Коротыш Сердитый - Боцман и раздолбай (СИ) Страница 2

— Есть. — Козырнул тот и растворился за спинами сотрудников.

— Ключи от замка на двери есть?

— Даже если и нет, то Толя вскроет. — Командир кивнул в сторону здания. — Три еврея и он уже там, работают.

— Ты что, их сразу туда послал?

— Как стало известно про запасной вход — то немедленно заблокировали, а то вдруг они через него дернут.

— Ишь, какой шустрый.

Внутри здания зашумели, а потом прогремел взрыв.

— Сема, не шуми так. — Попросил своего напарника Боцман, аккуратно отодвигая стеллаж с обувью. — Услышат и всех заложников перестреляют.

— Ага, как будто они твой голос не слышат. — Прогудел Сема, но стучать коробками перестал.

Помещение склада было большим, заставлено стеллажами и всякой старой рухлядью, которую продавцы уже несколько лет тщательно укладывали возле железной двери. Пожарники сюда не заглядывали, а если и заглядывали, то удрученно мотали головами, а в глазах вспыхивал совершенно другой интерес, никак не связанный с противопожарной безопасностью. Такое положение уже долгое время устраивало и тех и других, пока не случило ЧП. Доступ на склад продавцы обеспечили тут же — один только шкафоподобный Сема чего стоил. На его фоне Рома и Максим вообще терялись. Оба пришли из морской пехоты, отслужив положенные три года, помыкались в родном городе — без опыта на фоне все более укрепляющегося капитализма их никто не брал, только если грузчиками, вот только таскать коробки совершенно не хотелось и приятели подались в милицию, в участковые. Только их заметил командир СОБРа, а потом, просмотрев личные дела, забрал к себе. Изредка проводили спецоперации, задерживали беглых и ловили преступников, брали штурмом здания, так что без дела не сидели. Командира уважали — был он довольно мудрым руководителем, бойцов не подставлял, наоборот, всячески поддерживал и защищал, операции планировал грамотно, так что грех было жаловаться. И вот сейчас они разбирали накопившиеся завалы, чтобы получить доступ к двери, а Толя, с позывным Многорук, уже прицеливался к замку и перебирал набор отмычек. Когда последний шкаф был отодвинут в сторону он приступил к работе.

Каково же было удивление всех, когда дверь неожиданно распахнулась и на пороге возник бандит в маске, прикрываясь заложницей, приставив ей к виску пистолет. Позади него маячил второй, также прикрывшись девушкой. Немая сцена.

— Назад! — визгливо крикнул бандит. — Иначе я ей башку прострелю! Все назад!

Толя примиряющее поднял руки.

— Погоди, парень, — миролюбиво сказал он, — давай обсудим…

— Нечего тут обсуждать! Дорогу мне, дорогу! — вопил бандит. Его глаза истерично вращались в черных провалах маски. — Кому сказал, живо, ну!!

Позади второго возникла еще одна тень — женщина более старшего возраста чем девчонки-продавцы. Она крадучись пошла к бандиту и со всего маха вонзила ему в спину шариковую ручку. Тот заорал и попытался извернуться, размахивая пистолетом, а зрачки первого расширились от понимания и вот его палец уже давит на спусковой крючок. Рома стоял первым к нему — до бандита буквально метра два. Не раздумывая, резко качнувшись, он вытянул руку и схватил пистолет за ствол, чуть отводя его от головы девушки. Грянул выстрел, затворная рама больно ударила по пальцам, обожгла их, а сама пуля ушла куда-то вбок и вверх. Девушка взвизгнула, но Рома этого уже не воспринимал — он продолжал удерживать оружие, заламывая руку противника с неумолимостью рока, делая ему подсечку. Подключился стоявший столбом Лоцман — мощным ударом пробил противнику в печень. Бандит задохнулся, даже под маской было видно, что он раскрыл рот, чтобы вдохнуть. А вот второй в этот момент, пока Сема хлопал глазами (не успел сообразить, среагировать, расслабился, ведь операция еще не началась), выстрелил в тетку, попал ей в грудь и, понимая, что уже не выберется, выпустил девчонку из рук — та шлепнулась на пол коридорчика — и рванул кольцо гранаты. Рома видел, как он бросает круглый опасный шарик на пол и сдергивает маску, на лице бандита застывает оскал улыбки. Время для Боцмана привычно растянулось — он выпустил первого бандита и прыгнул к девчонке, благо расстояние было небольшим. Кругляш гранаты привычно лег в руку и Рома метнул его в конец коридора, а сам прижал девочку к полу и тут в воздухе прогремел взрыв.

Все тут же оглохли, но это была малейшая из бед. Граната Ф1 здорово и основательно нашпиговала всех находящихся в коридорчике осколками. Роме повезло чуть больше, чем бандиту — тот принял на себя основную волну от взорвавшейся в воздухе гранаты. Боцман вжался в пол и еще сильнее в девчонку, стараясь прикрыть ее корпусом — перед носом маячили босые ноги, туфли она где-то потеряла. От взрыва в закрытом пространстве тут же зашумело в голове, а потом всю спину и задницу обожгла дикая боль и Боцман отключился.

