Андрей Ливадный - Ксеноб-19 Страница 19

Давно наступил вечер, но у горизонта, в том направлении, куда прорывались четверо израненных бойцов, растекалось бледное, зловещее зарево.

Антон не думал, удастся ли им проскочить черный лес, после всего случившегося он не загадывал вперед, душа и разум как будто окаменели. Светлов не знал, что чувствуют остальные, но он уже как будто не жил, лишь одно стремление — вытащить уцелевших ребят и обугленные спасательные капсулы — удерживало онемевшие от напряжения пальцы на манипуляторах системы ручного управления БПМ.

Они пошли черный лес, и, уже фактически вырвавшись на опушку, увидели далекий город, охваченный заревом пожаров.

В этот момент, когда Светлов машинально заставил машину притормозить, справа вдруг начали валиться корявые деревья.

— Олонги! — Неистово закричал Федоровский.

Курт, понимая, что ИПК бесполезен против бронированных исполинов, нырнул в кабину управления.

— Что делать Антон?!

— Вытаскивай Фогеля и уходите. Я открою рампу. Скажи Саше, пусть не стреляет. Уходите все вместе, так больше шансов. — Повторил Антон.

— А ты?!

— Я останусь.

— Зачем?!

— Спасательные капсулы, Курт. В них тоже люди. Попробую оторваться. Если все получиться — подберу вас. Иди же!

Фогель успел выполнить приказ только наполовину. Он вытащил из грузового отсека мешковатое, бессознательное тело Фриенбагера, и они вместе, в обнимку откатились к крайним деревьям, почти у той самой опушки, где утром приняли бой с рагдами, когда два олонга, не спеша догонявшие БПМ, остановились и произвели залп.

Удар плазмы пришелся точно на середину корпуса.

Последнее, что видел Курт, было страшное зрелище разорванной пополам боевой машины, — Федоровский погиб, его сожгло, испарило вместе с металлом корпуса, чудовищный взрыв, оставивший после себя остекленевшую воронку, поднял обломки БПМ, словно невесомые пушинки, и швырнул их в разные стороны — кабину понесло к городу, а кормовую часть взрывной волной подняло высоко в воздух: грузовой отсек взмыл над черным лесом, роняя через открытую рампу продолговатые цилиндры спасательных капсул, а потом упал сам, подломив кроны черных деревьев.

Сознание Курта померкло.

Он думал, что умер.

…

Светлов очнулся в госпитале, через две недели после того рокового дня.

Только позже он узнал, что Фогелю удалось добраться до города и вызвать помощь.

Курта с тех пор он видел не часто, иногда они сталкивались по службе, но страшные воспоминания каждый раз превращали их встречи в короткие скомканные диалоги.

В тот роковой день город лишился компьютерного центра и большинства жилых кварталов.

Для всех его жителей начался трудный период возведения Цитадели, и постоянной борьбы с периодически атакующими строящуюся крепость механоформами.

К черному лесу больше никто не посылал ни разведывательных, ни спасательных групп, — там начиналась территория, контролируемая олонгами.

Часть 2

Глава 4. Настоящее…

— Ну что добились своего полковник? — Герхард Миллер зло посмотрел на Зарезина, который, нужно сказать выглядел далеко не лучшим образом, — воспоминания Светлова, пропущенные через собственный рассудок, вызвали на лице смертельную бледность, его пошатывало, Зарезину даже пришлось придержаться рукой за приборную панель, чтобы устоять на ногах.

— Что с ним? — Хрипло спросил он, имея в виду состояние Светлова.

— Рассудок не выдержал. — Коротко и неприязненно ответил Миллер.

— Это обратимо?

— Боюсь, что нет.

— Он умер?! — В глазах полковника промелькнула… досада.

— Физически Светлов жив. — Ответил Генрих. — Но он находится в состоянии комы. Это крайняя реакция организма на многократные стрессы.

— Жаль. Я должен был задать ему пару уточняющих вопросов… Хотя теперь мы и так знаем где находятся спасательные капсулы. Наш призрак явно оттуда. И все же жаль, что Светлова нельзя допросить еще раз…

— Вы в своем уме полковник?! Угробили человека и досадуете?!

— Ладно, Миллер, не горячитесь. У каждого своя работа. Есть шанс, что Светлов очнется?

— Мне нечего ответить господин Зарезин. Уймитесь, наконец! Вы получили информацию, так довольствуйтесь ей. Мы приложим все усилия, чтобы стабилизировать состояние Светлова, но не надейтесь, что в ближайшие месяцы я вас подпущу к нему.

— Сдается мне, темните вы Миллер.

