Байки негевского бабайки. Том 3. Проза - Пиня Копман Страница 18

А Микаэл чайку отхлебнул, и добавил: "Да, разъяснить не могу. Но кое-что сыграть тебе могу. Ты знаешь, что такое черная дыра?"

Ну читал я кое-что в Интернете. Там не совсем понятно было, но это место, куда материю втягивает, и она там вроде пропадает. И еще что-то про микродыры и одиннадцать измерений. Микаэлу я сказал: "Очень приблизительно"

– Достаточно, – говорит Микаэл, – и достает из кармана свою триолу. – А теперь представь, что в самом центре нашей галактики, где не протолкнуться между звездных скоплений и космической пыли, огромная воронка, куда втягивается все-все. И пыль, и камни, и планеты, и звезды, и даже время.

Потом он заиграл. Я все так и увидел. Галактику, Черную дыру в ее центре, и то, как в этом месте, что-то становится НИЧЕМ. И как это что-то в свой последний миг понимает, что с ним происходит. А последний миг длиться и длиться… вечно.

Я понял, что все мои обломы – это так, мелочь, пшик. Потому что вот это – АД. И именно туда очень запросто можно попасть. Такая тоска меня придавила! И я спросил:

– Микаэл, а за какие грехи… – туда?

– Нет, Николай, – отвечает. Не туда, или точнее не только туда. Ты ведь и про черные микродыры читал? И не за грехи. Все намного сложнее. Понимаешь, каждый человек – личность. А каждая личность – очень многогранная. И грани, это все частички личности, они в движении и в особой гармонии. В гармонии с собой и в гармонии с окружающим миром. Ну вот как человеческий организм. Скелет, жилы и сухожилия, мышцы, головной мозг, спинной мозг, нервы. Пока все связано и работает в гармонии – живет. Нарушилась гармония – и головной мозг неправильно анализирует сигналы от органов чувств, спинной мозг не подает сигналы к движению, в кровь не поступает кислород, пищевод не выделяет нужных организму веществ. Человек умрет. Вот и личность. Если совсем-совсем разрушить гармонию, то личность рассыплется, и ее утянет…

– Микаэл, то есть грехи – не при чем? Ну а как же убийцы? Вот у нас в Днепровске два брата были. Бандюки. На дорогах фуры грабили, а водителей убивали. О них фильм еще сняли. Так они очень даже в гармонии были. И с собой, и с ментами. Их это не касается? Их никуда не утянуло?

– А как дальше было с ними, ты не помнишь?

– Помню, их взорвали. То ли подельники, то ли конкуренты.

– То есть не со всеми они были в гармонии? А, кроме того, с чего ты взял, что они были с собой в гармоннии? Ведь мама с папой в детстве, и потом, в школе, им говорили, что грабить и убивать нехорошо? Они могли забыть или задавить в себе это знание. Но это и есть – дисгармония. И потом, видишь ли, Николай, я тебе показал только маленькую часть общей картины. А сейчас будет другая часть.

Он опять заиграл. И я услышал, и, кажется, начал понимать. Вот человек. Он разный, немножко гармоничный, немножко нет. Но он целый. И весь сверкает, как новогодняя елка. Он живет, все меняется, он тоже. Частички меняются, какие-то огоньки гаснут, какие-то – загораются. Тех, которые гаснут, больше. Но он все еще целый, и светится хотя намного меньше. А потом он гаснет. Умирает. И какая-то большая, мутная, темная часть от него отваливается, рассыпается, и ее втягивает в НИЧТО. А другая часть начинает сначала. Ей очень тяжело, потому что это маленькая часть, в ней мало света, и ей нужно много развиваться. А мир вокруг такой неудобный, темный, и не хочет помочь маленькой недоразвитой личности… А потом у этой частички загорелся очень яркий огонек. И зазвучала та, моя мелодия. И тут я понял. Это же он про меня играет!

3 Шкатулочка

–Раз-два-три-четыре! Раз-два-три-четыре! – Мы бежим по городу цепочкой. Мы – это весь наш ансамбль.

Декабрь, промозглая сырость. С неба сеется какая-то морось, помельче дождя, но помокрее тумана. А мы бежим, хватая носом холодный мокрый воздух. И кто бы, Вы думали, над нами так издевается? Конечно, Микаэл, ангелок наш злобный. Именно ему поручил директор "подтянуть" наш ансамбль до республиканского уровня. Ну, и пропало детство! Два часа он нас гоняет, как сидоровых коз. Кросс на улице в любую погоду, потом растяжки и даже какое-то индийское ушу-укушу. Потом йога и медитация. И только потом наступает черед музыки. Пол часа гаммы, потом собственно работа над песнями. Правда, каким-то непонятным образом за два с небольшим месяца слаженность в ансамбле заметно повысилась. Мы уже не спорим и не ругаемся, когда репетируем. Как то стало ясно, как нужно играть и петь.

Да, пора рассказать про ансамбль. А то непонятно будет. Четыре года назад (я только перешел в третий класс), к нам в гимназию прислали немолодого музрука. Звали его Владимир Вадимович. Он работал в столице, что-то не то сделал, или кому-то нагрубил, и его убрали подальше на годик, пока шум утихнет. Ну, мужик оказался инициативный, создал в младших классах хор, танцевальный ансамбль и музыкальную группу. Я еще учился в музыкальной школе, так меня в эту группу на клавишные записали. Потом Владимир Вадимович вернулся в Киев, а то, что он у нас сделал, стало потихоньку распадаться. Из остатков танцевального ансамбля, хора и нашей группы и составили ансамбль. Вначале ставили разные школьные вальсы: музыка, песня, танец. Потом стали делать вещи посложнее. Названий у нас было – сто штук. Последнее – "Хмарынка" – это тучка по украински. В ансамбле две танцевальные пары, четыре вокалиста и четыре музыканта: две гитары, синтезатор и кларнет. Баса и ударника нет, я за них: подбираю ритм на синтезаторе, ну и сэмплы вставляю. Это не очень хорошо для звучания, но нам пока денег на ударную установку не выделили. Кроме того, есть свой художник по свету. Он самый старший, сейчас уже в девятом классе, и фанат всякой прикладной электроники.

Так что репертуар мы сами подбираем. Находим песню, чтобы все были задействованы – и музыканты, и певцы. Репетируем, потом музрук приглашает своего знакомого, – балетмейстера-пенсионера. Тот ставит танец. Потом репетируем уже со световыми эффектами. К прошедшей весне у нас был уже десяток отличных музыкальных постановок. А за постановку "Желтые