Василий Головачев - Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость Страница 19

– Сергей Семёнович, – представился он. – Вы Волков?

Роман кивнул.

– Идёмте со мной.

– Я подожду, – сказал Максим безразличным тоном. – За час управитесь?

– А как вам меня представили? – полюбопытствовал Роман. – Зачем мне вертолёт?

Сергей Семёнович и Максим переглянулись.

– Я человек военный, – пожал плечами водитель «Шевронивы», – выполняю приказ.

– Я тоже, – усмехнулся заместитель директора управления. – Мы все здесь военные, даже те, кто работает на гражданских предприятиях.

– Ясно. Вы уж простите, я не знаю, сколько потребуется времени… на рекогносцировку. Но часа точно мало.

– В таком случае позвоните, когда освободитесь. – Максим черкнул несколько цифр на клочке бумажки, сунул в руку Волкова, сел в машину и уехал.

Роман поёжился в душе, внезапно проникшись атмосферой столицы атомного кораблестроения, пропитанной незримыми потоками настороженности и подозрений, порождёнными в свою очередь необходимостью хранить военные тайны. Весь город в устье Двины был, по сути, одним секретным центром, призванным создавать мощные военные корабли и защищать их от вражеских лазутчиков и шпионов.

Снова вернулись сомнения в готовящейся на «Севмаше» диверсии. В условиях, где даже водитель затрапезной «Шевронивы» имел какие–то веские полномочия и работал на Министерство обороны или на контрразведку, операция по уничтожению нового атомного подводного ракетоносца казалась невыполнимой.

Сергей Семёнович, худой до прозрачности, состоящий из отдельных острых углов и палок, довёл гостя до ангара, в котором стояли два вертолёта: большой «Ка–226» и маленький «Ми–34С2» «Сапсан» с красным крестом на борту.

– В шесть вертолёт должен быть на месте, – сказал старикан не терпящим возражений голосом. – Я и так нарушаю инструкции, выделяя его вам. Управляйтесь как хотите. Охрана нужна?

– Нет, – пробормотал Роман.

– Тогда всего наилучшего.

Заместитель директора управления помотал рукой над головой, в ангаре откуда–то появились люди в синих комбинезонах, выкатили на специальной тележке «Сапсан» наружу (колёс он не имел, только полозья), и один из них открыл дверцу кабины.

– Залезайте.

Роман сел на место пассажира, справа от пилотского. На вертолётах он ещё никогда не летал, и ему было интересно разглядывать панель управления, множество ручек и ряды выключателей над прозрачным блистером кабины.

Пилот шмыгнул на своё место, нацепил шлем, протянул руку.

– Дмитрий.

Роман назвал своё имя.

– Мне сказали, что вы будете мониторить аэродромы.

– Надо осмотреть все стоянки, взлётно–посадочные полосы и ангары на всех местных аэродромах.

– Погранцы нас не пропустят.

– Кто?

– Погранбаза имеет свой аэродром, но нас туда не пустят.

– Значит, осмотрим всё, что сможем.

– Понял.

Вертолёт залопотал лопастями винтов, легко поднялся в воздух. Под ним развернулась панорама Северодвинска. Стала видна река, залив, портовые краны, причалы и весёлой расцветки домики Нового города.

Повернули на северо–запад.

К Роману вернулось ощущение неловкости. Стало казаться, что за ними кто–то наблюдает в бинокль. Потом он вспомнил о локаторах пограничников, прочёсывающих местность вокруг Северодвинска и над ним, вздохнул с облегчением. С момента появления на верфи его не покидало напряжение, и внутренние «датчики» психики реагировали на любое излучение.

– Паниха, – сказал Дмитрий, – наш областной аэроклуб.

Вертолёт завис над жёлто–зелёным полем в окружении лесных зарослей и домиков. На поле стояли три маленьких самолёта и два вертолёта, казавшиеся игрушечными.

– Что за техника? – спросил Роман, начиная сканировать стоящие воздушные машины.

– Тот белый – «Сессна», американец, с красными полосами – «тридцать вторая» «Сушка», а синий – «семисотый» «Цетус».

– Тоже американец?

– Нет, наш, по лицензии в Воронеже собирают.

– А вертолёты?

– Белый с красным – «Ансат», бело–голубой – такой же, как и наш, «Ми–34».

– Повиси над ними.

Вертолёт завис над полем.

Роман напрягся, считывая с машин «ауру опасности». Но ни самолёты, ни вертолёты «печати зла» на себе не несли. От них веяло «чистым» железом, пластиком и бензином, опасного груза эти машины не имели.

Роман расслабился, потом заметил ангар на краю поля.