— Да. Темню. — Док подошел к компьютерному терминалу и вынул из гнезда пишущего устройства кристаллодиск. — Здесь полная телеметрия данных с датчиков медицинского комплекса аппаратуры. Покажите запись своим специалистам. Пусть они дают вам пояснения и прогнозы, а я говорю: убирайтесь! Эксперименты окончены. Если Светлов и выкарабкается, то он вряд ли сможет ответить хотя бы на один вопрос.

Гнев Миллера был неподделен, полковнику Зарезину показалось, что док сейчас броситься на него с кулаками.

Псих долбанный… — подумалось ему.

Взяв кристаллодиск, эмиссар отдела безопасности сети угрожающе приблизился к Генриху и произнес, наклонившись к самому уху дока:

— Советую унять свой «праведный гнев»!.. — Словно змея прошипел он. — Все что произошло, является государственной тайной. Любая утечка информации, и вам крышка, Миллер, обещаю.

Доктор побледнел, но скорее не от страха, а от гнева:

— Убирайтесь! — Повторил он

Едва за полковником сомкнулись двери лаборатории, как Миллер тут же включил блокировку помещения, чтобы Зарезин не смог снова сунуть сюда свой нос с угрозами или требованиями, и, не теряя ни секунды, направился в дальнюю часть помещения, где располагался основной модуль системы поддержания жизни.

Вскрыв кожух, под которым находилось несколько десятков тонких трубочек, через которые к камере пациента подавались различные растворы, он извлек оттуда мягкий тубус с прозрачной жидкостью, который был подключен к одной из питающих магистралей.

Эффект не заставил себя ждать. Прошло всего несколько секунд и графики, отражающие жизненные показатели Антона резко изменились, утратив характерные для состояния комы сочетания кривых.

Генрих выбросил почти полный резервуар с непонятной жидкость в утилизатор отходов, сделал несколько ручных переключений на главном терминале лаборатории и вернулся к своеобразному «саркофагу» с прозрачной выпуклой крышкой, под защитой которого находилось тело капитана Светлова.

Глаза Антона были открыты.

Колпак издал характерный чавкающий звук разъединившихся уплотнителей и начал подниматься вверх.

— Светлов, вы меня слышите? — Миллер присел на край жесткого пластикового ложа.

Мутный от перенесенных мучений взгляд остановился, сконцентрировавшись на Миллере.

— Слышу… — едва шевельнув губами, ответил Светлов.

— Не напрягайтесь капитан. Я на вашей стороне.

— Почему?… — Слабо выдохнул Антон. — Почему… вы… позволили… мне… слышать…

Миллер покосился на синусоиды графиков, отражающих как физические параметры жизнедеятельности организма Светлова, так и его мысленную активность.

— Вы действительно слышали мои диалоги с полковником?

— Да…

— В таком случае мне не придется многого объяснять. Меня принудили…

— Я знаю… — Благодаря новым препаратам, начавшим поступать в кровь, Светлову стало намного лучше, рассудок постепенно прояснялся, по непонятной причине вдруг начали самопроизвольно сокращаться некоторые мышцы.

— Все нормально. — Успокоил его Миллер. — Я ввел стимуляторы общего действия.

— Вы не ответили на мой вопрос, док…

— Все очень просто, капитан. Мне не безразлично происходящее вокруг. Мы влачим жалкое существование, колония коллапсировала до размеров Цитадели, но это не спасет нас от неминуемого и закономерного финала.

— А кто спасет?… Зарезин?…

— Тупица. Раб системы, мнящий себя личностью. Ему вовек не разобраться в сути происходящего. Вы должны понять меня капитан, — выбора не было. На мое место полковник мог призвать менее опытных специалистов, которые действительно причинили бы непоправимый вред вашей психике и здоровью. Я сделал, что в моих силах.

— Все равно, не понимаю — Антон нашел в себе силы посмотреть в глаза Миллеру. — Почему вы рискнули, помогая мне?

— Все достаточно просто капитан. Я, уж простите за прямоту, имел возможность понять, кто вы на самом деле.

— И как?… — губы Светлова исказила саркастическая усмешка.

— Вы на протяжении жизни задавались многими вопросами, возникавшими и у меня. — Признался Миллер. — В противоположность Зарезину я не усматриваю злого умысла в виртуальном общении между вами и столь беспокоящем его загадочным призраком. Дана, вне сомнения, помнит вашу детскую дружбу, которая по непонятной мне причине не переросла в более глубокие чувства. Я думаю, что обстоятельства, так насторожившие полковника, имеют свое объяснение: девушка принимала участие в загадочной экспедиции, которую возглавлял Андрей Сергеевич Лытнев. Он был моим учителем, по специальности — экзобиологом, и еще до роковых событий, связанных с раскопками, напрямую говорил нам, своим студентам, о некоторых странностях, обнаруженных им в архивах колонии.