Андрей Бурцев - Люди в сером 2: Наваждение Страница 18

– Так, говорите, он практически ни с кем не общался?

Тетка кивнула.

Сквозь завалы Вольфрам добрался, наконец, до окна. Его внимание привлекла тарелка, стоявшая на полу за стопкой книг, рядом с которой почему-то оставался не занятым приличный участок пола. Возле тарелки лежала сложенная квадратом в несколько частей грязная штора. Вторая такая же штора висела на крючках, закрывая только половину окна. Вольфрам наклонился, рассматривая содержимое тарелки. Похоже, что это когда-то было молоко, скисшее и превратившееся в простоквашу.

Он дал знак шефу. Анисимов, балансируя руками и осторожно перешагивая, чтобы не расстелиться на стопках книг и рулонах бумаги, приблизился к нему.

– Он держал собаку? – повернулся Вольфрам к тетке. – Или кошку?

– Что вы? – удивилась та. – Николай никогда не держал животных. За ними ухаживать нужно, а у него времени не было.

– Да, в самом деле. Логично, – сказал Анисимов.

– Не пожалел места для собаки, – шепнул Вольфрам. – Если это была собака.

– Кстати, совсем не подходящее место для животного, не находишь? – шеф показал на форточку. – Сквозняк и всякое такое.

Вольфрам кивнул и с сожалением посмотрел на тарелку. С сожалением – потому что ему хотелось, чтобы Кулагин хоть в чем-то показал себя человеком, а не бездушным ученым, не машиной для изобретений. Зверушка, которую тот приютил в порыве жалости (не просто же так он поставил эту тарелку), наверняка сдохла, не в силах выдержать образ жизни чокнутого доцента.

– Но в день его смерти животных в доме не было?

– Не было.

В глазах тетки снова слегка вспыхнуло недоверие: кем больше интересуются – ее братом, или какими-то собаками-кошками.

– Дай мне «либерализатор», – тихонько сказал Анисимов. – Я с ней поговорю, а ты пока засними все, что нужно.

Конец ознакомительного фрагмента.