Пришел он в себя на хорошо знакомой койке госпиталя — попадал уже сюда с небольшим ранением. Судя по ощущениям, голова была замотана, спина и задница тоже — лежал он на животе. Попытался повернуть затекшую шею, для этого надо было напрячься, но дикая боль вернулась — она пронзила все тело, до каждой его мелкой клеточки, заставляя нервные окончания трагически звенеть и ныть. Рома оставил это дело и медленно положил голову на подушку, но боль даже не думала стихать — она из резкой и сильной превратилась с тупую и жгучую, не оставляющую измученное тело ни на миг. В голове звенело и не собиралось останавливаться, словно под черепную коробку запихнули отряд комсомольцев-пионеров, дудящих в трубы и горны, да еще и барабанщиков вдобавок. Боцман закрыл глаза, надеясь, что так будет лучше, но лучше не стало.

Глухо стукнула дверь и боль вернулась — пришла медсестра и, не заботясь о пациенте, грубо повернула его на бок, вытаскивая утку. Рома заскрипел зубами и глухо зарычал, а из глаз брызнули слезы. Медсестра ойкнула и побежала за врачом — доложить, что пострадавший очнулся. Вот ведь сволочь, подумал Боцман, пока лежишь в отключке, вертят тут тобой как хотят, словно мясо на вертеле. Эскулапы, блин.

Вошел врач, Рома приоткрыл глаза, разглядывая высокого сухощавого мужчину в белом халате и докторской шапочке. На шее неизменный фонендоскоп, в кармане наверняка гроздь лекарств на все случаи жизни — аспирин и аскорбинка, да еще зеленка с йодом. А что, сетку еще никто не отменял. Доктор подошел к Роме и наклонился поближе, вглядываясь с помутневший зрачок.

— Ну-с, как мы себя чувствуем? — спросил, выпрямившись, врач.

— Спасибо, хреново. — Просипел Боцман.

— Шутим, значит. Что ж, осколки мы извлекли, правда не все, два слишком глубоких застряли в глютеусе, то есть по простому в заднице. Но это не страшно, обрастут клеточной тканью, даже замечать не будете, только если с размаху сядете на твердый стул, да и осколки там, так, плюнуть и растереть, мелочь. Со спиной пришлось повозиться — вся в хлам, разодрана до костей, но мышцы и кожу мы собрали, теперь только дело за организмом, когда он приступит к заживлению. Пока только смена бинтов и заживляющие процедуры — мазь вам в помощь. — Врач посмотрел на кого-то вне поля зрения Боцмана. — Голова кружится? — спросил он.

— Не просто кружится. — Рома выдохнул и облизнул пересохшие губы, переводя дыхание и стараясь унять «молоточников» в голове. — Как будто в колокол засунули и долбят без остановки.

— Последствия контузии. — Кивнул доктор. — Удивительно, что вы вообще выжили, при любом раскладе были бы трупом. Не сочтите это цинизмом, но я реалист и вам очень сильно повезло. — Он снова взглянул на невидимого присутствующего при разговоре. — Что ж, отдыхайте. В вашем случае сон — лучшее лекарство. Ну и перевязки, конечно. Всего доброго.

Доктор ушел, а медсестра, которая подсовывала утку, стала аккуратно сдирать присохшие к коже бинты, смачивая их перекисью. Рома зашипел сквозь зубы, но возмущенный болью мозг уже не мог выносить пыток и отключил сознание.

В следующий раз Боцман пришел в себя глубокой ночью — в палате было темно. Мочевой пузырь раздулся, но вот холодного металла утки он не ощущал. Рома попытался повернуть голову и ему это удалось — в голове произошел ядерный взрыв, но без сильных последствий, а тело, хоть и с неохотой, но отреагировало правильно, ответив на действия мозга ноющей болью, к которой Боцман привык за все время своей службы. Зная свой ленивый организм, он уже понимал, что встал на путь выздоровления. Раны на нем заживали как на собаке, нужно было только усиленное питание.

— Сестра, сестра! — позвал сипло Рома, но не хватало мощности легких, да и в голове так ощутимо стучало от звуков даже собственного голоса. Слух почти полностью восстановился, это он понял еще по разговору доктора, но вот резкие звуки били по мозгам.

Ответом ему была тишина. Тогда Рома воззвал еще раз и снова никакой реакции. Ну и пусть, подумал он, пуская струю, повозись потом под койкой, вытирая лужу. Лежать и нюхать запах собственной мочи было не айс, но вот сдохнуть от разрыва мочевого пузыря тоже не очень и хотелось. Так что из двух зол Рома выбрал меньшее. Облегчившись, он почувствовал себя лучше, а после немного подсохнув, вообще комфортно. Правда блядской медсестре и на этот раз повезло — матрац все впитал в себя. Ну и ладно, подумал Боцман, засыпая. Сейчас организм использовал внутренние резервы — пищи, даже в виде бульона он еще так и не получал.