– Постой над этим сараем.

«Сапсан» сдал боком, завис над ангаром.

– Внутри ещё один самолёт, – подсказал Дмитрий, сообразив, что нужно пассажиру. – Старый «И–7».

– Ещё машины есть?

– Был «Ми–8», но его забрали в область.

– Кто?

– Да откуда же я знаю? – удивился Дмитрий.

Роман ещё несколько минут сканировал ангар, для очистки совести, откинулся на спинку сиденья.

– Летим дальше.

Вертолёт поднялся выше.

– Порт будем смотреть?

– Разве там есть стартовые площадки?

– Одна принадлежит мэрии, вторая пограничникам, третья милиции. Плюс пара вертолётов на кораблях.

– Осмотрим их в последнюю очередь. Давай к Рикасихе.

Вертолёт повернул на юг.

Под ним проплыл какой–то проспект, несколько многоэтажек (самая высокая из них выросла на девять этажей), выше дома строить было опасно из–за болотистых грунтов), трубы ТЭЦ, потянулись лесные полосы, проглянула сквозь лес нитка железной дороги.

– Вообще, у нас много летающей техники, – сказал Дмитрий, поглядывая по сторонам. – Есть даже свой «Кулибин» – авиаконструктор–самоучка Петрович, бывший тракторист. Мастерит геликоптер, уже второй.

– А где первый?

– Разбился. Но летал. Два месяца все сбегались смотреть, как он носится над деревней.

– Какой?

– Зелёный Бор.

– Далеко?

– Да не, пара минут на запад, за сопочкой.

– Надо посмотреть.

– Без проблем.

Вертолёт вильнул и действительно через две минуты пролетел над домиком деревни, завис над небольшим полем на окраине, заросшим пожухлой травой. На поле стоял сарай, валялись бочки, а возле штабеля досок располагался странный аппарат в форме полусферы, над которым торчали два трёхлопастных пропеллера.

– Неужели этот бак летает? – усомнился Роман.

Пилот засмеялся.

– Петрович действительно сделал корпус геликоптера из цистерны, срезал треть, вырезал окна. Первый летал неплохо, думаю, и этот полетит. Он мужик упрямый. Будете смотреть?

– Нет, летим по маршруту.

«Сапсан» по дуге резво облетел деревню и вскоре добрался до железнодорожной станции, за которой слева начиналась деревенька Рикасиха, а справа, за железной дорогой, расположилось лётное поле сельских авиаторов.

Самолётов здесь было три, плюс два ржавых остова, оклеенных не то бумагой, не до дерюгой.

– «Ан–2», – начал перечислять Дмитрий. – «И–7» и «Сессна». У нас их много. Используются в основном для опыления полей ядохимикатами, да изредка при тушении пожаров.

– Постой над ними.

Вертолёт замер над лётным полем.

– Обычно в это время года самолёты уже на приколе, дожди взлететь не дают, а тут в октябре такое лето приключилось, как в Африке.

Роман довёл организм до состояния свечения , просканировал самолёты, ангары, строения на краю взлётно–посадочной полосы. «Зло» не проявилось. Стоявшие на земле крылатые машины не имели негативной начинки, никто не собирался использовать их в качестве «бомбардировщиков» и «охотников за подводными лодками».

– Полетели дальше.

Винтокрылая машина крутанулась вокруг оси, понеслась на восток, в сторону деревни Большая Кудьма.

Но и там Роману не удалось найти ни одного намёка на то, что неведомые «террористы» готовятся совершить диверсию, используя имеющиеся в их распоряжении самолёты и вертолёты. «Печать зла» не подавала признаков жизни, а это означало, что её не было. Все летательные аппараты, увиденные Волковым сверху, «пахли» одинаково, как обычные изделия рук человеческих. Психика экстрасенса на них не отреагировала.

– Куда теперь? – спросил Дмитрий, глянув на циферблат часов.

– Порт, – сказал Роман.

Полетели на берег залива, прошлись над устьем Двины, над береговой полосой, зависли над акваторией порта.

С этой высоты были видны стоящие на рейде и у причалов корабли, атомные субмарины, сторожевики, катера и яхты. На борту огромного контейнеровоза и на корме танкера «Север» обнаружились маленькие каплевидные вертолётики, но они казались такими мирными и сиротливыми, что не верилось ни в какое их военное использование. Тем не менее Роман добросовестно «просветил» их и со вздохом признался сам себе, что его миссия провалилась.

– Ничего? – сочувствующим тоном спросил пилот, не вкладывая в это слово особого смысла. Вряд ли он понимал, чем занимается его пассажир.