Затмение планет - Иван Михайлович Миронов Страница 19

— Здорово! — сказал Итану сидящий за рулём тягача киноэпси.

Он отличался от Саши. Ржавый, поцарапанный, было сразу заметно, что он здесь давно и прошёл немалый путь до того, как занял место водителя тягача.

— Садись, не стесняйся, и двинем!

— Здравствуйте! А куда, собственно, мы едем? Слышал, говорили про какую-то шахту Ангелония, но я совершенно не знаю, что это! — Итан сел на сиденье явно в замешательстве.

— Погнали, расскажу всё по пути! И так уже отстаём от расписания!

Водитель надавил на педаль газа, и тягач не спеша двинулся вперёд по широченной дороге, ведущей вдаль вдоль горных хребтов и мимо разверзшихся в земле ериков.

Впереди их ожидал долгий путь. Итан, конечно, не знал, как долго им придётся ехать как до станции переработки, так и до Ангелонии, но представлял масштабы этого так называемого путешествия, судя по скорости тягача. Тот двигался не совсем скоро, а впереди их ожидал довольно-таки долгий подъём по весьма широкой дороге.

— Для начала нам нужно будет заехать на станцию переработки. Видел грунт? — кивнул головой киноэпси в сторону кузова. — Выгрузим его, дальше завезу тебя на шахту. Меня, кстати, Али звать!

Он протянул руку Итану.

— Меня Итан, очень приятно! — сказал тот, пожав руку.

— Так вот, шахта Ангелония — самая глубокая и самая важная шахта здесь. Если песок мы добываем из грунта, цаш можно найти и в других шахтах, то вот доступ к особенному виду цаша открывается только оттуда. Из-за сверхпрочной плиты на глубине мы не можем пробиться к топливу, точнее, можем, но это нецелесообразно. Учитывая, что в Ангелонии естественный разлом и не нужно пробуриваться сквозь плиту, всё становится на порядок проще!

Они продолжали двигаться по казавшемуся бесконечным подъёму. Тягач полз изо всех сил, цепляясь мощными колёсами за каждую частичку глинистого грунта и отбрасывая назад его мелкие частички. Он всё сильнее и сильнее погружался в грунт, но продолжая двигаться вверх, навстречу к неизвестной для Итана части планеты.

— А как давно вы здесь, Али? — спросил Итан.

— Слушай, давай на ты! Так намного проще, — сказал Али.

— Хорошо, нужно будет только привыкнуть, — произнёс Итан.

— Договорились! — крикнул Али и начал свой рассказ: — Я здесь уже тридцать лет, может, годом больше, годом меньше, точно уже и не скажу. Поначалу мне было очень дико. Как это так? Вот вчера я был человеком, а сегодня уже хрен пойми что, не то робот, не то бот. На самом деле, немногие остаются здесь после обращения. Не каждый рассудок может выдержать такой перемены. Процентов тридцать сходят с ума в самом начале. Некоторые теряют рассудок многим позже, но это может постигнуть любого из нас.

— А кем вы бы-ли рань-ше? В прош-лой жиз-ни? — Итана начало трясти.

Они наехали на камни, что принёс на дорогу недавно сошедший небольшой сель. В кабине и до этого не было спокойно: она тряслась, что-то вываливалось из боковых карманов дверей. Теперь же затрясло так, что у самодельного головастика перед лобовым стеклом отвалилась голова. Итан потянулся за ней и, несмотря на то, что она укатилась довольно далеко, достал её и отдал Али.

— Спасибо, ты добрый малый, Итан! — улыбался Али. — До этого я был механиком. Работал в Транспортном куполе и в ус не дул, а тут Затмение, и я здесь! Эх, ну что поделать, не нужно унывать. Я здесь ничего, к сожалению, не могу поделать и уже как-то даже пообвыкся. Ну наконец-то! Мы поднялись!

Итан взглянул вперёд: действительно, стал виден бо́льший кусочек фиолетового неба, чем прежде. Али потянулся правой рукой к какому-то рычагу, уходившему вглубь кабины, которого особо и видно не было из-за пыли, что стояла столбом внутри. Он дёрнул рычаг, и Итан почувствовал, как что-то позади машины ударилось о землю, а тягач немного приподнялся. По ощущениям, машина стала гораздо ровнее уровню земли. Он взглянул в зеркало и ничего не успел спросить у Али, как тот сам заговорил:

— Это стабилизатор тягача. Несколько дополнительных гусеничных приводов, что находятся под днищем. При включении они врезаются в грунт и начинают тащить машину, при этом стабилизируют её, так как такие подъёмы и с таким количеством грунта в кузове сложны, и раньше частенько тягачи заваливались.

Машина замедлилась ещё больше, и тем не менее она медленно, но верно поднималась. Передние колёса были уже на дороге. И в тот момент, когда задние колёса тягача большей своей поверхностью уже цеплялись за дорогу наверху, послышался громкий стук, который при этом сотряс весь тягач, — это гусеничные стабилизаторы убрались в положенное для них место. Складывалось такое чувство, что этот мир наполнен постоянным шумом и звякающими звуками и что здесь просто невозможно побыть в тишине.

Когда тягач полностью поднялся на дорогу, Итану открылся вид просторного широчайшего плато, которое уходило вдаль и заканчивалось горной грядой. Чем дальше к горам уходило это пустынное плато, тем более менялся его цвет. От жёлтого с мельчайшими вкраплениями фиолетового вблизи до сплошного нежно-фиолетового возле гор. Растительности было невероятно мало, кое-где виднелись травы и кустарники разных цветов и очень редкие деревья, поэтому местность ощущалась необыкновенно пустынной.

— Вот мы и наверху! Смотри! — воскликнул Али, начав тыкать в лобовое стекло металлическим подобием указательного пальца. — Сейчас нам нужно на станцию переработки завезти грунт и подобрать одного пассажира.

Али показал на здание, очень походящее на фабрику. Оно было громадным, прямоугольной формы, с концом конвейерной ленты с одной стороны, откуда ссыпалась жёлтая земля. Вокруг станции туда-сюда сновала всевозможная техника. С одной стороны погрузчики забирали высыпанный в огромную груду грунт и уезжали с ним внутрь станции. С другой стороны видоизменённые тягачи с ковшами спереди, наполовину укороченные и без кузова позади кабины, растаскивали уже переработанный грунт по кучам. Этот грунт сейчас уже не казался фиолетового цвета.

— А это Ангелония, — произнёс Али, указывая пальцем в сторону весьма высокой горы впереди них.

Итану открылось воистину впечатляющее зрелище. Впереди них, где жёлтая земля уже была полностью фиолетовой, красовалась горная гряда, позади которой торчала стремящаяся в небеса вышка, что превышала высоту Ангелонии. Цепь из гор и холмов, которые, к удивлению, были