задумалась на минуту. Мелвилль пугал ее этим вопросом. Обычно он был милым старичком, но немного не в своем уме, немного бессвязный, слишком часто курил свою трубку. Но сейчас он внезапно был настороженным и официозным, строгим, и все чувство эксцентричности пропало.

И мисс Оладини поняла, что этот глупый, суетливый, не в своем уме человек и был действием. Под всем этим профессор Мелвилль был резким, как свисток. Может быть, он и правда был поп-певцом.

— Ну?

Она кивнула. Она подписала что-то, на чем было слово «официальный», она это помнила. Если честно, она особо не обратила на это внимания, когда миссис Лавлейс в агентстве заставила ее поставить подписать. Все секретарши подписали листки бумаги об охране труда и здоровья, отказы от страхования и такого рода вещи, когда они получали трудоустройство. И один лишний лист тогда мало что значил.

Теперь он казался большим и пугающим.

— А что?

— Потому что без твоей подписи внизу этого бланка то, что я собираюсь сделать и то, что вы услышите, отправило бы нас в тюрьму до конца наших жизней, если вы не подписывали.

И мисс Оладини тщательно подумала. Ее мозг был хорош в числах.

— Бланк КДб2344, — внезапно сказала она. — Я подписала его дважды и проставила инициалы в рамочку, в нижнем левом углу.

Мелвилль подмигнул.

— Спасибо.

Он ткнул в последнюю цифру на телефоне.

— Обри Ферчайлд, пожалуйста. Это Антенная система Коперника, код 18. Мое имя Мелвилль.

Мисс Оладини оглянулась на смонтированный коллаж изображений. Хаотичное тело и другие звезды на мониторе в отдельности ничего не значили. Но теперь, когда Мелвилль собрал их вместе, они сформировали картинку. И не просто какую-то абстрактную ерунду, которую люди видели как пару рыб, плуг или американские горки.

Это было лицо, абсолютно очевидно, отчетливо и точно. Лицо со ртом, искаженным смехом.

Мисс Оладини вздрогнула, потому что этот смех не был счастливым смехом. Это было чистое злорадство.

— Премьер-министр? Мелвилль, административный профессор в Антенной системе Коперника. Я посылаю вам изображение кода 18.

Пауза.

— Да, сэр. Нет, сэр, изображения объединили только здесь, это все еще угроза для Великобритании, но дайте несколько часов…

Профессор Мелвилль взглянул на мисс Оладини.

— Нет, сэр, только я и моя помощница. Мы останемся на месте, пока не получим новостей от ваших людей, премьер-министр. Нет, абсолютно, полная блокировка, никакой связи внутри или вне Антенной системы Коперника ни при каких обстоятельствах. Доброй ночи, сэр.

Профессор Млвилль положил трубку.

— Это действительно был премьер-министр? — спросила мисс Оладини.

Мелвилль кивнул.

— Прости, моя дорогая, но я думаю, мы проведем здесь долгую ночь. Ты не могла бы посмотреть, где у нас чай и молоко?

Мисс Оладини вышла было из комнаты, потом повернулась, чтобы увидеть, как Мелвилль вынул мобильный телефон из кармана своего пиджака. Она даже не знала, что у него был мобильный.